Забираю мокрое полотенце с подушки и потихоньку, маленькими шагами, продвигаюсь в сторону ванной комнаты. Открываю тихонечко дверь, свет включаю, когда закрываю за собой дверь, чтобы не разбудить Макса.

Вытряхиваю потёкший лёд в раковину, выжимаю полотенце, развешиваю его на сушилке. Смотрю на себя в зеркало и вздрагиваю от своего отражения.

— Боже мой, на кого я похожа, — шепчу, поворачивая голову чуть в сторону, убираю прилипшие мокрые волосы с лица. На самом деле выглядит не всё так плохо, как может показаться на первый взгляд. Отёка сильного нет, приложенный сразу ледяной компресс сделал своё дело.

Но вот на глаз страшно смотреть. Он бордового цвета. Я прикасаюсь кончиками пальцев, шиплю от боли. Надо намазать специальной мазью, но я сейчас не в состоянии сообразить какой именно. Возвращаюсь в кровать, пытаюсь умоститься, ложусь на спину, потом переверчиваюсь набок, потом на живот, опять набок.

Ничего не помогает.

Чтобы не разбудить Макса, тихонечко выбираюсь из кровати, иду на кухню, выпиваю стакан воды, устраиваюсь на диванчике и смотрю на отражение луны в спящем море. Слушаю размеренное дыхание волн, постепенно начинаю дышать в унисон.

Думаю о драке между мужчинами. О реакции Макса. О сыне. О родителях.

Боже, как же это всё пережить…

Мысли перетекают из одной в другую, незаметно засыпаю убаюканная морскими волнами.

Просыпаюсь оттого, что моё тело взмывает в воздух и перемещается. Открываю глаза, моё тело движется в сторону спальни. Ещё ранний рассвет, света едва хватает, чтобы видеть.

Макс несёт меня на руках.

— Макс? — шепчу, положив ладонь ему на грудь.

— Тихо, — рычит он.

— Макс, — снова шепчу я.

— Яся, молчи, — снова рычит Макс.

Я поднимаю голову, гляжу на его напряжённое лицо. Решаю помолчать, пока ещё не до конца проснулась.

Макс укладывает меня на кровать и ложится следом за мной. Притягивает меня к своей груди, крепко обнимает за талию, утыкается лицом в мои волосы. Делает глубокий вдох.

— Почему ты сбежала на кухню? — шепчет мне в волосы.

— Я… эм… — делаю глубокий вдох, — я не сбегала. Я не могла заснуть, пошла на кухню выпить воды и заснула. — И вообще… ты злился на меня… я не пойму за что, — кричу я шёпотом.

— Яся, в следующий раз, когда я скажу тебе, идти домой, ты не бросаешься в драку с двумя мужиками, а делаешь, что тебе велено, — Макс сжимает руку на моей талии.

Я моргаю в темноте. Это единственное, что двигается, остальное тело замерло, как фигура в «море волнуется раз».

Мне не нравится, что сейчас говорит Макс. Во-первых, он командует и говорит, как мне себя вести в дальнейшем. Во-вторых, это намёк, что я сама виновата, что получила удар? Если бы я могла, я сейчас развернулась бы и ушла. А ещё я как дурочка начинаю всхлипывать, пытаюсь сдержаться, но получается ещё хуже.

— Зайчишка… ну прекращай… детка, — нежно говорит Макс, крепче прижимая меня к себе, целует меня в затылок, — девочка моя, ну…

— Я так…за… тебя перепугалась, — заикаюсь от слёз.

— Ясь, я чуть не сдох, когда тебе прилетел удар в висок. Я себе этого не могу простить, что не среагировал, не уберёг тебя. — шепчет мне в затылок Макс, шумно втягивая и выталкивая воздух из лёгких.

— Ну я же живая! Я пострадала, а ты меня не жалеешь, — всхлипываю шёпотом, комкая уголок покрывала в руке.

— Ясь, я лучше себе башку об стену разобью, чем ещё раз переживу, твою боль. Я злюсь на тебя за то, что ты не послушалась меня, не подумала своей головой.

— Ой, ну всё, — что ещё сказать, когда он прав, а меня это злит…

Глава 59

Нельзя войти в одну реку дважды, потому что это уже совсем другая река. И человек стоящий передо мной совершенно другой человек. Более жёсткий и холодный.

Макс умчался сегодня с утра пораньше, по своим делам, строго-настрого запретив сегодня работать. Любушка, когда утром заглянула ко мне, причитала минут десять, хваталась за сердце, пообещала, что всё разрулит сама. Притом что сегодня нет уборок в номерах. Она сама со всем справится.

Я валяюсь на диване в своей кухне, попивая холодный зелёный чай с апельсином и мятой.

Кого-кого, а Влада совсем не ожидаю увидеть у себя дома.

Он для приличия стучит пару раз в дверь, не дожидаясь, когда его пригласят, проходит прямиком на кухню.

На нём белая рубашка с подвёрнутыми рукавами, бежевые брюки плотно облегающие его бёдра и солнцезащитные очки авиаторы. Вылитый Пирс Броснан, в молодые годы. Руки расслабленно лежат в карманах. В его позе чувствуется уверенность и напор. Поднимает на очки лоб, разглядывает меня цепким взглядом. Хмурится, на скулах играют желваки, явно не в восторге от моего внешнего вида.

Смотрю на его лицо, думала, будет хуже. На носу есть отёк, но не критично, на губе наложено пару швов. Видно, что оказана медицинская помощь. Подлатали отлично.

Мы уже несколько минут тараним друг друга взглядами и молчим, потому что, не получается подобрать слова, которых, нет.

— Зачем пришёл? — всё-таки нахожу парочку.

Влад смотрит в потолок, как будто там начертан ответ на мой вопрос. Наверное, там несколько вариантов ответа, потому что он морщит лоб от напряжения и продолжает молчать.

— Ясь… голос западает как клавиша на старом рояле, Влад откашливается, — Ясь, прости меня… — переводит взгляд на меня, я ошарашенно смотрю ему в глаза, не понимая, за что конкретно он просит прощение.

— Что… за что? — смотрю на него как на пришельца.

— Прости… — Влад присаживается на край диванчика и тянет руку к моей руке, я шарахаюсь в сторону. — поднимает ладони вверх в успокаивающем жесте. — Я виноват, очень сильно перед тобой виноват. Я хочу тебе всё объяснить. Я идиот. Но я тебя люблю, ты единственная, кого я не хочу потерять.

— Странная у тебя любовь, не находишь? Ты мне её продемонстрировал наглядно. Ты мне изменил. Всё это время ведёшь себя как мудак. Ты предатель Влад. Ты меня так любишь, что не можешь оставить меня в покое, хотя я тебя прошу об этом всё время. Ты делаешь, как тебе хочется. — закрываю глаза, чтобы перевезти дух.

— Я всё исправлю, дай мне шанс. Я не могу тебя отпустить, я не могу без тебя. Ты мне нужна. — Я смотрю на Влада, ему трудно даются эти слова. Не привык выпрашивать себе шансов.

— Вот! Ты меня даже не слушаешь, главное, как тебе хочется! Подумаешь, изменил, что такого, жена перетолчётся, так получается?

— Я тебе уже говорил, это для меня ничего не значит.

— Ну для тебя, может и нет, а для твоей любовницы очень даже много значит. Она же живёт в нашем доме. Вы практически семья, вот родит тебе ребёнка и радуйтесь, живите. А меня забудь!

— Что ты несёшь? Какая семья? Какой ребёнок? О чём ты? — Влад поднимается с дивана, делает пару шагов, поворачивается ко мне. — Родная моя, я всё сделаю, как ты хочешь, дай нам шанс.

— Боже, Влад, заткнись, не смей мне это говорить! Родным и любимым людям не изменяют! Не предают! Уходи, пожалуйста, у меня голова болит. Ты и так мне вчера хорошенько зарядил. Дай мне прийти в себя. Сколько можно делать мне больно? Это конец! — всхлипываю, не выдерживая своих эмоций, меня просто разрывает на куски.

Влад стоит, крепко сжав челюсти, руки в карманах брюк. Вся его поза говорит о сильном напряжении. Он сдерживает себя из последних сил. Его колотит, он громко дышит. От него исходит мощный заряд отрицательной энергии. Если рванёт, не останется камня на камне. Я не хочу попасть под его разрушительную силу.

— Не говори так. Я понимаю, что виноват, изменил. Я клянусь тебе, это больше не повторится. Я люблю тебя, — проговаривает сквозь сжатые зубы.

Я не хочу его слышать и видеть. Зажимаю уши руками, опускаю голову вниз. В голове нарастает шум, кровь шурует по венам, заглушая звуки извне. Какая любовь, какие обещания. Я загибаюсь перед ним от боли, потому что я уже физически не вывожу этот разговор, а он стоит и душит меня своей любовью.