Итак, тест на конституционность по классической структуре правоотношения искусственные интеллекты и роботы у нас не прошли, как субъекты правоотношений. Искусственный интеллект, прежде всего, – объект конституционных правоотношений, источник повышенной опасности, который конкретизирован в отраслевом законодательстве как объект других отраслей законодательства. Наличие искусственного интеллекта вне поля Конституции или Киберконстуции, как свода правил конституционного поведения в цифровом пространстве и между искусственными интеллектами различного уровня, можно назвать правовым пробелом государства. Именно оно должно определить, кого в первую очередь охранять и защищать в механизме правового регулирования – человека, его прав и свободы, либо кибербезопасноть роботов, как носителей искусственных интеллектов.
Именно здесь искусственный интеллект должен регламентироваться как гарантия естественных и позитивных прав и свобод человека и гражданина, а не наоборот. И если связывать человека, с искусственным интеллектом, чтобы продвигать виртуальных помощников в социально-юридическом механизме реализации прав и свобод, то стоило бы на конституционном уровне закрепить право человека (или гражданина) на искусственный интеллект, но не на собственность, чего еще ни одним государством сделано не было.
Как же нам понимать, что такое искусственный интеллект? Трудно и опасно давать унифицированное понятие еще не изведанному многогранному и многофункциональному явлению, которое почти каждый день может меняться с учетом создания новых креативных стартапов. Попытаемся дать ему наше определение.
Искусственный интеллект – нано-автоматизированные системы (самообучаемые роботы, программы ЭВМ, нейросети), значительно превышающие умственные и физические способности человека, которые способны на основе энергии самостоятельно в сверхскоростном режиме передвигаться в пространстве, и/или усваивать и производить новые бета-данные, операции и знания, управлять общественными техническими процессами, взаимодействовать с людьми и дополнять их работу.
Обратим внимание, что искусственный интеллект, как бы он не определялся, не может ставиться выше человека, его прав и свобод, что противоречило бы ст. 2 Конституции РФ и убеждениям миллионов верующих. Основное отличие от человека искусственного интеллекта, и это главный недостаток последнего – у него нет чувства страха, инстинкта самосохранения и нет живой человеческой души. Поэтому искусственный интеллект призван дополнять работоспособность человека, помогать ему, но не может заменить его.
Что касается признака сверхскоростного режима передвижения, это касается перемещения нано-программ ЭВМ, но не роботов в пространстве, сейчас уже это тысячи терабайтов в секунду в формате 5G-сетей или возможности получения, переработки, передачи, такой информации в колоссальном объеме и производства новых навыков для осуществления операций.
Искусственный интеллект не может работать без энергии. Энергия для искусственного интеллекта, роботов, как сейчас модно говорить – не только электричество, или солнечная энергия, но и миллиарды гигабайтов или эксгабайтов в мире в день, что приводит к более высокой точности решений. С учетом революционных темпов НТП, в будущем формы передвижения искусственного интеллекта и «невидимые» источники энергии – информационное поле земли, вода, космос, ультразвук, инфракрасное излучение, плазма, лазер, электромагнитные и радио волны, биоэнергия растений и животных и прочие.
Далее отметим, что сегодня не затихают споры об уровне искусственного интеллекта, какие из них относить к слабым, какие – к сильным. Мы будем исходить из условного деления на искусственный общий интеллект (ИОИ) и узкоспециализированный искусственный интеллект (УИ). Под ИОИ подразумевается технология, нацеленная на выполнение любой интеллектуальной задачи, которую может выполнить человек, УИ в отличие от ИОИ выполняют лишь одну узкую задачу, имеющей краткосрочный бизнес-потенциал до момента создания ИОИ[103].
На данный момент, по нашему мнению, к УИ могут быть отнесены государственно-автоматизированные системы «Правосудие», «Выборы», «Государственные и муниципальные услуги», «электронное» правительство, поисковые интернет системы и иные цифровые образы мышления, такие как компьютерный вирус, операционные системы, компьютерные симуляции и игры, 3D-принтеры.
Например, утвержденная Европейским парламентом директива об открытых данных и информации в государственном секторе значительно улучшит доступность и инновационное использование государственных и финансируемых государством данных, что, в свою очередь, будет способствовать развитию технологий с использованием искусственного интеллекта. Китайские тюрьмы оснастят искусственным интеллектом, который исключит побеги[104].
В России с 1 октября 2019 года после изменений в ст. 1124 Гражданского кодекса РФ и введения понятия «цифровые права» подписывать договоры можно будет с помощью смартфона, в марте 2019 года был разработан, но не принять проект о цифровом профиле человека.
Под ОИ, на наш взгляд, подпадают роботочеловеки (люди, сопряженные с искусственным интеллектом), или человекообразные роботы, сопряженные с гаджетами, бионическими протезами, развивающаяся самостоятельно среда Нейронет или нейросистемы цепочки компьютеров.
В любом случае, государственные программы по развитию искусственного интеллекта должны быть направлены не на коммерческие интересы и бизнес, позволяющие построить капиталистический строй, а гармоничное построение социального государства, где в центре правовой системы человек. Цифровые новации должны иметь социальный спрос, выноситься на всенародные обсуждения, быть научно обоснованы с позиций справедливости и ст. 55 Конституции РФ. Опираясь на труды профессора А. С. Мордовца и других ученых[105], необходимо продолжать развивать и совершенствовать идею социально-юридического механизма обеспечения прав и свобод. Именно здесь государство должно заботиться о предоставлении дополнительных гарантий естественных прав и свобод человека посредством искусственного интеллекта.
Искусственный интеллект находит свою реализацию, прежде всего, в цифровом праве – форме права наряду с существующими естественным, позитивным и религиозными формами. В этом смысле цифровое право представляет собой разновидность естественного права, когда эффективная жизнедеятельность человека, органически соединенного с компьютерными устройствами и искусственным интеллектом невозможна без работы цепочки цифровых алгоритмов, соединенных с нейронными цепочками организма.
Цифровые права и свободы человека, искусственный интеллект, если они и вводятся, должны выступать гарантией естественных прав и свобод, но не наоборот. В этом случае правовая политика цифровизации должна быть направлена на социальное обеспечение. Например, киберпротезы для инвалидов, новые цифровые методы лечения, развитие цифровой паллиативной медицинской помощи для инвалидов и роботочеловека должны гарантироваться как бесплатная медицинская помощь.
Следует ввести запрет на цифровое клонирование человека, чтение и записи его мыслей, цифрового образа на цифровые носители посредством технологий «цифровой телепатии» – нейронета. Производство сильного искусственного интеллекта, роботов и нейросистем, их машинное программирование должно быть лицензируемо государством под контролем ФСБ РФ. Цифровые институты и искусственный интеллект не должны ограничивать естественные свободы человека.
Искусственный интеллект должен нести пользу, но и иметь ограничения, дабы чрезмерно не ограничивать и не умалять право на личную неприкосновенность, личную тайну, персональные данные. Указанные проблемы требуют научного осмысления.
Именно в последнем аспекте цифрового права как субъективного права человека особо стоит вопрос об автономии человека, его личной неприкосновенности, персональных данных от слежения со стороны государства с помощью искусственного интеллекта или навязывания государством цифровых услуг. В этой связи очень важно оставлять для верующих граждан бумажный документооборот, как альтернативный вариант электронным паспортам, водительским правам, страховым свидетельствам, трудовым книжкам, дабы не нарушалось признаваемое и гарантируемое Конституцией РФ идеологическое многообразие и запрет на установление какого-либо идеологии в качестве обязательной. В данном случае речь идет о запрете полной цифровизации основных документов и денежных средств с полной их заменой на электронные (цифровые). Последние позволяют установить сканерам искусственных интеллектов любые действия и передвижения человека, все персональные данные посредством навязывания цифровизации, что может расцениваться как возведенная в ранг обязательный идеология цифровизации жизни.
