Литмир - Электронная Библиотека

Вот болван, подумала я. Да если бы ты был «свободно передвигающимся» призраком, тогда и корабли, и поезда, и все прочие средства транспорта проходили бы сквозь тебя. И попасть в Бразилию ты мог бы одним способом – дойти туда пешком. И даже если бы для свободно передвигающегося призрака это было физически возможно, думаешь, тебе захотелось бы туда?

В отличие от них, у дзибакурэи в распоряжении сколько угодно времени. Им полагается просто стоять на одном и том же месте и ничего не делать. Будь моя участь такова, я был бы не прочь обосноваться в гостиной дома, хозяйка которого постоянно смотрит телевизор, или вообще в кинотеатре. Но они не выбирают, и это наверняка нелегко. Полагаю, застрять в каком-нибудь месте, где нет людей, так одиноко, и не менее тяжкая участь – попасть в окружение по-настоящему скучных людей. К примеру, если бы в моей комнате завелся дзибакурэи, я почти уверен, что ему было бы невероятно скучно.

Я ощутила, как в мой желудок выплеснулась избыточная порция сока. Оборачиваться и смотреть, что творится у меня за спиной, как делал Ямаэ Ямамото, я не стала, но газета чуть не выпала из моих ослабевших рук.

Открою вам одну мою тайну. Примерно раз в месяц на меня нападает неудержимое желание погрызть ногти на ногах. И вот теперь так получилось, что это желание совпало с моим периодом зацикленности на призраке, но я поборол его. Почему-то мне казалось, что мой призрак не захочет наблюдать подобные зрелища. В конце концов, есть же этикет, которого обязаны придерживаться как те, кто наблюдает, так и те, за кем ведется наблюдение.

Я потрясла головой, бросила газету на пол, откинула голову на спинку дивана и зажмурилась. Проклятье, как же я устала. У меня никогда не возникало желания узнать всю подноготную Ямаэ Ямамото, и я никогда не тешила себя надеждой, будто ее знаю, но, видимо, где-то в глубине души я считала, что изучила его довольно хорошо. А теперь выяснилось, что о самых простых и несущественных привычках этого человека я не имела ни малейшего представления. Я почувствовала подступающую головную боль. И в тот же момент приняла решение не возобновлять контракт.

Работа с рекламой в автобусах

Работа легкой не бывает - i_001.jpg

Мне вновь пришлось искать работу, так я и оказалась в центре трудоустройства, и как раз когда просматривала последние вакансии, одновременно размышляя, где бы мне поужинать по пути домой, кто-то окликнул меня по имени. Узнав голос госпожи Масакадо – той самой кадровички, сотрудницы центра, которая устроила меня на работу с видеонаблюдением, – я решила вести себя как можно вежливее, обернулась, поклонилась, заверила, что очень рада видеть ее, а сама все это время жалела, что она меня заметила.

– Я слышала, вы не стали возобновлять контракт с компанией наблюдения?

– Нет, то есть да, не стала…

– Ее сотрудник, который связался с нами, казался чрезвычайно разочарованным. Он говорил, что это было очень обидно, ведь они так долго искали и наконец нашли человека, прекрасно подходящего для этой работы.

– Вот как…

Я понимала, что, в сущности, ничего не ответила, и чем дольше отмалчивалась – причем госпожа Масакадо перешла к другим, более насущным вопросам, на что я просто вынудила ее, – тем более виноватой себя чувствовала. Стоя перед ней, я слушала, с одной стороны, голос интуиции, внушающий, что мне было бы гораздо легче, если бы она просто оставила меня в покое, а с другой стороны – голос более здравого смысла, втолковывающий, что она, возможно, поможет мне найти другую работу, так что лучше взять себя в руки. Пока я судорожно искала, чем бы оправдаться за то, что я не стала возобновлять контракт, госпожа Масакадо воспользовалась моим замешательством, чтобы провести меня в консультационную кабинку в углу, осведомившись: «Нам будет лучше присесть, ведь правда же?»

Она приготовила мне чашку чая, затем надела очки-хамелеоны, висевшие у нее на шее, и принялась просматривать – видимо, запись наших разговоров. В безропотном ожидании того, что она собиралась мне сказать, я задалась вопросом, сколько ей лет. Судя по морщинкам на лице и руках – за шестьдесят. Манеры у нее были удивительно мягкие, она совершенно не производила впечатление человека, всю жизнь трудившегося в поте лица, но когда я объясняла, с какими проблемами, связанными с людьми, я столкнулась на прежней работе, госпожа Масакадо посочувствовала мне и сказала:

– Да, люди – это же самое важное, правда? Можно смириться даже с недостаточно высокой зарплатой, если тебя устраивают люди, с которыми работаешь.

Этими словами она дала мне понять, что в сфере труда у нее имеется более чем солидный опыт.

– Здесь говорится, что в качестве основания для ухода вы сослались на личные причины.

– Да, это так.

В Интернете я читала, что ссылаться на «личные причины» допустимо в самых разных обстоятельствах. Даже когда подаешь полноценное заявление по собственному желанию, сообщалось в статье, добрые старые «личные причины» выручат тебя в большинстве случаев. В чем бы ни было дело – в наличии босса, отпускающего язвительные замечания по твоему адресу каждые полчаса, в том, что тебя обвинили в исчезновении документа, упомянутого в должностной инструкции, но никогда не существовавшего, в том, что твои коллеги распускают про тебя мерзкие слухи или на тебя возложили вину за несостоявшуюся сделку только потому, что ты отказалась сходить выпить с сотрудником компании-клиента, – словом, какой бы ни была конкретная ситуация, «личные причины» – то, что тебе нужно. И все же в моем случае «личные причины» на госпожу Масакадо не подействовали.

– Вы не могли бы объяснить подробнее? Возможно, это поможет мне подыскивать для вас работу в будущем.

На самом-то деле я запаниковала, так как эти причины оставались неясными даже для меня самой. Работа с наблюдением была, в сущности, неплоха, но в ней чувствовалась обременительность и вовлеченность, с которыми, как мне казалось, я не в состоянии справиться. Может быть, она просто не подходила для человека, который хронически пережевывает подолгу каждую мысль. Я сомневалась, что когда-нибудь проникнусь к этой работе чувствами, которые явно испытывал к ней господин Сомэя, к тому же я от природы не столь исполнительна, как госпожа Оидзуми. Мне было ясно, как такие люди способны выполнять эту работу, оставаясь в здравом уме, но вместе с тем я понимала, что у меня от нее рано или поздно съехала бы крыша.

– Я обнаружила, что мне трудно так долго просиживать за письменным столом. Со всеми сверхурочными рабочий день у меня получался чрезвычайно длинным. – Я неловко потупилась, наконец придумав причину, озвучить которую показалось легче любой другой. – Работа в самом деле замечательная, но у меня создалось впечатление, что если бы я осталась на ней, то в результате лишь причинила бы беспокойство компании.

– Вот так, да? – отозвалась госпожа Масакадо. – По-моему, невозможно знать это наверняка, пока не попробуешь.

И то правда. Я поняла, что придется добавить убедительности моему доводу словами «оказалось, что это непросто с физической точки зрения», чтобы одержать победу.

– Было примерно так: сначала ничего не происходило, а потом драматические события внезапно посыпались одно за другим. Такой темп просто не по мне.

– Ясно. Вы ведь, если не ошибаюсь, обращались за работой вроде наблюдения за выделением коллагена, а в найденной работе драматизма оказалось больше, чем вам хотелось бы. За это прошу меня простить.

– Нет-нет!.. То есть, в сущности, работа была именно такой, какую я и просила, и то, что я не смогла удержаться на ней, – исключительно моя вина, – начала извиняться я в ответ на извинения госпожи Масакадо.

– Суть вопроса – в желании устроиться на работу, как можно менее богатую событиями?

12
{"b":"859291","o":1}