— Какое дело?..

— Разве ты ещё не поняла?

— Не наставляй на меня револьвер!

— Ой, прости. — Ника запрятала оружие под юбкой. — Разве ты ещё не поняла? — повторилась она. — Ноэль — тот, кто дал оружие господину барану. Он знал, что я блефую! Надо немедленно сообщить об этом Шарлотте, пока она не попала в беду! Идём!

Ника ловко спрыгнула с памятника и вприпрыжку, свойственную возбужденным зайцам, помчалась к особняку.

— Ника, сейчас же вернись! — Едва не сбив Гретту с копыт, старый хорёк в котелке и коричневом пальто сошёл с кареты Де Муаров, а за ним следом выскочила белка в изляпанном жиром переднике.

— Ника!

— Руфа? Старикашка?

— Какой я тебе старикашка! — погрозил Баритон, оттягивая заячье ухо. — И где твой корсет?

— Ай-яй-яй, потише! Я от этого дурацкого корсета чуть в обморок не грохнулась!

— Ты цела? — выпалила сходу Руфа, накидываясь на подругу с объятиями. Мы все так перепугались, когда узнали, что произошло на балу! Там правда стреляли? Надеюсь, никто не умер?

— Славная моя Руфа, всё в порядке, — утешила её та. — Я припасла для тебя конфет! В карманах. — И Ника многозначительно подмигнула.

— Ах! Так вот зачем?..

— Тихо, это секрет!

— Тебя вообще совесть не мучает, плутовка? — рявкнул Баритон, выписывая Нике подзатыльник.

— Хватит драться, старый вы злодей! Всё же хорошо!

— Я бы так не сказал. — Лорд-канцлер тоже спешился, влечественно и грозно скользнув взглядом по знакомым и не очень мордам.

Микаэль Де Муар был высоким статным зверем, шерсть на рысьем подбородке и за ушами поседела, но это ни капли не портило его. Он был облачен в педантично выглаженный камзол — тёмно-зелёный, в цвет глаз. Накрахмаленный воротник и манжеты с золотыми запонками разили снежной белизной. Плечи его нагружало тяжёлое чёрное пальто, а голову венчал цилиндр.

— Спасибо, что подвезли, милорд, — вежливо снял шляпу Баритон.

— Не меня благодарите, а господина Бэрворда. Я исполнял его просьбу. В конце концов, проблема тесно касается нас обоих. — Он вздохнул. — Вы уж извините, но я должен найти свою дочь.

— Разумеется, милорд. Не смею вас больше задерживать.

Микаэль Де Муар кивнул и застучал тростью по земле:

— Гретта, за мной.

— Да, милорд.

Гретта смиренно зацокала за хозяином. Когда она проходила мимо троицы Бэрворда, Ника обняла её на прощание:

— Гретта, спасибо! — сказала она, прошептав на ухо козе еще что-то такое, от чего та сталась строга во взгляде.

Между тем стража запихивала Беана в тюремную кибитку.

— Я ни в чем не виноват! — гремел баран цепями наручников. — Я не хотел стрелять, я просто испугался!

— Скажи это моему плечу! — сплюнул измученного вида рыжий волк в рубашке с красным пятном крови на рукаве. Он сутулился и хрипел из-за ранения, но лекарей к себе не подпускал. — Ты поплатишься за это, рогатое зверьё, я найду тебя. И загрызу, слышишь⁈ — сотрясал он воздух угрозами. Травоядный народ не знал, что в этой картине страшнее — рыдающий взрослый баран, истекающий кровью волк или его челюсти, с которых пеной скапывала слюна.

Глава 16

Роза

Мистер Вулпис посадил Семь в стеклянную банку, позаботившись о том, чтобы мышь не задохнулась. Прямо когтем он проткнул крышку в нескольких местах и плотно привинтил её к горлышку банки.

— Ах ты, урод! — свирепствовала Семь, стуча кулочками по стеклу. — Я прикончу тебя, прикончу! Вот только выберусь отсюда! И тебе конец! Тебе и твоей усатой подружке!

Проявляя недюжинное терпение, мистер Вулпис выслушивал потоки брани и оскорблений, пока Ганц готовил грибное рагу и гремел тарелками, а Жанна штопала видавшее виды пальто господина управляющего. Она уже закончила пришивать новый рукав и теперь водила иглой, латая дыры грубыми, но надёжными швами.

Зузу кружил под потолком, довольный своим воссоединением с хозяином — им больше никто не управлял.

Когда всё было готово, троица уселась за стол. Это был прощальный ужин, завтра лис и кошка будут вынуждены расстаться с домиком на дереве. Светлой печалью сверкали улыбки Жанны и Ганца. Мистер Вулпис же, положив голову на механическую лапу, со скучающим видом наблюдал за банкой на столешнице и выбившийся из сил белой мышью. Она отвечала ему ненавистью в налитых кровью глазах.

— Я буду скучать по тебе, Ганц, — вздохнула Жанна. — По тебе и твоей стряпне.

Ганц нервно перемешивал содержимое тарелки.

— Мне жаль, что всё так вышло… — сказал он серьёзно. — Я бы хотел, чтобы вы остались ещё на чуток. Не знаю, что теперь с нами будет… со мной и с… — Ганц покосился на банку и замолк.

— Что ж, я могу тебе только посочувствовать, мой друг. Может, лучше от греха подальше держать её в клетке? — Жанна хищно улыбнулась.

Семь, услышав её предложение, завозмущалась:

— Я напишу жалобу королеве! Вас всех казнят! Рабовладельчество запрещено законом!

— Ну-ну, о чем ты там толкуешь из своей банки? Я не слышу!

Хвост Жанны заводно петлял под стулом туда-сюда, как стрелка часов.

— Прекратите пререкаться, мисс Хикс! — надоело мистеру Вулпису.

Жанна повесила пальто на спинку стула и взяла ложку, собираясь приступить к поглощению пищи. Тон, с каким лис обратился к ней, испортил ей настроение:

— Как-то вы не слишком рады победе, господин управляющий!

— Просто я устал.

— Да будет вам! Вас что-то гложет, я же вижу.

Семь, растопырив уши и ловя их реплики, хмыкнула.

— Ты чего это там хихикаешь, глупая мышь? — разозлилась Жанна. — Я сказала, что-то смешное?

— Просто я знаю, о чем думает твой мистер Вулпис, а ты — нет! — Семь показала язык.

Жанна взбеленилась. Была бы она сильнее — ложка бы прогнулась в её лапе.

— Мистер Вулпис! Что за дела? — воскликнула кошка. — Неуж-то вы в сговоре с убийцей?

— Убийцей? — агрессивно фыркнула мышь. — Я никого не убила!

— Благодаря Ганцу!

— Да, пожалуй, — пожала плечами Семь. — Надеюсь, тебе повезёт больше.

Жанна вскочила и хлопнула по столу лапами:

— Да что ты несёшь⁈

— Так, всё остановитесь! — прикрикнул мистер Вулпис.

— Ну почему же? — ответствовала мышь. — Я ещё не сказала самого интересного!

Жанна издала раздраженное шипение, после которого на какое-то время все затихли.

— Ты, конечно же, не помнишь меня, Клэр Хикс… — начала Семь.

— С чего бы я должна…

— Или мне лучше звать тебя настоящим именем?

— Ну всё! Я сейчас запру эту болтливую мышь в кладовке! — потерял терпение мистер Вулпис. Он хотел сию же минуту исполнить сказанное, но Жанна строго шикнула на него.

— О каком ещё имени ты говоришь? — спросила она напористо.

— О твоём, Снежанна! О твоём!

Мышь захохотала, наслаждаясь недоумением, вырисовывающемся на кошачьей морде.

Про еду все давно забыли. Ганц вопросительно смотрел на оппонентов, не решаясь заговорить.

Жанна поймала его взор и отвела глаза, чувствуя себя провинившейся в этой маленькой лжи, что в действительности была лишь верхушкой айсберга — необъятной, обжигающе ледяной глыбы, несущей смерть и разрушения, всяк приблизившимуся к ней.

— Откуда… ты знаешь?

Мистер Вулпис подал голос:

— Прошу простить меня, это я проговорился.

— Не-ет! — высказала протест Семь, качая головой. — Ты только укрепил мои догадки. А я ведь всерьёз считала, что схожу с ума, но призраки прошлого оказались реальными! Даже сейчас я смотрю на тебя и вижу твою мать!

— Мою… маму?

— Да, дорогуша! И как она поживает? Как там Роза? Всё также балуется мышами?

— Она… она умерла…

— Ох, как замечательно!

Жанна была на грани того, чтобы взорваться. В груди ее накалилась ненависть — строптивая и пылкая, как пламя. Сердце закипело, и инстинкты прорвались сквозь истончившуюся душу диким мяуканьем. Жанна пулей промелькнула мимо Ганца и мистера Вулписа, сшибая посуду и сворачивая скатерть. Мгновение — и мышь уже болталась в её когтях, взирая на пропасть бездонной кошачьей пасти с точеными рядами белых зубов и двумя копьями-резцами.