Затем вынимаю из шкафа свою униформу. Узкие черные брюки, клетчатую рубашку и черный двусторонний фартук с большими кожаными карманами. Одеваюсь, пихаю ноги в удобные лодочки и бегу вниз.

Полина с явным выражением паники на лице наполняет бокалы пивом. А Артем, стоя рядом с ней, как может, развлекает скопившуюся очередь.

Вот уже кому всегда и везде рады. Луч света в Старом лесу. Никто и не думает возмущаться, что Поля явно не справляется с возложенными на нее обязательствами. Раскрыв, рот слушают какую-то байку от Тёмы. Две телочки, улегшись на стойку грудью, смотрят на него снизу вверх, как на божество.

– А вот и хозяйка пивных бочек пожаловала, – смеется Полина с облегчением и, сунув в мою руку пустой бокал, мгновенно исчезает.

Артем, обняв мои плечи, целует в уголок губ, и телочки синхронно кривят губы.

– Не дуйся, детка, я все решу, – шепчем очень тихо, – обожаю тебя.

К середине вечера я выбиваюсь из сил, потому что встала сегодня очень рано, чтобы успеть съездить в универ и навестить родителей. Думала отдохнуть вечером за чтением книги и пораньше лечь спать.

Кто же знал, что теперь моим личным временем распоряжается Ромео?..

Филиппа нет. Он уехал сразу после того, как я спустилась вниз. Встал из-за стола и, коротко кивнув Тёме, вышел из бара. В мою сторону даже не посмотрел.

Я рада, что мне не приходится весь вечер прятаться от его взглядов и вздрагивать всякий раз, когда слышу его низкий голос, однако вскоре к ощущениям дикой усталости и хронического раздражения добавляется привкус едкого разочарования.

И слова его о том, что «поползновений больше не будет» не дают покоя. Застряли в сознании и дерут его маленькими крючочками. Почему-то мне кажется, в них кроется нечто важное для меня. Эйне не из тех, кто станет разбрасываться обещаниями.

Модные биты, проникая в уши, ударяются о барабанные перепонки и откликаются в каждой клетке моего тела. Медленно покачиваясь под музыку, тяну через трубочку безалкогольный коктейль.

– Зажжем? – орет в ухо Лия, девушка с восточной внешностью, время от времени появляющаяся в нашей компании.

Сегодня она пришла с Никитой, и я даже видела, как около туалета он пихал язык в ее рот.

Отрицательно мотаю головой, потому что я, в отличие от нее, абсолютно трезва. Зная, как Лия умеет зажигать танцпол, стараюсь не оказываться там рядом с ней.

– Блин!.. – ругается, шаря по толпе пьяными глазами в поисках того, кто согласится составить ей компанию, – ты такая тухлая!

Возможно. Я вообще не хотела сюда идти, потому что здесь мог быть Филипп, но пошла, как ни бредово это звучит, по той же причине.

Пожав плечами, снова присасываюсь к трубочке. Лия, взметнув волосы, резко разворачивается и теряется в толпе дергающихся людей.

Спокойно допиваю свой коктейль и вижу, как, пританцовывая, ко мне приближается Артем. Забирает бокал из моей руки, оставляет его на стойке и тянет меня в самую гущу танцпола.

– Потанцуем? – читаю по губам, и следом мою талию обвивают сильные руки.

Судя по запаху, Артем только с перекура. Алкоголем от него не пахнет, по опыту знаю, что последствий той пьянки хватит как минимум еще дня на три.

Обнимаю его за шею и поднимаю голову. Полосующие его лицо красные блики добавляют взгляду чертовщины. Губы изгибаются в порочной улыбке.

Гаденыш. Мой гаденыш.

Зарываюсь пальцами в волнистые локоны, тяну вниз, вынуждая Тёму откинуть голову назад, и прижимаюсь губами к нижней границе челюсти. Нежно прихватываю, а потом несильно цапаю зубами.

Ладони Бурковского съезжают по пояснице и впечатываются в мои ягодицы. Движения наших бедер замедляются и становятся чувственнее. Прижатый к моему животу его пах заметно увеличивается в размере.

Я бы прямо сейчас поехала домой. Хочу отоспаться, потому что завтра моя смена. И Эйне нет.

– Может, поедем? – громким шепотом в самое ухо.

Отрицательно мотает головой, целует в губы, расталкивая зубы языком и нагло проникая внутрь. Жарко отвечаю, надеясь, что этот довод станет решающим.

– Ты сто лет не танцевала, зайчон… – говорит он и внезапно меня отпускает.

Не успевая ничего понять и правильно среагировать, в следующую секунду оказываюсь в объятиях Никиты. Другое лицо, чужой запах и руки на моем теле. Неприятно.

– Потанцуем? – играет бровями.

– Фу, блин… Ник! – упираюсь руками в плечи и максимально отвожу корпус назад.

– Кри-и-ис… ты такая… сладкая…

От него несет свежевыпитым алкоголем и лимоном. Ярко-красные губы блестят от слюны.

– Ник, пусти, – цежу раздраженно и вдруг чувствую, как сзади ко мне прижимаются.

Тёма.

Обвивает талию руками, губами прижимается к шее. Секундное облегчение сменяется откровенным недоумением, потому что Ник никуда не исчезает. Продолжая обнимать, тянет меня на себя. Я оказываюсь зажатой между двумя парнями.

И что самое ужасное – у обоих эрекция.

Твою мать!

– Тёма!!! Артем! – вкладываю в руки всю силу, что у меня есть и отталкиваю Никиту.

Тот, теряя равновесие, отшатывается назад и едва не падает в толпу. Глаза мутные, шальные, на щеках красные пятна. Рука летит вниз, чтобы прикрыть вздувшуюся ширинку.

– Тёма… черт!..

Пихаю его локтем, но он, фиксируя мои руки, прижимает их к телу и, не переставая раскачивается под музыку.

Никто из танцующих внимания на нас не обращает, только Ник, вытирая рот ладонью, смотрит на нас исподлобья.

– Свали, Никитос! – грубо бросает Артем, – еще раз подойдешь, уебу!

Усмехнувшись, он разворачивается и вскоре теряется в толпе. Меня трясет, ноги не слушаются, то и дело встают пятками на носки Теминых ботинок.

– Что это было?.. – бормочу под нос, не заботясь, что Артем меня не слышит.

Он тоже что-то шепчет. Плавно раскачивая меня под музыку, гладит руками вверх и вниз.

Дыхание выравнивается, но отголоски паники еще дают о себе знать тремором кончиков пальцев. Пытаясь расслабиться, прикрываю глаза и упираюсь затылком в плечо Тёмы. Он целует мой висок.

Чувствую, как медленно кружимся вокруг своей оси. В лицо бьет свет прожектора, и я распахиваю глаза. Моргаю, спасаясь от слепоты, увожу лицо в сторону и вдруг вижу Эйне.

Он стоит у барной стойки и смотрит на нас.

Не один стоит.

Рядом красивая высокая девушка с длинными темными волосами. Под стать ему. Она не клеится к его плечу и не виснет на шее, но они точно вместе.

Я слету идентифицирую эти нюансы. Легкое касание их рук и ее на него взгляд. Полный сдержанного счастья и удовлетворения. Укол боли в сердце и растерянность на время глушат внешние раздражители. Лазерные лучи раздражают сетчатку, музыка сливается в монотонный гул.

Мы сцепляемся взглядами, и я понимаю – он все видел.

Захлебываюсь в потоке его энергетики. Горю от стыда и разочарования. Задыхаюсь от ревности.

Боже… какая глупость. Он стоит рядом с девушкой, и все его взгляды на меня, касание, слова кажутся сейчас унизительной пантомимой, которую я приняла за нечто большее.

Больная идиотка.

С усилием вырываюсь из зрительной сцепки и разворачиваюсь к Тёме. Он, словно только этого и ждал, сразу целует. Без языка, только губами, но так порочно, что в иной ситуации у меня подогнулись бы колени.

– Поехали, а?.. Я трындец, как хочу домой, – тычась в его подбородок кончиком носа, жалобно хнычу.

Артем смотрит на меня сверху вниз, очевидно, раздумывая, поуговаривать меня еще или сдаться. И, согласно кивнув, берет за руку и ведет за собой… в сторону барной стойки.

Прямиком к Филиппу и его красивой брюнетке. У меня заторможены все реакции, и поэтому я дергаю Тёму за руку, когда до них остается не больше метра.

– Здорово! – пожимает руку Эйне и переводит взгляд на его девушку, – привет.

– Ярослава, – улыбается она и тоже пожимает руку Артему.

Я стою за плечом Бурковского и яростно сжимаю его пальцы, мысленно умоляя поскорее отсюда уехать. Но он будто не чувствует, оборачивается ко мне и, освободив ладонь из моих тисков, обнимает за плечи.