Я до сих пор не знаю, почему она согласилась рассказать мне о матери, этому ребенку, от которого можно было ждать все, что угодно, который ничем не отличался от остальных детей. Может, я был первый, кто за много лет ее работы спросил у нее об этом? Или напоследок ей выпала возможность помочь кому-то, и она решила уйти с чувством своей полезности? Как бы то ни было, в тот момент я был безумно рад, что узнал имя своей мамы, и встреча с ней стала для меня ближе, реальнее. Как и обещал, я не рассказывал о произошедшем никому, даже Мише. Воспитательницу же после этого дня я больше не видел – она, как и сказала мне, ушла от нас. А я так и остался в этих стенах с этими четырьмя словами от нее – Неля. Л. Пятнадцать. Десять.

Начался мой первый учебный год в университете. Я заселился в университетское общежитие в трехместную комнату, где стал жить с двумя парнями, такими же первокурсниками, с которыми быстро поладил (родители хотели снять мне квартиру, но я напрочь отказался; здесь же я платил совсем скромные деньги). Первый из них – Марк – был худощавый, светловолосый, ростом почти как я; он приехал из какого-то небольшого поселения, говорил быстро, без говора. Второй – Коля – был ниже нас на голову, вечно смеющийся, заводящий нас, с широченной улыбкой и прямыми, красивыми белыми зубами, которые, казалось, были искусственными. Когда все мы трое уже достаточно сблизились, то мы с Марком стали в шутку называть Колю «джокером». Между нами троими почти никогда не было притеснений: все мы, попавшие в эту непривычную для нас среду, искали связей, за которые можно было бы цепляться, и поэтому, поняв, что в общем-то каждый из нас вроде бы ничего, мы с любовью приняли эту случайность, сведшую нас в этой комнате.

Учиться здесь мне нравилось. Я быстро сблизился с коллективом (в группе было 16 парней и 7 девушек) и в обучении не было ничего такого, из-за чего я бы противился ему – напротив, учебные дисциплины и атмосфера вызывали у меня приятные впечатления. Но как бы я не отвлекался на новый университетский коллектив, не погружался в учебу, в эту новую ступень моей жизни, я постоянно напоминал себе о своей цели, словно упрямо камешком бросал в свое же окно.

Я знал о запрете на разглашение тайны об усыновлении ребенка и об уголовном преследовании лиц, нарушивших этот запрет, поэтому обращаться в государственные органы типа ЗАГСа, органов опеки и попечительства, где мне могли бы в теории дать хоть какие-то данные о биологической матери, я даже не пытался. К тому же я знал, что для предоставления какой-либо информации о моей матери мне необходимо было бы согласие моих родителей, а их уж точно ставить в известность о своих планах я не хотел.

Поэтому поиски я снова начал с интернета. На своем ноутбуке я посещал каждую ссылку, хоть как-то намекавшую на отношение к моей матери, заходил на форумы, прямо спрашивая про нее и прикидываясь ее одноклассником, искал ее в социальных сетях, оставлял заявки на сайтах по поиску родителей и детей, читал про различные методы поиска. Все это безрезультатно продолжалось весь второй месяц моего обучения – я не мог ухватить хоть и частичку ее существования. А затем я перестал, просто прекратил пытаться. Во мне появлялось смирение, я говорил себе, что таинство ее жизни, возможно, идет мне во благо, и на какой-то период я перестал так часто думать о ней.

Устройство мира в это время будто стало меняться для меня. Среди этих новых людей я находил себя другим человеком, по сравнению с еще недавним временем, когда я заканчивал выпускные классы школы; я вдруг переставал стесняться самого себя: внешности, своих увлечений, – одним словом, я активно развивал в себе самоценность. Я стал понимать, что не нужно строить из себя того, кем я не являюсь; так хорошо известные мне слова «быть самим собой» заигрывали для меня по-новому: вот я слышал их на протяжении стольких лет, люди вокруг постоянно повторяли их, говорили, что это единственный путь к счастью, но только сейчас я начинал понимать их истинность, – и заключалась она в том, что нужные люди, видя мое естество, мою неидеальность и вытекающую из этого живость, потянутся ко мне, и почти всегда я замечу в них то же самое и отвечу взаимностью.

В этот же период мой еще не совсем окрепший ум случайно зацепился за философию Камю и посчитал, что именно его идеи должны наполнять мою жизнь: я принимал ее абсурдность, не отказываясь от своих «выдуманных» смыслов, в том числе от потенциальной любви, способной убедить меня в своей значимости. В свободное время я, как и всегда, с жадностью читал художественную литературу, а вскоре и вовсе заинтересовался психологией. Все это спонтанное увлечение человеческой природой, слепо ведшее меня еще долгое время, было моей надеждой становления моего большого «я», что в конечном счете привело лишь к разочарованию.

Спустя два месяца после начала учебы, которая шла у меня на отлично, я решил подрабатывать в сети быстрого питания, чтобы скопить какие-то деньги и облегчить жизнь своих родителей. Я устроился поваром и среди таких же студентов, ищущих нетрудный заработок, проработал там вплоть до апреля первого курса.

Все мое отчуждение от мыслей о биологической матери успешно продолжалось довольно долго: около полугода, если я и вспоминал о ней, то быстро гасил эти мысли, говорил себе, что это пустая трата времени и сил. Я обманывал себя, что более эта тема не интересует, не волнует меня. Но она, конечно, еще била во мне жизнью, откликалась громким голосом и эхом возвещала о моей глубокой необходимости узнать о человеке, приведшем меня на свет.

Волей случая в один из мартовских дней, когда я ехал на такси с одногруппниками с одного учебного корпуса в другой, я услышал по радио поздравление сына к матери, которое озвучивал радиоведущий. Скорее всего, этот текст был неправдив, был написан одним из авторов программы, может быть, и самим ведущим, но слова эти сразу же напомнили мне о ней и так сильно подействовали на меня, всадились в мою голову, что, вернувшись под конец дня домой в общежитие, я решил попробовать поискать ее снова, так сказать «для интереса». В социальных сетях вновь я стал перебирать людей с теми же именем, фамилией и возрастом, как у моей биологической матери, заходил к ним на странички и просматривал информацию в надежде зацепиться хоть за что-нибудь. Все шло безрезультатно, пока спустя пару часов в одной из сетей я не наткнулся на женщину, страницу которой я прежде точно не видел. Страница была создана три месяца назад. В строке «возраст» было указано «тридцать четыре» – как раз тот возраст, который должен был быть тогда у моей матери. У нее было немного друзей, стоял город В., и в начале двадцати с лишним загруженных фотографий я нашел фото с площади моего города. На нем она в подростковом возрасте, по-видимому, со своей подругой, под фотографией – подпись: «время летит». Кровь сразу ударила в голову, и я стал листать фотографии дальше. Я был уверен, что это именно она, сразу заметил схожесть между нами – так сильно я хотел испытать чувство, что я продолжение этой женщины. Во мне пронеслась мысль о том, что, может, она хотела, чтобы по этой странице, по этой фотографии, по тому, что она не изменила фамилию, я нашел ее, понял, что это она? Это была стройная симпатичная женщина с каре темно-коричневых волос без челки. У нее была широкая улыбка с видимой ямочкой между верхней губой и аккуратным полноватым носиком. Родинка на щеке. Выразительные карие глаза с длинными прямыми бровями, плавно загибающимися у концов. Она выглядела моложе своих лет и излучала легкий, по-детски приятный вид. На фотографиях она была на отдыхе где-то на море, с подругами в кафе, одна фотография была с уличного катка: белые коньки, черная дутая короткая куртка – она стояла у бортика, улыбаясь и слегка сгибая ногу на весу. На нескольких фотографиях была девушка-подросток, как я узнаю позже, – ее дочь.

Все говорило мне о том, что это именно она: имя, возраст, фото в моем городе, общие со мной черты. Точного адреса о месте ее жительства на странице нигде не было, и я зашел для его поиска на страницу к ее друзьям – тоже ничего. Затем я зашел в ее группы и стал перебирать их. Одной из групп была страничка цветочного магазина. Там на общих фотографиях была она – так я узнал место ее работы.