Естественно, это был единичный случай. В самом деле единичный? Параллели с результатами в «настоящей» реальности видны здесь столь отчетливо, что нам показалось важным исследовать предпосылки подобного развития ситуации.

У некоторых испытуемых дело доходило до откровенно циничной реакции на повторные сообщения о голоде среди населения (существовавшего, к счастью, лишь в электронном виде). Поначалу подобные сообщения их озадачивали. Однако после тщетных усилий справиться с проблемой дело доходило до высказываний в духе: «Они должны затянуть пояса потуже и потерпеть ради своих внуков!», «Все когда-нибудь должны умереть!», «Но ведь умирают в основном старые и слабые, а это хорошо для демографической структуры населения!».

Конечно, в игровой ситуации такую реакцию можно счесть дерзкой и циничной бестактностью: говоря подобные вещи, люди делают это не всерьез. С другой стороны, нам вновь показались многозначительными параллели с событиями, происходящими в реальности, когда по причине собственной беспомощности люди становятся циничными.

Помимо реакции беспомощности и склонности к уклонению от решения задач, мы обнаружили среди испытуемых тех, кто явно наслаждался своей «властью» над Таналандом и отлично вжился в роль диктатора. С видом полководца, смотрящего вдаль, один участник эксперимента приказывал: «50 тракторов на работы по корчеванию леса на юге!», и мы почти видели облака пыли, которые в его воображении подняла брошенная на юг колонна тракторов.

В эксперименте с Таналандом было задействовано лишь 12 человек, поэтому он не мог дать пригодных для обобщения результатов и почти не заслуживает названия «эксперимент»; но он прояснил для нас то, как мышление, система ценностей, эмоции и настроения взаимодействуют между собой в процессе организации деятельности. И нам стало ясно, что все эти параметры нужно исследовать вместе. Параллели с реальностью были очевидны:

• действия без предварительного анализа ситуации;

• неспособность принимать в расчет отдаленные последствия и сопутствующие эффекты;

• неспособность учитывать последовательность развития событий и процессов;

• методизм: человек считает, что принимает правильные меры, поскольку не обнаруживает негативных эффектов;

• чрезмерная увлеченность интригами и кознями в рамках проекта;

• появление циничных реакций.

А раз наш эксперимент показал такое сильное сходство с реально существующей действительностью, то нам показалось важным исследовать предпосылки подобных реакций.

Не столь прискорбная участь Лоххаузена

Лоххаузен – городок с населением около 3700 человек, который находится где-то в невысоких горах Германии. Экономическая ситуация Лоххаузена определяется местным часовым заводом, дающим большинству жителей города работу и пропитание. Кроме того, в Лоххаузене есть и другие учреждения: разумеется, там имеются разнообразные частные магазины, банк, практикующие врачи, гостиницы и т. д.

Лоххаузен так же мало реален, как и Таналанд. Мы создали компьютерную симуляцию основных взаимосвязей этого выдуманного городка и снова получили динамическую модель для исследования особенностей мышления и планирования у группы испытуемых. Однако на этот раз мы не стали ограничиваться 12 участниками; вместо этого мы за определенный промежуток времени назначили на должность бургомистра Лоххаузена 48 человек.

Рис. 8. План города Лоххаузена

Наши испытуемые могли также делать кое-что «реальное» – то, во что большинство людей играют, собравшись за столом, то есть заниматься политикой.

Точно таким же виртуальным образом они могли на протяжении десяти лет по-диктаторски управлять судьбами этого маленького городка, и в течение всего этого периода рассерженные управленческой деятельностью своего бургомистра жители Лоххаузена не имели возможности отстранить его от должности. Поскольку в данном случае главное предприятие региона – часовой завод – было муниципальным, бургомистр со своими диктаторскими полномочиями имел возможность серьезно вмешиваться в экономическую жизнь города. Вдобавок к этому ему в гораздо большей степени, чем обычному бургомистру, было доступно вмешательство, к примеру, в налоговую систему Лоххаузена. Кроме того, у наших испытуемых, как и в эксперименте с Таналандом, было гораздо больше свободы действий, чем это обычно бывает в настоящей реальности. У испытуемых было намного больше возможностей для контроля и вмешательства, чем кто-либо когда-либо имел бы в своем распоряжении в реальной жизни. Можно было бы предположить, что таким образом у них были все предпосылки добиться значительного успеха. Однако причиной того, что мы предоставили участникам эксперимента такой объем свободы, было не это. Для нас гораздо важнее было выявить у испытуемых как можно больше различных форм поведения, чтобы охватить также и те тенденции, которые в «настоящей» реальности часто становятся жертвой «давления обстоятельств» и по этой причине остаются скрытыми или возникают лишь в экстремальных ситуациях, когда отпадают многие ограничения.

Рис. 9. Изменения пяти переменных, имеющих в Лоххаузене критическое значение у успешного (Конрад) и неуспешного (Маркус) испытуемого

Так что же сталось с Лоххаузеном? Оказалось, что некоторые из наших испытуемых вполне успешно справились со своей ролью политика, другим же это удалось не так хорошо. На рисунке 9 показаны результаты двух испытуемых, названных здесь Конрад и Маркус. Графики показывают, как шли процессы по пяти важным параметрам всей системы на протяжении 10 лет (120 месяцев). Поскольку здесь для нас не имеют значения точные параметры, мы не стали указывать масштаб; но, конечно, для обоих графиков масштаб одинаков.

Мы видим, что электронные обитатели Лоххаузена могли быть вполне довольны управленческой деятельностью бургомистра Конрада. Общегородской капитал к концу эксперимента заметно увеличился, как и производство на городском часовом заводе. Число безработных ни разу значительно не превысило нулевой отметки. Число нуждающихся в жилье поначалу немного выросло, а затем несколько снизилось – и здесь не возникло никакой критической ситуации. (И жилищное строительство, и сдача жилья внаем также были задачей муниципалитета, так что ими занимался бургомистр.) В соответствии с этими результатами удовлетворенность горожан управленческой деятельностью бургомистра Конрада также постоянно росла.

(Кое-кто из читателей может задаться вопросом: как в подобной игре-симуляции можно изобразить такие психологические величины, как довольство жителей? Мы сделали это вот как: тщательно разделив население на группы, мы превратили отдельные аспекты жизни горожан – уровень жизни, жилье, перспективы рынка труда, преступность (в Лоххаузене было и такое, но, конечно же, в весьма небольших масштабах), досуговые мероприятия – в цифры: например, 1 – очень хорошо, 0 – очень плохо, и затем, взвесив значение отдельных параметров, сложили эти цифры. Сумму мы назвали «удовлетворенностью». На самом деле все это было несколько сложнее: когда определенные компоненты «удовлетворенности жизнью» падали ниже определенной границы, мы взвешивали их особенно тщательно, но не делали этого выше определенной границы. Однако нам не хотелось бы заострять внимание на мелких технических деталях. Понадобилось огромное число расчетов, чтобы получилось то, что наши испытуемые принимали за правдоподобную картину довольства жителей Лоххаузена.)

У жителей Лоххаузена было больше оснований для недовольства при бургомистре Маркусе. Как мы видим, при нем городской капитал постоянно уменьшался. Число безработных примерно через девять лет вышло за пределы выбранной нами системы координат. Число нуждающихся в жилье сильно возросло, а уровень производства на часовом заводе так же сильно снизился. Естественно, жители Лоххаузена были недовольны управленческой деятельностью бургомистра Маркуса.