— Пусть будет дочь, - повторил тот, склонив голову.

Ненавижу эту пропагандируемую властями фразу и никогда не стал бы её произносить, но если Егор убьёт свою жену, её кровь будет и на моих руках тоже. Пусть лучше, как и многие мужчины, мечтает о рождении дочки и дополнительном гос. обеспечении.

Мы попрощались, наконец, и я сел в джип, который отвёз меня в аэропорт. Можно выдохнуть - всего несколько часов и я снова вернусь в свою жизнь. К жене, будущим детям и, самое главное, работе. Как же меня достала необходимость изображать из себя то, чем я не являюсь! И Платиновый список со всеми его преимуществами тоже.

Единственный способ хоть как-то приспособиться – это вспомнить, что я писатель и запереться в своей комнате. Там я смогу создать тот мир, который нравится мне. С розовыми единорогами, монстрами и богами, которые почти не вмешиваются в человеческую жизнь.

Это решение зрело в моей голове давно, но только сейчас я окончательно решился полностью покинуть реальность. Какое мне дело до Ада и Рая, монастыря и странных традициях, которые появились совсем недавно? Да меня даже генетическая принадлежность собственного, ещё не рождённого сына не интересует! Я слабый, ранимый мужчина, желающий только одного – обрести покой. Всё, что мне нужно – это крыша над головой и возможность писать. А ещё возможность увидеть мать, доживающую свой век в монастыре. Раньше я полагал, что ей там хорошо, но сейчас сильно сомневаюсь в этом. Хочу убедиться, что она в норме.

***

— Приехали, - таксист остановил машину прямо у моего дома.

Жанна выбежала встречать меня с тестом на беременность в руках. И как ей не стыдно? Люди же смотрят...

— Привет, - она аж светится. – У нас получилось!

«У Артёма получилось» - чуть не выдал ей в ответ, но вовремя заткнулся и криво улыбнулся.

— Рад за тебя.

— А за себя ты не рад?

«За любовника своего, разве что»

— Очень. Устал после перелёта. Хочу отдохнуть.

— Я приготовила утку. И лёд для виски. Отметим?

— Да, спасибо... Чуть позднее. Мне нужно немного побыть одному.

Мне придётся объяснить ей, что теперь она сама по себе. Жанна умная женщина и должна отнестись к моему решению с пониманием. Я больше не хочу никого ни видеть, ни слышать.

— Я уверена, это твой ребёнок, - шепнула мне на ухо, пока мы заходили в дом, и сбежала на кухню.

Я резко остановился. Моя жена знает, что я заливал в неё не свою, а чужую сперму? Чёрт! Только этого не хватало... Конечно, она не может знать точно, от кого беременна, но вдруг это правда? Что если ребёнок мой? Артём узнает об этом непременно и... Даже думать не хочу, что он сделает. Мне всегда хотелось верить, что между нами искренняя дружба, но нужно быть совсем глупцом, чтобы не понять – я с самого начала нужен был ему в первую очередь для продолжения рода.

— Закончил? – Артём забыл о предосторожностях и ждал меня в спальне в первый же вечер после возвращения.

— Да, - ответил я, не очень обрадовавшись его появлению. — Что ты здесь делаешь? Ты же сам говорил, что нас не должны видеть вместе.

— Твоя жена беременна. Она уже сказала тебе об этом? – он глаз с меня не сводил, но тоже не выглядел сильно счастливым.

— Да, - я почему-то почувствовал себя виноватым перед ним.

Хотя почему? Жанна – моя жена, а не его. Я имею полное право стать отцом её первого, второго, да хоть десятого ребёнка. Рожать ей от другого мужчины или нет, решать только мне.

— Я решил, что кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Хватит скрывать нашу связь. Теперь для всех мы – лучшие друзья. Пусть сплетничают о том, что ты мой протеже. Не важно. Зато я смогу приходить в твой дом в любое время, гладить Жанну по животу, перерезать пуповину ребёнку.

— Это уже слишком.

— Согласен. Дождусь выписки как нибудь.

— Что мы будем делать, если ребёнок будет слишком сильно похож на тебя?

— Ничего. Знаешь, сколько таких детей в стране? Я не могу иметь жену, но никто не будет карать меня за рождение наследников от чужих жён. Брак должен строиться на полном доверии между супругами и не уследивший за своей ветреной половинкой муж не имеет права никому предъявлять претензии.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Я мог бы изнасиловать твою жену, если бы захотел, но, увы, я не хочу.

Платиновый список... Элита. Для себя они создали собственные правила. Рай, легализованное насилие, театры секса и ещё кучу всего, о чём я пока не знаю. Мне казалось, что Артём помог мне взобраться на пьедестал, но он всего лишь приобщил меня к миру порока, разврата и женского унижения. Пока обычные люди ждут свой счастливый лотерейный билетик, мужчины из Золотого и Платинового списка ни в чём себе не отказывают. Только в Аду все они равны...

Детский плач разрушил очарование гнетущей тишины. Жанна в самый последний момент решила рожать дома, проигнорировав все мои возражения. У подъезда ждал реанимобиль, готовый прийти на помощь и отвезти её в больницу в любую минуту. Ещё один бонус Платинового списка - обычные мужчины лишены возможности выбирать, я же смог пойти на поводу у жены.

Думал, Артёма порадует возможность увидеть своего сына, сразу после его появления н свет, но ошибся. Он был в бешенстве, когда узнал, что я поддержал желание своей жены рискнуть жизнью его, как он думает, ребёнка. Орал на меня, угрожал, требовал отозвать своё заявление, но я был непреклонен.

— Ты сам хотел, чтобы я стал для неё хорошим мужем. И я стал. По крайней мере, стараюсь, - остановил его словесный поток, холодно чеканя каждое слово.

Здесь он не мог мне возразить – во время беременности я пылинки с Жанны сдувал. Выполнял все её просьбы, делал массаж, покупал всё, что она хочет. Благо законодательство позволяет исполнять прихоти беременных и кормящих женщин.

— Готов присутствовать на родах нашего сына? Тогда я умываю руки. Только не вздумай в обморок упасть и отвлекать внимание акушеров.

— Готов, - уверенно ответил я тогда.

Но чем ближе был предполагаемый день родов, тем больше я сомневался в своём решении. Рождение ребёнка вне больницы – достаточно редкая практика, доступная немногим. И всегда обусловлено желанием мужчины увидеть появление на свет своего сына в комфортных для него условиях. Так что мне придётся держаться до самого конца.

И я продержался. Почти. Сбежал на потугах. Я очень старался помочь ей. Очень. Но в последний момент струсил. Вдруг, что-то пойдёт не так и она умрёт? Или ребёнок родится мёртвым. Я запаниковал. Скинул одноразовый халат, чепчик и сбежал. Остановился только в двух кварталах от дома.

В любом случае, уже слишком поздно и Жанна родит там, где хотела. Но я всё равно должен вернуться. Мой это ребёнок или не мой, неважно. Жена точно моя жена и я должен её поддержать.

Еле волоча ноги, я буквально заставил себя войти в дом, подняться на второй этаж, а вот зайти в комнату силы воли не хватило – я сел на пол коридора и начал слушать оглушающую тишину. Она пугала меня и, в то же время успокаивала. Почему все молчат? Никто не кричит, не руководит родами, не плачет. Десять часов я был рядом с рожающей женой. Десять часов я не слышал тишину. И вот сейчас стало слишком тихо, что изменилось?

— Папаша, вас сколько звать можно? – грубоватый акушер выглянул в коридор сразу после того, как младенец зарыдал.

— Они в порядке? – я даже головы не поднял, продолжил сидеть на полу, готовясь услышать страшное.

Если с Жанной или младенцем что-то случиться – я никогда себе не прощу. У беременных женщин гормоны играют, нельзя было позволять ей рожать дома.

— Всё хорошо. Малыш абсолютно здоров.

— А моя жена? – я вспомнил, как пренебрежительно в нашем обществе принято относиться к женщинам.

— Вас хочет видеть. Идёте?

Вот неужели нельзя сказать прямо? К чему эти загадки? Меня она хочет видеть! Зачем? Чтобы попрощаться перед смертью? Сказать своё последнее «прости»? Или просто позволить мне услышать свой последний вдох?