Интересно. На «прибытие поезда» граф уходил без всяких папок. Значит это ему вручили прямо на вокзале. Может быть, кто-то из прибывших из Царского Села, а может и нет. У меня прямо-таки зачесались руки скопировать эти документы, потому что по крайней мере один из них был явная шифровка – просто лист, целиком заполненный буквами. Без пробелов и слов. Кто-то сидел и от руки вписывал. На другой бумажке был список имен-фамилий с адресами и указанием должности. Архивариус, ночной смотритель, экскурсовод… Список сотрудников какого-то музея?

На третьем было написано всего три строчки. Тоже похоже на какой-то шифр.

Свинопас. Свиристели. Колокол. Кирпичи. Свисток. Буженина. Штопор…

Бл*ха, как мобильника-то не хватает! Сейчас бы сфотал это все и отправил Шалтаю, пусть он голову греет. Переписать?

Я прикинул, сколько времени займет точное копирование этого буквенного квадрата. Да не, ну его на фиг.

Если здесь за каждой шпионской тайной гнаться, то с ума можно сойти.

Я вернул бумаги обратно в бювар и подошел к столу Марты. Интересно, где у нее могут быть ключи?

Я выдвинул верхний ящик. Н-да, идеальный порядок. Ручки в одном отделении, карандаши в другом. Точилки трех диаметров, пресс-папье в форме бронзовых зверушек. Расставлены по размеру. Зеркало, пудреница и флакончик духов – в специальном отдельном отсеке.

Открыл боковую дверцу, выдвинул верхний ящик. Ага, вот и ключи. Хм, интересно. У нее оказывается есть ключи не только от кабинета графа! В ячейке ящика-ключницы были аккуратными рядками выложены ключи с бирочками. Архив, канцелярия, отдел прессы и пропаганды, печатный отдел, отдел медицинской статистики… Надо же, а Марта запасливая девочка! Прямо-таки ключ от всех дверей!

Опа, а ящик-то я не до конца выдвинул… Может у нее и от верхнего этажа ключи есть?

Увы. В самой дальней части ящика лежала пачка писем, перевязанных лентой. Каждое письмо аккуратно подколото к конверту. Обратный адрес – Цюрих, Швейцария. Дата последнего письма – три дня назад. Адресат… Какой-то Маттео Майер. Пробежался из любопытства. Хм, надо же! А ведь этот парень считает, что он ее жених! Пишет, что присмотрел им симпатичный загородный дом, обещает в следующем письме прислать его фото.

Я фыркнул. Ну да, Марта девочка практичная, запасной аэродром на всякий случай всегда нужно иметь. Не удивлюсь, что второй жених у нее в Штутгарте, а третий, на всякий случай, в какой-нибудь Аргентине. Хотя нет, в Аргентине года через два должен будет появиться.

Я сунул пачку практично-любовных писем обратно, достал ключ от кабинета графа и закрыл ящик стола.

Марта приподняла руку и помахала мне. Выглядела она бледно, но вполне бодрячком. Доктор Кутчер, похоже, отлично справился со своей работой. Умирающей она ну никак не смотрелась. Это хорошо. Потерять такой превосходный источник получения и распространения информации было бы обидно.

Совесть меня, конечно, подгрызала, особенно в те моменты, когда я видел Наташу. Но, что ж поделать, на войне как на войне. Пользуюсь всеми доступными средствами, а их в моем арсенале сейчас не так, чтобы и много. В деле устранения Рашера Марта была просто неподражаема. Хоть и не знала, что это она мое задание на самом деле выполняет.

– Ну как ты тут? – спросил я, присаживаясь на табуреточку рядом с кроватью.

– Могло бы быть и лучше… – Марта надула губки и натянула одеяло до самой шеи. Скрывая бинты на груди.

– Значит еще покатаемся с тобой на горных лыжах, – я склонился к ней и чмокнул ее в щеку. – Может тебе чего-нибудь вкусного принести? Шварц недавно хвастался, что нашел в городе какую-то дамочку, которая сладости всякие делает. Могу спросить…

– Ой, да вот еще, глупости, – Марта махнула рукой. – Расскажи лучше, что снаружи происходит. Мне никто ничего не рассказывает, говорят, что волноваться мне нельзя, надо выздоравливать.

– Я принес тебе свежий номер газеты, – сказал я. – Пишут, что…

– Что сделали с этим… С этим… – лицо Марты стало злым, глаза прищурились. Кажется, она перебирала в голове весь список доступных ругательств, выбирая самое грязное.

– Было публичное разбирательство, – сказал я. – Меня туда не пустили, но потом рассказали, что там произошло. После допроса он признался, что первый ребенок тоже не Каролины. Что они с самого начала знали, что у нее не может быть детей, вот и придумали этот… Гм… Проект.

Про это заседание мне рассказал Юрген, который там был, разумеется. Мероприятие получилось шумным и очень скандальным. Туда пришлось даже вызывать охрану, чтобы Рашера прямо там не застрелили. Оказывается, он с этим своим обещанием фертильности женщинам за сорок очень много кого задел за живое. Любому эсэсовцу чтобы вступить в брак, требовалось персональное разрешение Гиммлера. А тот искренне был убежден, что брак нужен только и исключительно для того, чтобы истинные арийцы размножались. И крайне неохотно позволял жениться на женщинах старше тридцати. Кого-то перспектива женитьбы на юных белокурых феях радовала, а кто-то наоборот печалился, что не может узаконить отношения со своими «боевыми подругами». И вторые как раз рассчитывали на Рашера. И ждали этого его «дара». В общем, когда секретарь зачитал его показания, один из офицеров выхватил оружие и чуть не пристрелил его прямо в зале. Завязалась потасовка, но все быстро закончилось. Горячий штурмбаннфюрер пришел в себя, попросил прощения и начал требовать суда по всей строгости. Мол, был напуган, пристрелить его сейчас было бы милосердием, а это совсем не то, что требуется этому мошеннику.

– И что теперь? Его расстреляют? – жадно спросила Марта.

– Решение отложили, – сказал я. – О, милая, поговаривают, что там произошла целая драматическая история… – Я пересказал Марте слова Шалтая, в паре мест чуть приукрасив. Она слушала с блестящими глазами. – В общем, пока его посадили в кутузку обратно. Продолжат дознание, чтобы выяснить, где он еще Великому Рейху наврал. И подождут решения Гиммлера.

– О, рейхсфюрер приедет в Плескау? – Марта сделала попытку приподняться, но ее личико тут же скривилось от боли.

– Пока ему просто составили донесение, – сказал я. – А приедет или нет, мы узнаем позже.

– Граф отложил поездку в Царское Село? – спросила Марта.

– Нет, – я покачал головой. – Просил пожелать тебе скорейшего выздоровления, но завтра мы уезжаем. На поезде.

– Я буду скучать… – Марта взяла меня за руку и сжала пальцы.

– Выздоравливай быстрее, – с как можно большей теплотой сказал я. – А то граф твою работу на меня переложил.

– Ах ты!.. – Марта сделала большие глаза. – Так вот, значит, как ты по мне скучаешь?! – она тихонько рассмеялась, потом снова поморщилась. – Не надо, не смеши меня, мне больно пока смеяться.

Я посидел у нее еще полчасика, пересказал свежие сплетни из комендатуры. Ничего важного. Кто-то подхватил сифилис и пытался этот факт скрыть, но не удалось. Глава канцелярии застал свою жену с русским любовником. Молодежь устроила вечеринку и ночью затащила на крышу театра овцу. Обычное дело, в общем.

Я вышел из госпиталя и посмотрел на часы перед биржей труда. Почти четыре часа дня. Граф отпустил меня сегодня пораньше, чтобы я зашел поведать Марту. Зато завтра велел явиться к шести утра. С вещами. Потому что мы уезжаем в Царское Село на несколько дней. На три. Или четыре. Граф не определился.

Я вздохнул и покрутил головой. Наташа сказала, что придет на рыночную площадь в половину пятого и велела подождать ее у аптеки. Значит у меня есть еще полчасика, можно перекусить чего-нибудь. А то, что-то мне подсказывает, что Наташа меня вовсе не на свидание пригласила.

Ну что ж…

Я решительно зашагал к площади. Кто-то говорил, что там открыли недавно новую закусочную, надо бы проверить, чем там кормят.

Торговцы уже разошлись, их рабочий день принудительно завершался в три часа. Рубин скучал, подперев руку кулаком и глазел куда-то в сторону. Я остановился у него за спиной и тоже посмотрел, что привлекло его внимание. К площади приближалось три крытых грузовика. Не сказал бы, что это было что-то странное. Здесь то и дело привозили всяких переселенцев, новых солдат и прочий народ из самых разных мест.