– Не мог! – рявкаю в ответ. – Жду ровно пять минут. Не появишься, твои проблемы.

Подношу к губам кружку с кофе и морщусь: он уже остыл, а пить тёплую бурду не хочу.

Поднимаю руку, вызывая официантку…

Я вижу поднятую руку мажора, но не тороплюсь: пусть подождет. Когда обслужила мгновенно, жалобу на меня накатал. Сейчас если получу нагоняй, так хотя бы за дело.

– Здравствуйте, – подхожу бесшумно и спрашиваю максимально вежливо, хотя в душе бушует огонь, так бы и заехала по идеальной прическе полотенцем! «Держи себя в руках!» – твержу мысленно. – Вы меня звали?

Клиент бросает на меня равнодушный взгляд синих глаз, в зрачках мелькает удивление, словно он видит привидение.

– А ты кто?

Приехали! Он даже не знает, на кого накатал жалобу?

– Я официантка. Подавала этот кофе. Теперь меня уволили по вашей жалобе. Позвольте узнать…

– А-а-а… Тогда… пошла отсюда… ты здесь больше не работаешь.

– В смысле? – точно сегодня шоковый день, ещё и на хама нарвалась. – Вы со всеми людьми так разговариваете?

– Как?

Он спрашивает, не отрывая взгляда от окна, словно ждёт кого-то, на лице написано нетерпение и раздражение, а я тут что-то вроде мухи: летаю и жужжу над ухом.

– Как с собачонками или рабами.

Наконец я привлекаю его внимание, и наши глаза встречаются. Пронзительная синяя стрела летит в меня, я закрываюсь щитом вежливой улыбки на четыре верхних зуба, не зря в раздевалке тренировалась.

Его глаза вспыхивают недоумением.

– А ты кто, чучело?

Т-а-а-а-к, разговор пошёл по второму кругу. А за чучело ты еще ответишь, мразь!

– Из-за вас я потеряла работу, – терпеливо поясняю ситуацию, стиснув зубы. – Только что! Вот пришла понять, чем не угодила господину?

– Забери это…

Он резко двигает кружкой. Гладкое донышко легко скользит по полированному столу. Я молча провожаю его взглядом. Даже интересно, сработает закон физики или нет? Стакан с остатками кофе балансирует на краю, перевешивается и с грохотом падает на пол.

Сработал!

– Упс! Какое невезение!

Маленькая месть боссу и ублюдку, который нажаловался на меня, но даже не помнит этого.

Брызги кофе и осколки стекла разлетаются во все стороны и орошают светлые брюки мажора. Тот вскакивает с перекошенным лицом.

– Как ты посмела, стерва? – шипит он, отряхиваясь.

– Я тут ни причем, он сам упал, – пожимаю плечами.

Развязываю фартук и снимаю берет. Тяжелые волосы падают на спину, и сразу так легко становится голове, так спокойно на душе, словно сбросила с себя немыслимый груз.

– Зато теперь я понимаю, – усмехаюсь, – меня надо было давно уволить за небрежность в работе. Держите! – сую ему в руки униформу. – Вместо салфеток используйте!

Разворачиваюсь на каблуках и тороплюсь к выходу из зала.

– Ах, ты… Ведьма! – несётся за спиной крик.

Мечтаю прибавить шагу и пуститься бегом, настолько все дрожит внутри от адреналина, ударившего в кровь, однако держусь. Если честно, я могла бы поймать кружку, но во мне словно черт проснулся: так захотелось наказать высокомерного мажора за унижение.

Смотрю остановившимся взглядом, как кружка скользит по столу, как перевешивается через край, падает и слышу спокойное:

– Упс! Какое невезение!

Стерва! Да как она смеет? Эта матрешка вдруг возомнила себя оскорбленной королевой. С какой стати? Я даже лица ее не помню, зато перед глазами до сих пор стоит ядовитая ухмылка. Ее уволили? Так, за дело! Нечего портить настроение клиентам!

Яростно отряхиваясь. Дьявольщина! Мои чиносы от Армани теперь заляпаны какашками кофе и похожи на тряпку. А девица вдруг снимает фартук и колпак и суёт мне все в руки.

Совсем обнаглела! Да знает ли она, кто я?

Мое возмущение захлебывается на корню.

Тяжелые блестящие волосы волной падают на лицо официантки, на плечи, на грудь. Она встряхивает головой, откидывая их назад, а я, как заворожённый, смотрю, как пряди одна за другой, как в рекламе дорогого шампуня, перекатываются ей на спину.

Легкий цветочный аромат перебивает запах кофе. Раздуваю ноздри, вдыхая этот нектар, тянусь носом за девушкой, но она уже разворачивается и походкой от бедра плывет к выходу из ресторана.

Я смотрю ей вслед и вижу тонкую талию, стройные ноги, узкие плечи и… волосы, блестящей стеной закрывающие спину. Рот наполняется слюной, в брюках становится тесно, и по телу кровью разносится желание. Дикое, необузданное! Хочется догнать эту самку, взвалить на плечо и унести в свою пещеру. И запереться с ней на сутки, на двое, на неделю…

– Александр Борисович, как же так? – голос администратора выводит меня из транса. – Ох, как неудачно! Простите! Позвольте помочь.

– Я сам! – рявкаю на суетливого мужчину, и он отшатывается, словно от удара. – Как зовут эту официантку?

Голос плохо подчиняется мне, откашливаюсь и отстраняюсь: не дай бог, администратор заметит мое смятение.

– Кристина. Но вы ее больше не увидите! Никогда.

«Никогда? Это мы ещё посмотрим!» – зло думаю про себя и бросаю взгляд на окно: девушка выскочила на улицу, может, спряталась где-то и рыдает. Во всяком случае все мои Барби поступали так, когда я их обижал. Эти матрешки ловко научились слезами манипулировать мужиками.

Но не мной! На такие приёмчики не реагирую, ещё больше злят.

Администратор исчезает и появляется с ведерком, из которого торчит зелёное горлышко.

– Это презент от ресторана. Извините за неловкую ситуацию, – бормочет он.

– Меню принесите! – приказываю в ответ, мне сейчас не до него.

Взгляд медленно скользит по ресторанному двору и саду. И где эта официантка? Куда спряталась зализывать ранку? Дьявол, сквозь эту стену зелени ничего разглядеть невозможно! Боковым зрением замечаю девицу в шубке. Она скачет на крыльце, размахивая платиновыми волосами, и машет мне рукой.

Это невеста?

– Блин-блинский! – вырывается стон.

У меня не батя, а презерватив в очках. Ну, куда его глаза смотрят? Знает же, что ненавижу таких кукол, а он подсовывает мне еще одну наподобие своей Вероники. И что делать с этой лялькой?

Стискиваю зубы: терпение, только терпение! Шевелю пальцами в ответ.

Девушка вблизи оказывается симпатичной, но мой намётанный глаз сразу вычисляет все изменения ее лица и фигуры. Пластика носа, груди, сужение талии, контурная обработка лица филерами, татуаж бровей и век, гель в губах и прекрасные волосы от лучшего московского стилиста – более искусственной красотки я ещё не встречал.

– Прив-е-е-е-т, – тянет она и подставляет губы для поцелуя.

Обойдётся.

Чмокаю ее в щеку.

– Тебя случайно не Барби зовут? – в вопрос вкладываю весь накопившийся яд.

– Ой, да! – хлопает ресницами она, не замечая издевки. – А как ты догадался?

– Ненавижу это имя. Ты свободна!

– Нет, что ты! – пугается вдруг красавица. Ее лицо меняется, словно она вот-вот заплачет. – Так меня зовут подружки. По паспарту я Лариса, – она протягивает руку, сверкая длинными ногтями, украшенными стразами, тыльной стороной сверху. – Можно просто – Лора.

На меня этот манерный жест действует как красная тряпка на быка. Никогда руки бабам не целовал и не буду! И на Кукле такой не женюсь! Ни за что! Ну, батя! Ну, удружил! Выбрал мне будущую жену по своему вкусу.

– Не хочешь носик попудрить? – внаглую выпроваживаю девицу в туалет.

– Ой, косметика поплыла? Я сейчас.

Девушка суёт мне сумочку (тоже известный приёмчик: так есть некая гарантия, что не брошу ее одну) и спешит к выходу из зала. Я подхожу к окну. Куда же убежала официантка? Вещей при ней не было, значит, должна вернуться за ними. Звоню отцу.

– Санька, видел Ларису? – чуть не глохну от вопля драгоценного предка. – Хороша, да?

– Батя, ты издеваешься? – шиплю в трубку и вглядываюсь в кусты: мне кажется, или за ними кто-то есть? – Лариса-крыса выглядит как раз так, как я больше всего ненавижу: пепельная блондинка с пухлыми губами, острым носиком и сиськами пятого размера.