Не передёргивай, дать пострадать-то!

Ладно, ладно. Я своё выплакаю.

Завтра меня ничто не остановит.

Заберёшь мои слёзы с собой?

Папа, я тут заподозрила, что как-то неправильно скорблю. Ну, знаешь, не плачу дни напролёт от гнетущей тоски. Могу даже пошутить, посмеяться в беседе.

Со мной что-то не так?

Но потом оглядываюсь по сторонам и вижу, что в этом году осень быстро стала бесцветной.

Зашла в цветочный магазин.

Отвезу маме то, что она просила собрать для неё. И цветы. Нечётное количество.

С Днём Рождения, мамочка!

Позже зайду ещё раз.

За чётным количеством.

Супруг звал кататься на велосипеде.

Хотела.

Нет, не так.

Хотела себя заставить поехать.

Очень много организационных вопросов навалилось с детьми. Бесконечные переписки, стыковки, сборы, подготовки, перевод денег на то, на это.

Я уже несколько дней подряд отправляю деньги.

Хочется, чтобы поскорее все угомонились и начали учебный процесс.

Никуда не поехала.

Лежала. Просто лежала под непрестанное "Мама!"

А когда надоело лежать, встала и поехала к маме.

Ты бы тоже поехал. Я знаю.

…Радуйся!

Не бойся!

Молись!

3 октября

Шестое

Я пишу тебе, папа…

Отправила детей на школьный выезд.

Будут носиться по лесу в красных плащах, проходить испытания, чтобы в конце победить дракона.

Добро обязательно восторжествует и свет рассеет тьму.

У меня здесь свои драконы.

Пойду к тебе.

Ну, как к тебе.

К той твоей части, что отражала наше земное родство.

Хоть в храме батюшка и будет говорить о душе, но мы же будем плакать о теле.

Смотреть и плакать.

Вспоминать совместные моменты. На быстрой перемотке или смакуя отдельные истории.

Перед сном захотела надеть крестик.

Много лет не ношу.

У меня их два. Золотой, подаренный во взрослом возрасте и почти невесомый серебряный. На такой же воздушной цепочке.

Им меня крестили. Лет восемь-девять мне было.

В Молдавии. Там, откуда ты родом.

Помню, накануне крестин мы ходили на озеро, что в получасе ходьбы от дома. А может и дольше.

Я отошла по берегу в сторону, к зарослям, и наступила на ржавую железку. Проткнула ногу между мизинцем и безымянным пальцем.

Было почти не больно. Только страшно, когда кровь резко залила всю стопу.

Не помню, чем мама мне обработала ногу, но до дома я обиженно спешила.

А на следующий день ковыляла до церкви. Нога ныла и совсем не располагала к таинству.

Этот крестик сейчас на мне.

Словно в нём вся память. Твоя и моя.

Я сегодня не спала.

Поверхностным сном разве что.

Легла поздно и спать оставалось часов пять.

Постоянно открывала глаза.

Не вытерпела, достала телефон, чтобы проверить время будильника.

Ровно одна минута до звонка.

Два дня светило солнце, а сегодня небо затянуто, ветер закручивает в спирали сухие листья. Холодно. Так и должно быть в такой день.

Пап, я бегу к тебе на похороны. В буквальном смысле. Мне кажется, я даже на свои буду опаздывать.

Успеваю. Не волнуйся.

Ты качал на коленях внуков.

Теперь они несут тебя на руках.

Полумрак церкви, запах ладана, пламя свечи. Пространство вибрирует. Если долго смотреть на тебя, кажется, что ты дышишь.

Просто уснул безмятежным сном.

Я купила тебе цветы.

Две веточки жёлтых хризантем.

Такие, как ты подарил мне в последнюю встречу.

В букете была белая, розовая и жёлтая. Первая и вторая быстро завяли. А жёлтую только вчера обрезала до подвядших бутонов и положила их в тарелку с водой. Красиво.

Не люблю искусственные цветы. Они словно консервируют жизнь.

А смерть – это новое начало.

Последний поцелуй горячих губ, сжигаемых тоской и ты, такой холодный и далёкий.

В их сжатой горечи звучит одно – "Прощай!.."

Поминки чудесно располагают к ностальгии.

Добрые, душевные разговоры о главном виновнике дня.

"Будьте здоровы!" – на прощание от гробовщиков звучит как-то по-особенному торжественно.

А "Прощайте!" от водителя катафалка отдаёт величием!

Похороны – это не страшно.

Когда они ко времени.

Умом понимаешь, что человек прожил долгую жизнь, как бы сердце ни вопило.

Всё закономерно.

Фильм двух последних дней – "Гарри Поттер. Дары смерти. Часть 2":

"Не жалей умерших, жалей живых.

И, в особенности, тех, кто живёт без любви."

…Радуйся!

Не бойся!

Молись!

4 октября

Седьмое

Я пишу тебе, папа…

Представляешь, меня сегодня машинист в метро подождал.

Впорхнула в вагон и двери тут же закрылись.

Так приятно простое человеческое внимание.

Детали, маленькие жесты: придержать дверь, помочь поднять сумку, пожелать хорошего дня кассиру, вот так подождать кого-то.

Мелочь, согревающая оставшийся день и дарующего, и получающего.

Встретилась в центре с писательницей-дюймовочкой из Сыктывкара.

Прилетела ласточкой на три денька с семьёй погулять по нашему городу.

Подарила мне своими руками собранную уходовую косметику.

Талантливый человек талантлив во всём.

Обнимались. Преодолели виртуальное пространство и обменялись теплом.

Мало времени, мало слов и так много в прикосновении.

Мне сейчас не хочется сторонних разговоров.

Хочу говорить с тобой, трансформировать боль и возродиться птицей-фениксом из пепла.

А в таких объятиях больше поддержки, чем в тысяче слов.

Люди возникают именно тогда, когда подкашиваются ноги.

Подхватывают на лету.

Несколько секунд и я снова твёрдо стою на земле. Дорогого стоит.

Папа, я сегодня отпросила всех дочек со школы.

Недавно размышляла о том, что дети пропускают занятия только, если им плохо, а про мамино самочувствие ни слова.

Сегодня все остались дома, потому что плохо маме.

День вчера был непростой. Поняла, что если не дам себе передышку, то до конца недели сорвусь в какой-нибудь момент.

Мне тут на днях написали из библиотеки.

В конце весны – начале лета прочитала отзывы о блокадном дневнике Игоря Никитина.

Очень его расхваливали и рекомендовали прочитать. Хотела взять, но книга находилась на руках, поэтому записалась в очередь. Далеко не первая, к тому же.

Сейчас написали, что книга свободна и я могу за ней прийти.

А я совсем не хочу её читать. Теперь.

Обстановка совсем не располагает. Хочется того самого луча света в тёмном царстве.

Мне жаль, что женщины снова под ударом.

Не так уж и давно стали говорить про женственность, родовые сценарии.

Только-только женщины горделиво стали приподнимать носики, снимать с себя поствоенную времён Великой Отечественной броню "я сама", только стали возвращаться к истокам, слушать своё сердце, просить прощение и прощать, доверять, вверять себя, уважать и ценить, жить, а не выживать!..

Знаешь, сейчас, как никогда, надо молиться.

А для тех, кто не может и не умеет есть сотни техник для визуализации: нейрографика, медитации, аффирмации, арт-терапия, метафорические карты и карты желаний, дневник благодарностей, планирование…

Столько всего изучено, только выбирай!

Нам надо визуализировать мир, в котором мы хотим жить. Просто мир во всём мире, любовь, принятие и доброту.

Наши сердца способны на это.

Нельзя терять ни минуты.

Папа, помоги!

…Радуйся!

Не бойся!

Молись!

5 октября

Восьмое

Я пишу тебе, папа…

Осень – чертовка!

В ней такая гамма красок!