Не реализовав себя в искусстве, Мария Александровна мечтала о том, чтобы это получилось у ее дочерей.

АЦ: «Маруся будет музыкантом, – говорила мама, – Ася – художницей… Все, что мне не далось до конца в жизни, – они…»

По настоянию матери Марина с шести лет училась игре на фортепиано, готовилась к исполнительской деятельности. Будучи гимназисткой первого класса, уже принимала участие в концертах. О ее выступлениях вспоминала в своих мемуарах Анастасия.

В 1902 году у Марии Александровны был диагностирован туберкулез, который тогда называли чахоткой. Семья уехала на лечение за границу. До 1905 года Мария Александровна жила в Италии, Германии, Швейцарии, где не только выполняла необходимые докторские предписания, но и общалась с либерально настроенными политэмигрантами. В Нерви одним из самых близких людей стал Владислав Александрович Кобылянский, которому дали семейное прозвище Тигр.

АЦ: «После февральской революции Кобылянский вернулся в Россию уже тяжело больной туберкулезом. Он был редактором газеты в Крыму, а потом заведующим австро-итальянским отделом Наркоминдела. Он тотчас же разыскал Марину в Москве, что было очень нелегко, так как она сменила фамилию. Встретились они как родные. Узнав, что я в другом городе, он написал мне письмо, где рассказал о волнении, которое он испытал, прочитав мою первую книгу, где он нашел свое имя и память о нем. ‹…› Он сказал, что, навсегда прощаясь с ним, мама просила его не оставлять нас своей дружбой, что он смог выполнить только спустя много лет. Он умер в 1919 году от туберкулеза и похоронен на Ваганьковском кладбище, где мама».

Марина Цветаева, 1905 г.

В Германии Мария Александровна изучала медицину, собиралась после выздоровления стать врачом. Она жила в доме по соседству с пансионом Бринк, в котором учились ее дочери, виделась с ними на выходных.

В 1905 году семья Цветаевых вернулась в Россию. Лечение продолжалось – теперь в Крыму, в Ялте и Севастополе. Болезнь то отступала, то прогрессировала.

Весной 1906 года семья переехала в Тарусу, на дачу, которую Иван Владимирович снимал для жены и детей много лет. В июле Мария Александровна умерла. Похоронили ее в Москве, на Ваганьковском кладбище, рядом с могилой отца.

АЦ: «Мама была к нам строга, вспыльчива, кричала, читала нотации, ненавидела ложь, требовала мужества. Но была ли мама тяжела нам? Нет. Другой матери у нас не могло быть. Мы любили маму, понимали, не осуждали. Она нас не гнула, то есть не ломала; мы гнулись и выпрямлялись сами».

Мария Александровна Цветаева, 1900-е гг.

И.В.Цветаев с семьей на даче «Песочное», 1900-е гг.

«…чуть задремлет мама…»

Мария Александровна, мать Марины Цветаевой, скончалась от чахотки летом 1906 года в Тарусе. Марине на тот момент было 14 лет, ее сестре Анастасии – 12. Таруса – городок в Калужской губернии на берегу Оки. В конце XIX века здесь начали снимать и покупать дачи многие состоявшиеся московские художники, в том числе Василий Ватагин, Василий Поленов, Николай Крымов. Писатель Константин Паустовский, рассказывая об этом месте обитания московских живописцев, называл Тарусу того периода «русским Барбизоном» (по маленькому французскому городку, куда приезжали на этюды художники, основавшие «барбизонскую школу живописцев»). Примерно такая же творческая атмосфера на рубеже веков была и в Тарусе. Семья Цветаевых дружила с Поленовыми, ездила к ним в гости. Здесь же Александр Борисович Мейн (дед Марины Цветаевой) купил дом для себя и второй жены. Дача, где жили сами Цветаевы, находилась в черте города, по документам именовалась «Песочное». Именно здесь умерла Мария Александровна. Сохранить дачу семье не удалось: в 1910 году Андрей, брат Марины, собирался выкупить ее у города, но не смог. В доме, который был для сестер Цветаевых частью детства, поселились чужие люди.

АЦ «Полноценнее, счастливее детства, чем наше в Тарусе, я не знаю и не могу вообразить. ‹…› Простой серый дощатый дом под ржавой железной крышей. Лесенка с нижнего балкона сходит прямо в сирень. Столбы качелей; старая скамья под огромной ивой еле видна – так густо кругом. В высоком плетне – калитка на дорогу. Если встать лицом к Оке, влево грядки, за ними – малина, смородина и крыжовник, за домом крокетная площадка. ‹…› Перед террасами – площадка меж четырех тополей; между двух из них – мои детские, стульчиком, с загородками качели. А настоящие качели между четырех орешников, носящих наши четыре имени: Лёра, Андрюша, Муся и Ася»[2].

А в 1960-х годах дом был разрушен. Сейчас в тарусском музее Цветаевых (он расположен в доме Александра Мейна, деда Марины Цветаевой) есть его макет, изготовленный по изображениям с сохранившихся фотографий.

Уже находясь в эмиграции, Марина Цветаева, вспоминая о Тарусе в одном из своих текстов, выразила пожелание либо быть похороненной в этих местах, либо (понимая, что первое маловероятно) установить памятный знак, кенотаф с надписью: «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». Первый раз этот камень установили, ориентируясь на это пожелание, в 1961 году, – но против его установки возражали и Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой, и Константин Паустовский. Кенотаф демонтировали, но через год установили опять.

На местном кладбище есть могилы семьи Цветаевых. Валерия Ивановна, единокровная сестра Марины, приезжала в Тарусу на протяжении семидесяти с лишним лет, умерла и была похоронена здесь в 1966 году, Ариадна Эфрон, приезжавшая сюда, работая над книгой о творческом наследии своей матери, скончалась в местной больнице и была здесь похоронена в 1975 году.

Валерия Цветаева, 1890 г.

Анастасия, Валерия и Марина Цветаевы, 1900-е гг.

Старшие сестра и брат

Валерия Ивановна Цветаева (Лёра) (1883–1966) – старшая сестра Марины Цветаевой. В восьмилетнем возрасте потеряла мать. После того как отец женился во второй раз, продолжала поддерживать тесные отношения с многочисленными Иловайскими – родственниками покойной Варвары Дмитриевны, с друзьями семьи. С десяти лет воспитывалась вне дома. В 1901 году закончила Екатерининский институт благородных девиц – закрытое учебное заведение. По воспоминаниям Анастасии Цветаевой, они с Мариной приезжали к Лёре в институт на праздники, на выпуск – так называемый «публичный акт», где Асю, младшую и более симпатичную, забаловали и затискали старшие институтки.