- Гляди-ка, – вполголоса воскликнул Ярран, кивнув в сторону ряда кресел у стены, - А я-то был уверен, что старик Малинджи успел прибраться!

Все кресла в этот ранний час были пусты. Кроме одного, с краю, на котором сидела девочка лет двенадцати – видимо ждала родителя, находящегося в одном из кабинетов. Карл недоуменно взглянул на неё и повернулся обратно к напарнику, с которым они катили больного в сторону оперблока.

- В Дарвине-то их, как и прежде, пруд пруди, - меж тем продолжал тот, остановившись у широких распашных дверей и неторопливо нашаривая по карманам магнитный пропуск, - Но в Сиднее пока редко попадаются. Все ж такая даль! И, скажу тебе, слава богам! А тут, гляди-ка!

- О ком ты? – спросил Карл.

- Да о малинки! О ком еще? Эта – свежая. Своего срока будет ждать долго… Да и чего ей ждать? За реку она теперь не попадет.

Мужчины снова поглядели на девчушку: пожилой бушмен – с мрачной задумчивостью, Карл – в замешательстве. Та почувствовала их взгляды, вскинула глаза и тут же снова опустила, уставившись на свои коленки, выглядывающие из-под подола пестрой юбки.

- Совсем свеженькая, - удовлетворенно закивал Ярран, продолжая похлопывать себя по карманам. Карл не выдержал, приложил к замку собственный пропуск, и они повезли каталку дальше по коридору. Заинтригованный странными речами коллеги, он оглянулся, но мягко закрывшиеся створки уже скрыли девочку.

Пока они перекладывали тяжело дышащее студенистое тело на операционный стол, Карл вопросительно поглядывал на коллегу, ожидая продолжения, но бушмен едва ли замечал его взгляды, погрузившись в обычно не свойственную ему задумчивость.

- Слушай, - Карл не выдержал, - я не понял ни слова! Это какая-то ваша местная шуточка?

Ярран глянул на него, приподняв клочковатые серые брови, и усмехнулся.

- Я как-то забыл, что ты не в курсе, - ответил он, разворачивая каталку, чтобы везти ее в обратный путь, - Ты ж из Европы вроде?

- Мальмё. Швеция.

- А… страна снегов и пышногрудых белокурых дев… От чего же ты сбежал в этот ад?

- От снегов, конечно, - улыбнулся Карл, не желая вдаваться в подробности, - ты лучше объясни, что не так с той девочкой…

- Я ж говорю, забыл, что ты нездешний. Это у меня глаз наметанный. Сразу их вижу. Да и почти все их видят. Кто в курсе, конечно, - Ярран поковырял ногтем мизинца между кривых, побуревших от дешевого курева зубов, - Ты уж прости, но теперь и ты их будешь замечать. Это так. Один раз укажи, и все, обратно не развидишь. Как назад пойдем, обрати внимание: если руки не спрячет, то увидишь, что нет у нее обоих указательных пальцев, и косоглазие легкое, и одна нога не слушается – та, которой она первый шаг, значит, сделала. Через Порог. А то, что на ней в такое пекло глухая водолазка, так это значит, что совсем у нее дурные проводники были. На весь срок испоганили.

- Слушай, - Карла внезапно осенило, и он внимательнее пригляделся к коллеге, - ты что-то принял? Я обещаю, что никому не скажу и даже прикрою тебя до конца смены, но, если ты закинулся, то лучше ...

- Ничего я не принимал, - Ярран пренебрежительно хрюкнул, - Говорю ж, запамятовал просто, что ты чужак. А теперь секи.

Он заговорщицки подмигнул и повел каталку обратно в коридор. Карл последовал за ним и ужасно смутился, когда Ярран вдруг крикнул неестественным – издевательским и одновременно плаксивым – тоном: «Девочка! Помоги дядям, пожалуйста!»

Малышка подняла на них глаза, и Карл убедился, что действительно взгляд ее был странным – каким-то плавающим и расфокусированным, словно глаза ее смотрели в разные стороны.

- Задержи лифт, дочка, а то пока мы дотащим эту бандуру, кто-нибудь его уведет!

Девочка неуверенно поднялась и застыла на пару секунд, сосредоточенно хмуря светлые брови. Потом двинулась к лифту, подволакивая правую ногу, и нажала вызов. Двери распахнулись, и она придержала створку ногой, старательно пряча руки в складках юбки, пока медбратья не закатили тележку в кабину.

Карл ожидал, что напарник поблагодарит девочку, но тот лишь сморщил толстый сизый нос, словно почувствовал дурной запах.

- Спасибо! – выкрикнул тогда он, пока двери не успели закрыться, и с укором поглядел на Яррана, - ты попросил о помощи, ты и должен был благодарить.

- Зачем ей твоя благодарность? - отмахнулся тот, - но ты видел? Видел?!

- Если ты о том, что ребенок – инвалид, то да, видел, - неприязненно ответил Карл. Действительно, как бы девочка ни старалась спрятать руки, он заметил, что у нее не хватает указательных пальцев. Но это, как и ее хромота, и явная умственная неполноценность, вполне могло быть следствием несчастного случая. А глаза… В Швеции у него была знакомая с похожими проблемами. Вмешательство грамотного хирурга успешно их разрешило.

Пока лифт спускался, Карл резко выложил коллеге свои аргументы и приготовился к бурным протестам. Но, к его удивлению, Ярран и не думал спорить. Только кивал и лукаво посмеивался, уверенный в собственной правоте. Карл, крайне раздраженный поведением напарника, не стал продолжать расспросы.

Конечно, заключил он, речь идет о каких-то местных больничных байках, которых в любой больнице с лихвой. За почти двадцатилетний стаж в медицине Карл хлебнул этого добра достаточно. В «Святой Гедвиге» – клинике, где он работал перед переездом в Австралию – был целый арсенал жутких легенд: и несчастливая палата, в которой умирали все пациенты; и сортирный призрак, который пугал медперсонал внезапным защелкиванием наружных задвижек на кабинках; и темное облако, появляющаяся на сестринском посту в гнойном. Карлу хватало собственных проблем, поэтому туманные австралийские сказки не задержались в его голове.

К Яррану же, несмотря на гнусную выходку, он по-прежнему испытывал невольное уважение. Потому что тот работал!

В Австралии аборигены не работают. Если твои бабка или дед были «коренными жителями», то, считай, что ты родился с золотой ложкой во рту. Восемьсот долларов пособия и бесплатное муниципальное жилье каждому, кто хотя бы на 1/8 имеет отношение к коренным. При этом жилье не абы какое, а хорошее – просторные квартиры или отдельные дома, площадь которых строго рассчитана так, чтобы жильцы не чувствовали себя «в тесноте, да не в обиде». Впрочем, за год проживания в Австралии Карл обратил внимание, что ни жирное вспоможение, ни жилье, ни всевозможные другие блага не придавали коренным лоску. Поголовно это были вялые, инертные и потрепанные индивиды, которые либо болтались без дела, либо по старой привычке побирались, рассевшись на углах улиц в картонных коробках.

Ярран тоже мог бы беззаботно жить на пособие и стрелять козявками в небо с лужайки своего муниципального домика. Но пусть и вечно неумытый, потасканный, со спутанными в единую нечёсаную паклю волосами, он все же каждый день приходил на работу и работал хорошо! Ни разу никто не замечал его за распитием «огненной воды» в прачечной или за внеурочным послеобеденным сном в пустой палате.

Восемьсот долларов…

Имея диплом педиатра и двадцатилетний стаж по профессии, Карл зарабатывал гораздо меньше. Неуверенно владея английским, о работе врача в этой стране он даже не мечтал. Спасибо, что его приняли хотя бы медбратом! Все это Карл понимал и благодарил нехотя приютившую его Австралию.

…

В следующий раз Карл вспомнил странные россказни Яррана примерно через месяц. Хелена тем вечером почувствовала себя лучше. Тошнота и тремор утихли, и Карлу удалось уговорить ее прогуляться и поужинать в ресторанчике недалеко от дома. Некоторое время он исподтишка наблюдал, как жена рассеянно гоняет по тарелке салатные листья. Она была бледна до прозрачности, но спокойна, и это вселяло некоторую надежду. Значит, боли утихли. Хотя бы на время.

- Не смотри на меня, Калле, - глухо произнесла она, не поднимая глаз, - мне и так кусок в горло не лезет, так еще и ты пялишься.