— Почему не в моей? Почему? Разве не я сам определяю реальность? — мой голос хрипел, но я его едва ли слышал из-за жуткого звона в ушах. — Разве я не могу сделать так, чтобы мы всегда просыпались вместе? Разве не могу изменить реальность, если эта реальность моя и принадлежит только мне? Мне ничего не надо, ничего, только чтобы Наташа была моей…

Путаясь в словах и постоянно запинаясь я всё же продолжал говорить всё, что придёт в голову. Наташа меня, кажется, уже даже не слушала, просто улыбалась своей немного наглой, неяркой, но запоминающейся улыбкой, глядя куда-то в пустоту. Мне хотелось схватить её, прижать к себе, не позволить исчезнуть в темноте комнаты, но стоило мне сделать шаг в её сторону, как расстояние между нам увеличивалось, словно Вселенная расширялась, специально дразня меня: «Ещё немного! Ещё один шажок, ну же!» Сквозь слёзы, звон в ушах и стук своего сердца я слышал ещё один голос — такой же родной, но не Наташин. Голос звал меня по имени откуда-то из другого мира, уничтожая темноту комнаты, перебивая мои попытки бежать вперёд и медленно стирая, превращая в дым, стоящую передо мной девушку.

— Андрей, что с тобой! — голос звучал почти в моей голове. — Андрей! Проснись, Андрей!

Но я не хотел просыпаться. Не хотел открывать глаза, позволив сну уйти и уже не вернуться. Я не мог позволить Наташе исчезнуть, снова оставив меня одного, особенно после того, как она была так близко, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Я судорожно хватался за уходящий сон, но он словно специально выскальзывал из моих рук, таял на кончиках пальцев и уходил в небытие, а свет растворял темноту перед моими глазами.

— Андрей! — звонкий детсткий голос тянул меня из сна куда-то на поверхность, прогоняя сладкие грёзы, и я уже не мог сопротивляться.

Я медленно открыл глаза. Я всё так же находился в кухне, но уже в освещённой — лампочка работала как надо. Это была та же комната, тот же деревянный стол без скатерти, на котором я лежал, тот же зелёный пыльный ковёр на полу, тот же стеклянный сервант, который поставила сюда, наверное, наша прабабушка… Но не было ни темноты, ни девушки, прячущейся в этой самой темноте. Ещё не полностью проснувшись и не до конца соображая, что я собираюсь делать, я вскочил на ноги и со всей силы ударил мигающую лампочку, свисающую на проводе с потолка, так что та отлетела, ударилась о потолок, моргнула в последний раз и разлетелась вдребезги. В комнату вернулась темнота. Я резко обернулся, посмотрев в угол, где раньше стояла худая, бледная девушка, которую я так мечтал увидеть, но, пусть я и вернул в комнату темноту, её там не было.

— Андрей, что происходит? — повторил тот же голос, что звал меня, вытягивал из сна. — Мне страшно.

Моё сердце бешено заколотилось, стоило мне опустить голову и увидеть низкую блондинку, стоящую рядом в своей ночной рубашке и смотревшую испуганными голубыми глазами мне в лицо. От одной мысли о том, что я мог напугать свою сестру, мне стало не по себе.

— Алиса… — на секунду я замялся. — Почему ты не спишь? Уже ведь поздно, да и колыбельная закончилась.

Девочка на мгновение замерла, обдумывая мои слова, а потом, всхлипывая, бросилась мне на шею, обнимая меня так крепко, как будто боялась, что я исчезну.

— Ты плакал, — хныкала Алиса, сжимая меня так, что становилось трудно дышать. И откуда у маленькой девочки столько силы? — Плакал и что-то кричал во сне… Я проснулась и мне стало страшно. Тебе снился кошмар?

Снился ли мне кошмар? Вопрос сложный. Можно ли назвать сон, где моя любимая девушка, такая, какой я любил её больше всего, сейчас рядом, кошмаром? Если я видел её: её волнистые чёрные волосы, маленькие губы, тонкие запястья, бледные щёки, то мог ли я быть напуган этим? Нет, этот сон был кошмаром не из-за того, что я был рядом с ней, а из-за того, что её не было рядом со мной, и, как бы я не пытался, я не могу даже прикоснуться к ней. «Мы с ней стали совсем чужими», — промелькнуло у меня в голове. По телу пробежал неприятный холод. Как мне сделать так, чтобы мне не приходилось страдать от того, что её нет рядом? Если она уже была в моём сне, значит ли это, что для того чтобы перенести её сюда, в мою реальность, мне понадобится приложить лишь немного усилий? Или наоборот теперь мне нужно неизмеримо много стараться лишь для того, чтобы преодолеть ту бесконечно расширяющуюся пропасть между нами?

— Андрей, всё в порядке? — сестра наконец отпустила меня и села за стол. — Ты выглядишь очень, очень грустным…

— Да, всё нормально, — махнул рукой я. — Обычный сон, с кем не бывает… Спасибо за беспокойство, конечно, но всё будет хорошо, так что беги спать. Если нужно, я могу спеть тебе колыбельную, — я старался говорить как можно спокойнее, но голос предательски дрожал, а капли пота, стекающие по моему лицу, давали понять, что я ни капли не спокоен.

— Можно я посижу с тобой здесь, пожалуйста? — Алиса нервно потеребила прядь волос, в свете фонаря кажущуюся рыжей. — Я вообще не хочу спать, и не хочу оставлять тебя одного. Ты здесь пытаешься провести какие-то махинации с пространством и временем, а Девочка из зеркала говорит, что это очень опасно.

— Хорошо, можешь посидеть, — согласился я. Сил на споры у меня не оставалось. — Передай Девочке из зеркала, что со мной всё будет хорошо.

— А с Наташей? — внезапно спросила сестра.

— Что с Наташей? — слова Алисы не были мне понятны, но всё же почему-то заставили меня волноваться. — Что может произойти с Наташей?

— Ну… — девочка потянулась и зевнула. — Ты же хочешь, чтобы Наташа, такая, какой ты помнишь её со школы, была здесь? Но здесь уже есть Наташа — та, из телевизора. Две Наташи быть не может, кем-то из них тебе придётся пожертвовать.

Слова девочки, словно самый острый нож, пронзили меня насквозь. Как я мог не учесть этого? Почему Девочка из зеркала и моя двенадцатилетняя сестрёнка оказались умнее, чем я? И что мне теперь делать? Я судорожно перебирал в голове все варианты, но ни один из них не подходил мне, какими бы идеальными они мне не казались раньше. Две Наташи быть не может, а поэтому, если я собираюсь вернуть Наташу такой, какой я её любил, то её нынешняя рыжеволосая версия попросту исчезнет, что повлечёт за собой целый ряд проблем, ведь не может звезда оперного театра вот так взять и испариться. Я быстро пересматривал одну за другой бумажки, лежащие на столе, стараясь понять, что мне делать теперь. Ни одна из написанных мной теорий, ни одна из нарисованных мною схем, и ни один из планов действий теперь мне не подходил и не был нужен. Как я мог не учесть, что чтобы что-то взять у Вселенной, мне придётся ей что-то отдать? И если я собирался играть со временем, мне и правда стоило быть осторожнее и внимательнее.

— И что же мне теперь делать? — я задал вопрос то ли Алисе, то ли самому себе, хотя и знал, что ответ на него получу вряд ли. Но я получил.

— Надо подойти основательнее, — с умным видом, будто она была каким-то кандидатом наук, а не моей младшей сестрой, заявила Алиса. — Девочка из зеркала говорила, что если ты хочешь изменить что-то в настоящем, то нужно начать с прошлого. Переписать историю ваших отношений. Все изменения в судьбе — снежный ком, они накапливаются постепенно, так что изменить что-то одно мало, чтобы создать свой идеальный мир.

— А эта… Девочка из зеркала что-то ещё говорила? — на всякий случай уточнил я. Слушать больного ребёнка, возможно, было не лучшим решением, но сейчас её слова были не лишены смысла и правда могли мне помочь. Ведь что было бы, если бы та Наташа из сна оказалась здесь прямо сейчас? Признал бы в ней кто-то в это время пропавшего хормейстера из оперного- театра? Как бы она смирилась с моей реальностью? Нашла бы тут место или тоже ушла от меня?

Я посмотрел на сестру, но она уже спала, положив голову на стол. Так странно — раньше она никогда не засыпала без колыбельной. Видимо и правда повзрослела. Взяв её на руки, я медленно и аккуратно, чтобы ненароком не разбудить, отнёс её в комнату, и, положив на диван, сел рядом. Переписать прошлое — то, о чём мечтают многие люди. Исправить какую-то ошибку, вернуть близкого человека, выбрать другое будущее для себя, а значит и для целой Вселенной — всё это кажется людям чем-то привлекательным, но невозможным, нереальным, как ковёр-самолёт, волшебная палочка и прочая атрибутика из детских сказок. Вот только для того, чтобы вернуться назад, не нужна машина времени, нужна лишь память, любовь и вера, и если приложить нужное количество усилий, всё получится. Переписать всё, что я помню, а затем и прожить это заново — вот что я собирался сделать сейчас. Отправиться в путешествие по памяти, чтобы отловить лис в винограднике ещё лисятами, не допустить того, чтобы мелкие ссоры с лучшей девушкой на свете позже привели к нашему с ней расставанию. Сделать так, чтобы рядом со мной она всегда чувствовала себя самой счастливой на свете, так, чтобы ей не захотелось оставлять меня. И для этого надо изменить, наверное, всё, начиная с того самого момента, как мы стали парой.