Указанные факторы, обсужденные на различных площадках ООН должны учитываться мировым сообществом и отдельными государствами в развитии идей цифровой экономики и внедрения искусственного интеллекта в различные сферы жизнедеятельности. При этом считаем, не все сферы жизнедеятельности должны и могут быть охвачены НТП и искусственным интеллектом. Представьте себе: как искусственный интеллект сможет соблюдать моральные основы конституционного строя, заложенные в преамбуле Конституции РФ. Кто научит искусственный интеллект или сможет запрограммировать машины, когда еще не было даже толкования всех моральных категорий и ценностей Конституционным Судом РФ и законодательством, несмотря на долю четверти века Конституции РФ?
Даже конституционное право может регулировать далеко не все сферы жизни человека, оно ограничено рамками мозга, образом мышления человека, рамками семейного поведения, свободы мысли, вероисповедания и совести. Именно сюда не могут «влезть» конституционное и международное право прав человека со своим регулированием, они могут только их гарантировать, не то, чтобы искусственный интеллект.
Несмотря на это уже развивается Нейронет (электронная телепатия) – новейшие технологии искусственного интеллекта, которые позволяют не санкционировано влезать в мозг человека, управлять им и другими объектами на расстоянии, против чего уже выступают правозащитники и верующие.
В связи с этим в литературе вполне обоснованно предлагается принятие специального федерального закона «О робототехнике в Российской Федерации» (авторы В. В. Архипов, В. Б. Наумов), предусматривающего основания и порядок учета или регистрации моделей роботов, установление критериев отнесения роботов к источникам повышенной опасности, обеспечения их информационной безопасности. Закон должен детально раскрыть права и обязанности субъектов правоотношений, включая производителей, продавцов, владельцев и пользователей роботов.
Но авторы таких предложений заостряют внимание на административное, информационное и гражданско-правовое регулирование роботов, оставляя в стороне вопросы конституционности таких положений, хотя и предусматривают предварительную научную разработку концепции такой деятельности[93].
Поэтому весьма спорным и необоснованным здесь является позиция авторов, согласно которой они одних роботов-агентов рассматривают как имущество, ответственность за которых несет его владелец, а других роботов считают субъектами правоотношений, наделяя их правосубъектностью. К последней относится право совершать роботом сделки от своего лица, быть владельцами других роботов и нести (роботам) ответственность за причиненный вред других роботов, не зависимо от вины.
Авторы другой работы «Роботы заявляют о своих правах…2019»[94] уделяют конституционному аспекту в общей сумме 1 страницу (на стр. 50, 51, 63 приведена критика искусственного интеллекта, на стр. 62, 65, 155, 156, 224 – хвалебные высказывания). Безопасны ли для жизни человека высокотехнологические процессы и насколько они защищены? Нам удалось найти через электронные библиотечные системы и веб-ресурсы еще около 400 работ отечественных и зарубежных правоведов, писавших об общих или отдельных правовых аспектах искусственного интеллекта[95].
Удивляет то, что авторы в сравнительном анализе не акцентируют внимание на соблюдении искусственным интеллектом конституционных прав на личную неприкосновенность, частную жизнь, возражения миллионов православных верующих против тотального контроля со стороны искусственного интеллекта, не делались и социальные опросы, попытки всенародных обсуждений и референдумов.
В связи с изложенным, требуется научное и комплексное осмысление искусственного интеллекта, определения их понятия с позиций конституционного права и международного права, чтобы восполнить этот пробел. Поскольку последующие государственные концепции, национальные стратегии и доктрины в этой сфере должны быть научно обоснованы.
Для того, чтобы доказать, какое место искусственный интеллект занимает в конституционном праве и праве в целом, нужно проанализировать, относится он к субъектам или объектам права либо правоотношений. Для прохождения подобного теста на конституционность можно использовать стандартную структуру конституционного правоотношения, включающую себя следующие элементы – субъект, объект, содержание (права, обязанности, гарантии и ответственность субъектов отношений) и юридические факты.
Традиционно в теории конституционного права к субъектам относят такие группы участников, как физические лица и их объединения, различные социальные общности (коллективные субъекты права), публично-правовые образования, государственные и муниципальные органы власти и их должностные лица.
Самыми распространенными субъектами являются человек и гражданин. Искусственного интеллекта среди них не прослеживается, за исключением единственного случая в мире – предоставления гражданства Саудовской Аравии роботу Софье по факту, а не по праву. Вместе с тем, есть люди, сопряженные с искусственным интеллектом в виде киберпротезов или чипов – роботочеловеки. Если ИИ-составляющая мозга или умственной активности роботочеловека, имеет ли она признаки человека или человечности или автономна?
Например, в литературе искусственный интеллект связывают с человечностью в виду того, что они могут самостоятельно мыслить и общаться с людьми, сопоставляя искусственный интеллект с умом человека. Например, многие объекты национальных проектов, особенно в цифровой экономике вместо длинных определений содержат лаконичные понятия, которые в принципе по объему теоретизации схожи с формулировками конституций. Среди них, например, «умный» город, «умный» транспорт и другие. Если провести расширительное толкование, то под ними понимается совокупность таких искусственных интеллектов. В медицине сопряженные с искусственным интеллектом и человеком протезы называют также «умными» протезами (киберпротезами, бионическими протезами), соединенную между собой с помощью искусственного интеллекта бытовую технику – «умный» дом.
Может ли искусственный интеллект выступать коллективным субъектом? Искусственный интеллект может представлять собой и коллективный разум – соединенные в единую сеть или же в нейросеть компьютеры и программы. И сейчас трудно себе представить, что именно это такое: коллективный субъект или коллективный объект в материальном выражении. Самый проблемный вопрос, не касаясь того объект или субъект прав искусственный интеллект: это кто будет нести ответственность за его деяния? Сам интеллект, если это нано-ЭВМ, ЭВМ в оболочке робота, его создатель, или собственник или взломщик?
Пока что искусственный интеллект сегодня признается объектом права и объектом правоотношений в различных отраслях права, а по российскому гражданскому законодательству его по аналогии с транспортным средством можно признать источником повышенной опасности. Ведь любой современный автомобиль, автопилот самолета, беспилотные автомобили такси, смартфоны и прочая техника – тот же самый робот с искусственным интеллектом, источник повышенной опасности.
А если речь пойдет о нейросистемах, о более сильном сверхскоростном искусственном интеллекте? Значит, общественная опасность, как и экономические риски в цифровой экономике, становятся в разы, а то и в тысячи раз больше, и нужны все новые ограничения таких объектов права, их владельцев и создателей. Более сложной является проблема, когда искусственному интеллекту или роботу предлагают придать правовой статус квазисубъекта гражданско-правовых отношений или «электронного лица»[96].
Подробный объективный анализ по проблеме определения в науке субъектов и объектов цифровых (персональных) данных, в том числе виртуальной личности, был проведен профессором Э. В. Талапиной. Исследованные ученым различные мнения цивилистов нас настораживают с позиции их конституционности. Либерализация целей цифровой экономики постепенно приведет к тому, что цифровые персональные данные станут объектом гражданского права, смогут коммерциализироваться, будут отчуждаемы, защищаемы правом собственности[97].
