Но я не тот человек, который легко сдается. Я решила, что секс без лишних эмоций – именно то, что мне нужно. И через неделю после Мюррея я наконец получила, что хотела, от Дрю Теннанта, гитариста, с которым я взялась флиртовать после того, как побывала на выступлении его группы в клубе студенческого братства Эклектика. Секс с Дрю очень напоминал секс с Мэттом – потно, небрежно, крещендо из похрюкиваний и мятых простыней. Тем не менее через несколько дней я привела его к нам в комнату, когда Флора была на занятиях, и сделала вид, что кончила вместе с ним (как будто это так просто!).

Нелепо, но больше всего мне нравилось после секса валяться с Дрю в обнимку, в истоме после всех трудов. Жар его кожи доставлял мне наслаждение, какого секс с ним доставить не мог. Пока я уговаривала себя сказать: «Тебе надо идти», он меня обскакал.

– Пора мне, – бросил он, застегивая джинсы на своих шикарных загорелых кубиках. – Впахивать надо.

Я даже не успела спросить, как именно он собирается впахивать. На том наша связь и закончилась: стоя на пороге, я приподнялась на цыпочки и поцеловала его, и он тут же рванул прочь, посмотрев на меня так, будто в первый раз в жизни видел.

Салли продолжала звать меня на тусовки, на которых я видела ее лишь мельком, в толпе, на другом конце помещения: длинные волосы реяли, как знамя, и ряды под этим знаменем никогда не редели. Она все всегда делала с перехлестом – пила, танцевала, укуривалась, ее губы постоянно искали новых губ – и все рядом с ней кайфовали. Она делала то, чего другие хотели, но не решались. Каждый раз, когда ее взгляд перескакивал на меня – а это случалось обязательно, – я чувствовала, что она по-прежнему ко мне присматривается.

Флора существовала в своем замкнутом мирке, вне гравитационного поля Салли.

– У Слоан что ни вечер, то гулянка. Когда только учиться успевает! – сказала она однажды вечером и замолкла в явном ожидании, что я тоже выскажусь осуждающе. Я пожала плечами. Флора пыталась перетянуть меня на свою сторону – листочек на двери сегодня утром гласил: «Будь собой! Остальные роли уже разобраны!»

Я постепенно становилась своей. Конечно, я не столичная штучка и не гольф-клубная принцесса на семейных деньгах, но в то же время и не провинциальная лахудра вроде Эллы Уолден, с джинсами в облипку, сине-серебристыми тенями и визгливым хохотом. Я вполне вписывалась в компанию крутых девчонок. До последнего сентябрьского понедельника, когда выяснилось, что Лорен обладает властью, которой не обладаю я. Паутина, которую она раскинула, оказалась такой тонюсенькой, что я и не подозревала о ее существовании, пока мне не перерезали ниточку.

– Все хочу спросить, ты едешь к Лорен на выходных? – поинтересовалась Флора, складывая свои блузки в идеальные пастельные квадраты. – Очень мило с ее стороны позвать к себе весь курс, но у меня такой завал по учебе! Жаль, потому что я люблю Хамптонс.

В груди у меня была пробита брешь. Я с трудом сделала вдох.

– Не знаю, – выдавила я. – Еще не решила.

Я бы ни за что не призналась Флоре, что Лорен сознательно исключила меня из числа приглашенных, по причинам, которых я толком даже понять не могла. Время от времени мы обедали вместе, и она ни разу не упоминала Хамптонс.

Но точки кипения мое замешательство достигло днем, когда я наткнулась в туалете на Эллу. Она была вся румяная от возбуждения.

– Мне прямо не верится, что мы едем в Хамптонс! Я там никогда не была, а ты? У родителей Лорен дом на побережье! Только вот я понятия не имею, что с собой взять. Мы должны помочь друг дружке собраться!

– Я была. Ничего особенного.

Это была ложь. Я поверить не могла, что даже Эллу позвали в дом на побережье. Нижняя губа у меня затряслась. Я вылетела из туалета, оставив там ошарашенную Эллу, и разревелась.

Тем вечером я пошла тусить с Лили и Кларой в поисках подтверждения, что хоть кому-то нужна. Мне подвернулся Хантер из Баттс-А, с сальным, прыщавым лбом. Он лапал меня на танцполе в братстве ДКЭ, а через два дня случился и секс – безрадостная встреча, очередной поддельный оргазм. Он как раз оделся и собрался уходить, когда с пар вернулась Флора.

– Ой, привет, – пробормотала я. – А мы тут домашку делали.

В глубине коридора маячила Салли. Остановившись у туалета, она даже не пыталась скрыть смех.

– Увидимся, Амбер, – бросил Хантер. Щеки у меня запылали. Он был тот еще кобелина – переспать и забыть. Но я не могла делать вид, что я хозяйка положения, если он даже имя мое запомнить не в состоянии.

– Пока, Хадсон! – крикнула Салли ему вслед и показала язык.

– Я Хантер, – обиженно поправил он, обернулся и увидел ее. – А, Салли! Привет.

Я не могла смотреть в лицо Флоре, которая – я знала – будет недовольна, поэтому схватила сумку и решила пойти в Олин, где все всегда впахивают и никому ни до кого нет дела. Салли стрелой метнулась за мной и положила холодную руку мне на плечо.

– У него мозг одноклеточный, – сказала она. – А член вообще кривой. Ты заметила?

Я обернулась:

– Ты тоже с ним спала?

Она расхохоталась.

– Ну а сколько тут игрушек? Не так уж много. Придется делиться, как-нибудь не подеремся. – Она взялась за цепочку у меня на шее – подарок от Билли на шестнадцатилетие – и передвинула подвеску-цветочек обратно в центр. – Вот я бы твое имя не забыла. Для меня это важно.

– Да плевать на него, – пробормотала я. – Все равно трахается он паршиво.

По правде говоря, у меня было не так много опыта, чтобы научиться отличать хороший секс от плохого. Всегда это было плюс-минус одно и то же: соударение тел, долбежка и пыхтение в темноте.

– Да они почти все здесь паршивые, эти кобели. Но позабавиться с ними все-таки можно. Пошли, я тебе покажу.

В Олине мы сели за стол, и она сразу принялась ковырять свои дырявые колготки, раздирая прорехи. Она была сногсшибательна – зеленые глаза, царственный разлет бровей. Слазив в карман худи, она протянула мне что-то через стол. Серебристая «Нокиа».

– Я вчера с Джем ходила на вечеринку в общежитие Никс. Все укурились к чертям. Там я встретила парня. Лапу.

У меня опять холодок побежал по коже, опять нахлынуло острое ощущение, что кругом бурлят вечеринки, бурлят люди, – а я даже не удостаиваюсь приглашения.

– Я хотела тебя позвать, – сказала Салли. – Но твоя соседка сказала, что вы собираетесь смотреть «Топ-модель по-американски».

Флора пыталась держать меня на коротком поводке – так же, как своего несчастного парня, которого заставляла вести все эти пустопорожние телефонные разговоры. Я вновь ощетинилась:

– Короче, не суть. Лапа оказался той еще скотиной. Схватил меня за голову, стал пихать вниз. Ну ты понимаешь. Я сказала, что не буду ему сосать. Тогда он обозвал меня сукой. Поэтому я кое-что у него стянула. Только посмотри, сколько у него тут девчонок! Сто пудов, что он с ними со всеми обращается как с дерьмом.

Я взяла в руки телефон. Модель была новенькая, пофасонистей моей. Я просмотрела эсэмэски – это была целая энциклопедия девчонок. Сара. Николь. Стеф. Анна. Бриджет. Чика с этики. Молли. Джаз.

– Давай над ним прикольнемся, – предложила Салли, поскребывая пальцами по столешнице, как кошка по когтеточке. – Выбери любую. Отправь сообщение. Пусть расхлебывает.

Я не стала колебаться. Желание взять реванш было слишком велико.

– Так, пусть будет Анна…

Последнее сообщение от Анны пришло три недели назад, в четыре часа ночи. Кого-то она мне напомнила… Ах да, меня саму – мою освежеванную гордость, когда я писала Мэтту после разрыва. Я представила себе Джессику Френч с ее бровками-ниточками. Для меня это была какая-то извращенная форма мести. Этот парень даже не ответил на последнюю эсэмэску от Анны – на жалобное «Я думала, ты придешь…».

Я стала набирать сообщение.

– Может, так? «Привет, детка, я соскучился. Надо как-нибудь повторить!»

Она фыркнула и помотала головой, растрепав гриву непослушных волос.