- Просто проверяю, работает ли. Вдруг придется стрелять?
- Там твой корабль?
- Ага, - Хэн придерживался безразличного тона, не решив пока, друг перед ним или враг.
- Маловат для грузовоза.
- Отличная птичка.
- Как скажешь, - недоверчиво протянул блондинчик.
- Тебе что, мой корабль мешает?
- Нет. Просто здесь обычно садятся корабли побольше. Древнее оборудование - на другом полушарии Пятерки.
- Извини, до сих пор мне никто не успел объяснить правила, - хмыкнул Хэн. - В следующий раз зайду с другой стороны.
Все-таки блондинчик прятал бластер. Только теперь он решил/не скрываясь, вынуть его и положить к себе на колено. Дулом в сторону Хэна.
- Следующего раза может и не случиться, если ты не разъяснишь мне свое дело, приятель.
- Один друг попросил проверить, как там его груз. Он нанял меня забрать кое-что отсюда.
- У твоего друга есть имя?
Хэн беззаботно опустил оружие в кобуру.
- Селусс. Суллустианин, его партнер исчез вместе с кораблем.
- Слышал об этом, - кивнул блондинчик. Он бластер не убирал, но и пальцы не тянулись к спусковому крючку. - Такое уже довольно давно происходит.
- Парни исчезают?
- Не возвращаются, - блондинчик пожал плечами. - Полагаю, инсценируют свое убийство и выходят из дела.
- А я думал, из этого дела нет дороги назад.
Блондинчик поправил длинные волосы.
- Находят способ. Уходят в отставку, просто уходят. Это нормально. Контрабандисты - романтики. Им не нравится мысль, что они постареют. С возрастом это уже не так весело, как в молодости. А если им привалили деньги, кто может их обвинить?
- Ты не похож на старика, - сказал Хэн.
- А я и не ухожу.
- Тогда что ты делаешь здесь? Раньше на Скачке-5 я не видел охраны.
Разумеется, не видел, он же никогда здесь не был, но блондинчику не обязательно это знать.
- А я и не говорил, что я охранник, - блондин соскользнул со стола. - Просто решил, что твой корабль стоит слишком близко к моему. Вот и захотел посмотреть, кто ты такой, прежде чем начну загрузку.
- Какой из них твой? - спросил Хэн.
- Тот, рядом с которым ты стоишь.
Хэн глянул через плечо. "Тысячелетний сокол" стоял возле громоздкого грузовика, как раз рядом с кормовым трюмом. Внушительная броня.
- Как ты протащил такую дуру на Ход?
- Это не я, - сказал блондин, и тон его как-то не располагал к дальнейшим расспросам.
Да Хэн и не думал спрашивать. Джаррил был прав: Ход сильно изменился. В прошлые дни никому из контрабандистов даже в голову не пришло угнать у соседа его корабль. Сейчас, похоже, это было в порядке вещей. Этим еще и похвалялись.
Хэн почувствовал невероятное счастье, что оставил Чубакку на борту.
- Так ты меня пропустишь или нет? - спросил он.
Блондин пожал плечами:
- Да я тебя и не задерживал.
- Значит, здорово притворялся, - рыкнул на него для острастки Хэн и пошел дальше.
Соло, ты начинаешь ржаветь. Привык жить на Корусканте, где никто никогда не'оспаривает права охранника. Контрабандисты не выставляют охраны, если только у них не было собственной. Придется проветрить мозги и вернуться к прежним привычкам, прежним мыслям. Все новообретенное его здесь погубит.
В коридоре было почти темно. Сквозь защитную обшивку не проникал не только жар, но и свет солнечного камня. Но все равно воздух был сухой, неприятно сухой. Хэну не хватало звука капающей воды, а по вони Скачка-1 он уже начинал тосковать.
Почти.
Подошвы цеплялись за обшивку, ладонь соскальзывала с рукояти бластера. Она так вспотела, что в ней ничего не удержать. Понемногу глаза привыкли к темноте. На песке отпечатались многочисленные следы. Снизу доносился скрежет несмазанных шестерней и перекличка голосов, говорящих на языке, который ему очень давно не доводилось слышать. Затем до него добрался запах - смазка, растворители, масла, какая-то гниль…
Джавы.
Быть не может. Джавы остались на Татуине. Единственных джавов, которые не жили на Татуине, встретил Люк на борту "Глаза Палпатина", да и те попали туда не по собственной воле.
Может быть, и у этих не было выбора.
Хэн начал осторожно спускаться по наклонному коридору. Вдали вспыхнул свет, в лицо ударил горячий воздух, сделавший вонь почти непереносимой. Где-то внизу с солнечного камня была снята защита.
Хэн облизал губы, пообещав себе, что глянет лишь одним глазком и тут же вернется на "Сокол". Пальцы плотнее сжали рукоять бластера. Он никогда особо не любил джавов, даже в лучшие времена.
Солнечный свет ослепил его, как раз когда он повернул за угол. Жара приняла в свои объятия, как заждавшаяся любовница. Хэн замер на месте и не двигался, пока глаза не привыкли. Затем осторожно пошел дальше.
И решил, что он вдруг очутился на Татуине. Коридор открывался в большую пещеру. Точнее сказать - в огромную. Потолок поднимался так высоко, что свет солнечного камня вполне можно было принять за естественный. Ноги по щиколотку утонули в сухом песке.
Прямо по центру стоял краулер. Задняя стенка была откинута, возле нее суетились джавы. В тени капюшонов горели крохотные глазки, балахоны обтрепались по краю. Не прекращая трещать, джавы сгружали на песок имперские штурмовые доспехи. Внутри краулера полным ходом шла работа: кто-то чистил доспехи, кто-то ремонтировал дроидов, кто-то собирал и разбирал бластеры. Трое джавов устроили консилиум над остовом эль-челнока.
Хэн забыл про неудобства. Он высунулся из коридора, насколько это было возможно. Эта пещера соединялась с другими такими же, и следы краулера уходили в один из проходов. Старший джава поднял руку, прокричал приказ, его сородичи кинулись закидывать доспехи внутрь. Только трое по-прежнему жарко спорили над останками челнока. Похоже, раньше им не приходилось видеть ничего подобного. Джавы закрыли люк, краулер вздрогнул и, раскачиваясь, медленно пополз по песку. Хэн вжался в стену, чтобы его никто не заметил.
Как будто кто-то смотрел.
Потом он присел на корточки, просеял горсть песка между пальцами. Песок был горячий и обжигал пальцы, но терпение было вознаграждено. Хэн сдул прилипшие к находке песчинки. М-да. Болт. Имперского производства двадцатипятилетней давности. Обычно использовался на торговых судах.
