Витька молчал, глядя прямо перед собой. И побледнел.

Ива смотрела на него, не меняя позы и вообще не шевелясь, но я понимал, что она готова взорваться множеством действий в любое мгновение.

— У него снова видения, — сказал я Иве, хотя та и так это знала не хуже меня.

И правда: спустя пару секунд Витька очнулся, захлопал ресницами, потер лоб.

— Что ты видел? — спросил я.

— А?

— Трупы, кровища и знамя с пятизубым Знаком?

— И это тоже, — рассеянно сказал Витька. — Я видел войну… Все Поганое поле в огне… Северный ветер столкнется с южной тьмой…

— Что за поэзия? Витька, а поконкретнее?

Но в отличие от предыдущих случаев с видениями Витька никак не выходил из ступора.

— Руки в крови, — бормотал он. — Смерть всюду… Северный ветер…

— Ты про северян на драккарах? — догадался я.

Витька наконец взглянул на меня.

— Это разведотряд… Будут еще легионы…

— Чего им надо?

— Они ищут, — начал Витька, но осекся. Лицо его окончательно прояснилось, взгляд стал осмысленным. — Блин, мысль потерялась!.. Только что один инсайт за другим следовал, прямо откровение за откровением, и вдруг — раз! И все. Пусто.

Он зажмурился, напрягся, но ничего не вышло. Я его понимал, как ни странно. Это как пытаться снова увидеть вчерашний сон.

— Не напрягайся, — посоветовал я. — Расслабься. Ляжем, пожалуй, спать, завтра рано вставать.

***

Световая гирлянда у нас была, но не было бесконечной батареи, поэтому я ограничился ведьмиными мешочками и собственным недоустановленным Знаком Вечной Сиберии. Я пока не представлял, как он действует на погань, но надеялся на его эффективность.

Перед сном пытался релаксировать по методу Витьки — на стихию огня, — но мысли путались, а потом я уснул как убитый. Ива осталась сторожить — сон ей не требовался.

Глубокой ночью я один раз встал по малой нужде. В бархатном звездном небе светила почти полная луна. Заросли на берегах в ее свете были пятнами черноты, а вода в реке загадочно мерцала. Ива куда-то пропала, но вскоре я ее увидел в реке, молча стоявшую по пояс в воде спиной ко мне, обнаженную. Пышные волосы падали на спину, и она смахивала на сказочную мафку-утопленницу.

“Изучает свое новое тело и новые ощущения”, — подумал я, любуясь изгибами тонкой талии, переходящими в очертания крутых бедер.

Я немного нашумел, но Ива не обернулась, и это меня насторожило. Не отключилась она, часом? Хорош сторож!

— Ива? — негромко позвал я.

— Да, Олесь? — тут же отозвалась умбот.

Но голос раздался откуда-то сзади. Я резко обернулся, автоматически потянувшись к “гришану” на поясе. Увидел Иву, приближающуюся со стороны пригорка, одетую в комбинезон и футболку.

Я снова посмотрел на мафку в реке — она никуда не исчезла. Обернувшись на нас, улыбнулась широко. Глаза у нее были как черные дыры в черепе, а от лица будто отвалились куски, и в отверстиях зияла чернота. Мафка была похожа на Киру — и не похожа.

Я уже встречал это существо. Или другое, из того же племени Пустых.

— Вот черт! — вырвалось у меня. — Ива! Борис где-то рядом!

Я напряг третье око до предела, но никого живого не почуял. Даже саму Иву воспринимал не как чувствующее существо, а часть пейзажа. Ни Бориса, ни его безликого дружка поблизости не было, если верить моему чутью.

— Еще встретимся, ведун, — долетел до меня бесплотный голос мафки.

И она растворилась в лунном свете.

— Ты слышала? — спросил я Иву.

— Что?

— Ее голос!

— Нет.

— Значит, телепатическая передача… Чего этим тварям от меня надо?

— Что она сказала?

Ива была не по-человечески спокойна, и я тоже малость успокоился. Чего психовать-то? Мы в Поганом поле, здесь и не такое случается.

– “Еще встретимся, ведун”, — повторил я. — Что бы это значило?

— Это может ничего не значить, — сказала Ива. — Согласно Кирсанову, а у нас нет причин ему не верить, Пустые — одна из девяти бессознательных форм существования Единого наряду с Уродами, Лего и так далее. А из этого следует, что Пустые — твари бессмысленные и неразумные. Как и Уроды.

— Бессмысленные и неразумные твари умеют разговаривать?

— Попугаи и некоторые виды ворон тоже умеют разговаривать. Кроме того, твой разум мог интерпретировать пси-передачу по-своему, придав ей подобие осмысленных слов.

Я задумался.

— Ладно, хрен с этими Пустыми. Пойду спать. Если что, зови.

— Не волнуйся, — улыбнулась Ива. — Я буду на пригорке — оттуда далеко видно. Я не пропущу опасности.

Я улыбнулся ей в ответ. Улыбка вышла кисловатой. Забравшись в палатку, я лег, поворочался и вскоре снова уснул.

***

Выехали мы очень рано, как и планировали. Еще не совсем рассвело, небо на востоке окрасилось розовым, а на севере громоздилась гигантская гряда грозовых туч. Оттуда поддувало влажным и прохладным воздухом, посверкивали молнии.

Ничего хорошего это не предвещало. Грозы в Поганом поле сильные и продолжительные.

Я постарался выжать из вездехода все, что только можно. Дорога улучшилась, начали встречаться навеки брошенные автомобили, и вскоре над горизонтом поднялись небоскребы заброшенного Князьграда-1.

Гроза догоняла нас, обрушивая на поросшую лесом равнину полотнища дождя и обстреливая ее ветвистыми молниями. Гром гремел без остановки. Еще несколько минут, и гроза нас накроет.

— Остановимся в городе, — прокричал я сквозь грохот настигавшей нас стихии. — Батарея подыхает, а на солнце мы ее не зарядим, пока небо не очистится.

— Солнечная панель должна заряжаться и при пасмурной погоде, — сказал Витька. С утра он был помятый и нахохленный.

— Да, но слишком долго. По-любому придется ждать солнца.

Капли ударили по лобовому стеклу, и я включил дворники. Мы въехали в город, миновали обширную пустошь с кратерами, затем я по улицам доехал до реки, где в былые времена мы с Витькой и Кирой устроили пикничок. Река — это вода, необходимая для готовки и умывания, я всегда старался разбивать лагерь у воды. От грозы река раздуется, вода станет мутной, но у нас есть фильтры от Голованова…

Я припарковался под навесом двухэтажного здания на набережной с прозрачными стенами. Наверное, раньше это был какой-то стильный магазин.

— Пустая потеря времени, — заворчал Витька. — Хотя с погодой не поспоришь…

— Пустая, — согласился я. И вспомнил Пустую мафку в реке. Почему она всегда голая и похожа на Киру? Не реализуют ли Пустые мои бессознательные желания?

Мы расположились на втором этаже, где пахло плесенью и запустением, но зато не дули сквозняки. В обширном помещении валялись остатки мебели, покрытой склизским налетом желто-зеленого лишайника, но мы оттерли его и уселись перед прозрачной стеной.

Стемнело почти как ночью, и с небес обрушился Ниагарский водопад. Разговаривать стало совершенно невозможно. Пейзаж за стеклом расплылся, размазался, как свежий акварельный рисунок, на который плеснули водой.

“Держись, Кира, — подумал я. — Я уже совсем рядом. Я знаю дорогу и иду к тебе. Разберусь с Кураторами, заберу тебя, и мы вернемся в Вечную Сиберию в роли Председателя и Председательши”.

Я усмехнулся в бороду.

— Смотрите! — воскликнула бдительная Ива.

Мы с Витькой выпрямились.

Слева из-за поворота реки выдвигались драккары северян. Несмотря на потоки ливня, я узнал эти суровые очертания и щиты на бортах. Паруса были спущены, но весла синхронно поднимались и опускались. Первый из драккаров замедлился, приблизился вплотную к песчаному берегу, через борт начали прыгать человеческие фигуры.

— Если бежать, то делать это прямо сейчас! — сказала Ива.

— Они нас не видят, — сказал я. — Не могут видеть…

— И они не погань, — добавил Витька. — Обычные люди, которые пришли с севера… и ищут…

Он запнулся, задумался.

— Это про них у тебя было видение? — спросил я. — Что они несут войну?

— Не знаю… Кажется, да…

— И их Знак ты постоянно видишь, верно? Вот сейчас и выясним, кто они такие и почему между вами связь.