Учитывая также, что процессуальное право тесно связано с материальным, можно отметить, что гармонизация последнего закономерно вызовет сближение процессуальных норм. Например, Конституционный Суд Республики Беларусь отметил, что для добросовестного исполнения обязательств, принятых Республикой Беларусь в рамках ЕАЭС, предполагается гармонизация законодательного регулирования общественных отношений в отдельных сферах, в том числе уголовно-правовой[63]. К настоящему моменту в ЕАЭС можно заметить гармонизацию лишь материальных уголовных норм и то она носит спорадический характер.
Специальными целями гармонизации уголовно-процессуального законодательства можно назвать:
1) обеспечение взаимного признания судебных и схожих процессуальных решений, основанного на взаимном доверии иностранным системам правосудия (а, как следствие, признание доказательств, полученных в иностранной юрисдикции);
2) обеспечение равенства граждан и их прав для ликвидации всякой дискриминации по признаку гражданства (в т. ч. как элемент свободы передвижения рабочей силы).
Можно выделить внутреннюю и внешнюю гармонизацию уголовно-процессуального права. Внутренняя свойственна для федеративных и конфедеративных государств (хотя с принятием единого Уголовно-процессуального кодекса Швейцарии в 2005 г., например, произошла внутренняя унификация, а не гармонизация уголовно-процессуального права, так как одновременно утратили силу 26 кантональных кодексов). Внешняя гармонизация может строиться на двухстороннем (например, в рамках Союза Беларуси и России), региональном (ЕС, ЕАЭС, Совет Европы и др.) либо международном уровне (например, ООН, Организация экономического сотрудничества и развития).
Гармонизация уголовно-процессуальных норм может быть прямой (на основе международно-правовых обязательств соответствующего государства) и косвенной (сближение законодательства с нормами иностранных государств, в том числе в рамках интеграционных образований либо с нормами международных договоров, где государство не является участником, либо судебной практикой судебных органов в организациях, в которых оно не участвует).
В литературе выделяют три возможные ступени прямой гармонизации в сфере уголовно-процессуального права:
1-я ступень – государства преобразовывают общие нормативные обязательства в национальное право – реализация таких норм носит национальный характер. Например, в международном договоре говорится о том, что ходатайство о признании и исполнении приговора рассматривается компетентным судом запрашиваемой Договаривающейся Стороны в соответствии с ее внутренним законодательством и такой порядок установлен, например, в ст. 504 УПК Беларуси.
2-я ступень – прямо применяемые общие нормы для ряда государств (например, членов интеграционного образования) – выбор порядка реализации нормы сохраняется за законодателем каждого из государств.
3-я ступень – прямо применяемые общие нормы для ряда государств – создание общего процессуального кодекса, наличие общей следственной и судебной практики[64].
Косвенная гармонизация, которую можно назвать сближением законодательных предписаний (определение общих направлений в правовом регулировании общественных отношений в определенной сфере), проявляется при создании законопроектов и изучении опыта законодательного регулирования в иных государствах, на академическом уровне. Так, до внедрения в уголовный процесс Беларуси нового института – досудебного соглашения о сотрудничестве – была изучена практика применения соответствующих норм в Казахстане и РФ. В результате был принят законопроект, хотя и схожий с нормами УПК РФ, но все-таки принципиально отличающийся.
Европейское уголовно-процессуальное право. Уголовно-процессуальное право государств Европы носит национальный характер и отражает многовековую историю различного представления о ценностях и правовых традиций. Особенностью уголовного процесса является также то, что стадии в рамках уголовной процедуры в различных уголовно-процессуальных кодексах могут иметь разнообразное значение. Так, например, во Франции и Нидерландах проведенное следственным судьей предварительное заседание имеет большое значение для разбирательства дела в суде и итога уголовного судопроизводства, в отличие от решений следственного судьи в Германии.
Тенденции развития современного уголовного процесса государств-членов ЕС безусловно свидетельствуют о его европеизации. Под последней понимают процесс сближения национальных правовых систем под влиянием европейского развития права и взаимное влияние между национальным и европейским уровнями[65].
Наиболее глубокую гармонизацию уголовно-процессуального права сегодня можно заметить в рамках Европейского Союза. Мотором такого сближения были представители науки уголовного процесса[66] и наднациональные органы ЕС. Однако сложно говорить о европейском уголовно-процессуальном праве. В ЕС нет единого уголовно-процессуального кодекса, не установлены единые для всех государств-членов процедуры для разрешения уголовных дел. Но это не значит, что нельзя говорить о европейском уголовно-процессуальном праве в широком смысле. На данный момент имеются наднациональные (европейские) правовые нормы в сфере уголовного процесса, внедренные во всех государствах-членах. В еще более широком смысле, как сказано выше, имеются основания говорить о европеизированности уголовного процесса, а соответственно и норм, его регулирующих. Оказывает влияние на национальное законодательство и практику его применения и Европейская конвенция по правам человека. Также следует указать на создание на уровне ЕС органов, связанных с расследованием уголовных дел и судопроизводством (Европол, Евроюст), а также постоянные разговоры о создании Европейской прокуратуры[67].
Сотрудничество всех государств ЕС в сфере юстиции и внутренних дел приобрело характер «третьей опоры» Союза только с принятием Маастрихтского договора в 1992 г. Считалось, что эта опора должна стать основой для совместного уголовного преследования[68], что не удалось реализовать до настоящего момента. В третьей опоре у ЕС были «связаны руки»: необходимость принятия единогласного решения по ограниченному кругу вопросов. В этот, начальный, период европеизация уголовного процесса «сосредоточилась» в сфере полицейского сотрудничества и правовой помощи. Существенное улучшение было достигнуто со вступлением в силу в 1995 г. Соглашения о порядке реализации Соглашения от 14.06.1985 между правительствами государств Бенилюкс, ФРГ и Франции касательно постепенной отмены контроля на совместных границах (Шенген II). На территории «шенгенской зоны» было создано пространство розыска лиц в рамках единой системы (Schengen Information System).
Сложившееся положение призван был решить Лиссабонский договор. В соответствии с ним в Договоре о функционировании ЕС (далее – ДФЕС) появилась ст. 82, направленная на гармонизацию существующих в отдельных государствах-членах ЕС предписаний в сфере уголовного процесса. Норма данной статьи сформировалась постепенно, как и взаимное доверие государств-членов в сфере уголовной юстиции. Сближение норм в сфере уголовного процесса начиналось с решения Европейского Совета в Тампере в 1999 г. о том, что в контексте внедрения принципа взаимного признания судебных решений требуется начать работу по выработке необходимых единых стандартов в сфере уголовно-процессуального права, уважая фундаментальные принципы права государств-членов ЕС (п. 33–37)[69]. Аналогичное требование к взаимному признанию содержится в Гаагской программе 2004 г.[70], в которой указывалось, что взаимное доверие должно быть основано на уверенности, что все европейские граждане имеют доступ к судебной системе, отвечающей высоким стандартам качества. В п. 3.3.2 ч. III данной программы содержался призыв ЕС к сближению уголовно-процессуального законодательства государств-членов, путем установления минимальных правил, касающихся аспектов процессуального права, предусмотренных договорами, с тем, чтобы облегчить взаимное признание приговоров и судебных решений, а также полицейского и судебного сотрудничества по уголовным делам, имеющим трансграничное измерение. При этом отмечалось, что дальнейшая реализация взаимного признания судебных и иных решений (как краеугольный камень судебного сотрудничества) предполагает разработку эквивалентных стандартов для процессуальных прав в уголовном процессе на основе изучения существующего уровня гарантий в государствах-членах и с должным уважением к их правовым традициям (п. 3.3.1 ч. III).
