Как в выражении «хэта но ёкодзуки», означающем человека, страстно увлеченного тем, к чему у него нет особых способностей. Здесь «ёко» («сторона») указывает на то, что находится за пределами основной деятельности, а «суки (дзуки)» означает «нравиться».

Хотя этимологическая серия и была моей новаторской идеей, оказалось, что составление текстов для нее – каверзная задача. Стоило подумать об этом, как меня осенило – о-о, «каверзная задача»! Можно же написать, откуда взялось это выражение! – и я сделала себе пометку, а затем перешла к следующей фразе. Вскоре мне уже хотелось выяснить этимологию слов «этимология» и «фраза», и так далее, ad infinitum. Поиски приводили меня то в словарь японского, то в словарь кандзи, то в Интернет, и я хваталась за очередную идею раньше, чем успевала сформулировать свои мысли по предыдущей. Так продолжалось часами, я перепархивала от слова к слову. По сравнению с ними «Самые маленькие страны мира» шли гораздо легче: еще бы, ведь от меня требовалось только собрать информацию по Сан-Марино и Андорре! До меня начало доходить, что господину Киёта неизменно хватало мудрости выбирать такие темы, материалы по которым можно сравнительно просто находить и излагать. Вместе с тем я прекрасно понимала, что задумываться об этом уже слишком поздно. От этимологии мне никуда не деться. Спустя некоторое время я пришла к выводу, что тексты пишутся легче, если я делаю это в расчете на воображаемого читателя, поэтому я стала представлять себе, что пишу их для тринадцатилетнего сына госпожи Уракава, – впрочем, мне, по правде говоря, не верилось, что мои тексты окажутся достаточно интересными, чтобы побудить его уносить пакеты «Приморской сливы» к себе в комнату.

Голосование сотрудников выбило меня из колеи и вызвало ощущение полной зависимости от других людей, но теперь я столкнулась с противоположной проблемой: необходимостью работать над текстами в полном одиночестве кабинета, скрытого из виду на задворках музея. В принципе, теперешняя работа немногим отличалась от той, которую я выполняла в автобусной компании, но там по крайней мере мы могли выходить, встречаться с рекламодателями, рядом были госпожа Эригути и госпожа Катори, готовые поддержать разговор. Извечное беспокойство господина Кадзетани о чем-нибудь, будь то действия госпожи Эригути или маршрут следования его дочери от школы до клуба продленного дня, хоть и действовало мне на нервы, но теперь приходилось признать, что даже разговоры с ним давали своего рода передышку.

А теперь я осталась совсем одна. Да, время от времени я обсуждала написанные тексты с директором или госпожа Отомо приносила отзывы потребителей, а за обедом мне удавалось поболтать с госпожой Тэраи и остальными, но в основном я работала в одиночестве. Не то чтобы такой режим работы шел вразрез с особенностями моего характера, но временами, когда мне никак не попадались подходящие темы для текстов или когда я обнаруживала, что не в состоянии составлять связные предложения, хоть и знаю, о чем хочу написать, мной овладевала убежденность в моем полном и безнадежном кретинизме, и я впадала в состояние ненависти к себе, проклиная себя за то, что под видом незаслуженной зарплаты краду деньги у компании. И то, что мне достался на удивление солнечный кабинет, лишь осложняло положение. Директор разрешил мне работать в местной библиотеке, но я, попытавшись последовать его совету, обнаружила, что меня привлекают исключительно книги, не имеющие никакого отношения к предмету, материалы по которому мне полагалось искать, что явно свидетельствовало о стремлении подсознания спастись бегством от реальности моего нынешнего положения, и это означало полное отсутствие прогресса в работе.

Тем не менее когда упаковка, тексты для которой написала я, отправилась в печать, а затем и на рынок, я наконец-то начала понимать преимущества этой работы. Мои сотрапезницы, отвечающие за контроль качества готовой продукции, госпожа Нихэй и госпожа Уракава, признались, что так зачитались текстами на пачках, что почти прекратили работу, и все остальные завидовали им – ведь они первыми увидели новую упаковку. Кроме того, я была благодарна за отзывы покупателей, которые госпожа Отомо собирала из разных социальных сетей и передавала мне. Признаться, в большинстве случаев реакция исчерпывалась замечаниями вроде «я заметил, на обороте стали печатать новую серию!», но попадались и комментарии в духе «так познавательно!» или «мне понравилось прочитанное, оно вызвало желание купить еще пачку», которые очень радовали меня.

Далее решено было обновить упаковку «Мини-крекеров с морским ежом (большой пакет!)», а это означало, что и тексты на обороте должны быть новыми. Пошли разговоры о запуске серии «Самые маленькие страны мира», набравшей много голосов в предыдущем голосовании, но я с подачи госпожи Тамада предложила серию под названием «Знай свое имя!» – про иероглифы-кандзи с малоизвестным значением, но часто встречающиеся в именах. Предложение было благосклонно встречено директором, его решили вынести на голосование вместе с маленькими странами, и имена одержали верх.

Именно в этот момент, как бы самодовольно это ни звучало, у меня стало возникать ощущение, будто бы я приноровилась к этой работе. Во всяком случае, я начала активно радоваться самой задаче написания текстов для рисовых крекеров, вдобавок у меня появилось некое ощущение мотивации для работы. Госпожу Нихэй, с которой вместе я обедала, звали Ёсино. Она сказала, что ее родители умерли сравнительно молодыми и ей ни разу не представилось случая как следует расспросить их, почему они выбрали для нее такое имя. Когда я решила посвятить первому иероглифу ее имени, «ёси» (

), один из первых выпусков серии, объяснив, что он имеет значения «красивый», «превосходный» и «хороший», госпожа Нихэй осталась очень довольна и сообщила мне, что пачку крекеров положила на домашний алтарь предков в качестве подношения. Мне было очень приятно это слышать. Теперь, пока я сидела за обедом, ко мне часто подходили работники фабрики, говорили, что услышали от госпожи Тэраи, что именно я пишу тексты для упаковки, и спрашивали, не рассмотрю ли я их имена.

На фоне всего происходящего я начала лучше понимать и огромную эмоциональную вовлеченность директора в подготовку упаковки, и то, что вдохновляло господина Киёта постоянно разнообразить свои познания и обращаться к новым сферам. Продолжая писать тексты для серий, над которыми работала, я обнаружила, что мне попадается все больше и больше подходящих тем для упаковки рисовых крекеров. К этому времени я уже понимала: чтобы попасть в точку, они должны предполагать приличное количество возможных материалов, – явное достоинство с точки зрения введения темы. В итоге я придумала следующие темы: персонажи четырех великих классических произведений китайской литературы, расположение столиц японских префектур с указанием их самых известных достопримечательностей и продукции, виды вышивальных стежков, романы Агаты Кристи… Увидев по телевизору какого-то футболиста, щеголяющего прической афро, я вдохновилась на серию «Прически со всего мира: прошлое и настоящее». Когда на обед в столовой однажды предложили ассорти тэмпура, меня осенило, что существует множество различных продуктов, которые можно есть в виде тэмпуры. Раньше я опасалась, что не сумею регулярно выдавать удачные идеи, однако мало-помалу пришла к иному мнению: если постоянно палить идеями как из пулемета, рано или поздно какая-нибудь из них попадет в цель. Главное, чтобы их поток не прерывался.

Теперь в обеденное время почти каждый день кто-нибудь да подходил ко мне с просьбой взять для текстов иероглиф из его имени или выяснить насчет кандзи, о котором спрашивали ранее, или осведомиться между прочим, не подойдет ли для материалов иероглиф из имени подруги. Вот так я и начала обдумывать потенциальные темы с точки зрения наибольшей пользы для читателей. Я обязана выполнять свою работу не просто сносно, а качественно – это было мне совершенно ясно.