— Пускай тогда хищники этим занимаются! — опять встряла олениха. — Они же по природе охотники!

— Замолчи, рогатая! — не понравился хищникам её комментарий.

— А что? Нами потакать, получается, можно, а свои коготки запачкать боитесь? Или, может быть, растеряли навык?

Возбуждённый рык взволновал толпу.

— Тихо! — у Шарлотты кончилось терпение. — Вы что не понимаете, что столетия у нас под носом ходили высокотехнологичные создания…

— А кто это всё насочинял? Фог Вулпис? — язвительно выдал опоссум, не зная, что попал в самую точку.

Видя, как враждебно гости отреагировали на это имя, Шарлотта проглотила ком.

— Да, господа, — ответил за неё Ноттэниэль. — Эти пожухлые страницы с обгорелыми уголками — записки и чертежи из библиотеки печально известного Фога Вулписа. Но постойте возмущаться! Мистер Вулпис хоть и безумец, но его учения — ничто иное, как ключ к прекрасному будущему, к переходу в индустриальную эпоху! Никакого физического труда! За нас всё будут делать машины! Мадемуазель, — сделал он лапой жест, — покажите им, что он узнал о меках!

Шарлотта послушно убрала непрозрачные заслонки, предназначенные для сохранения интриги, сначала с одного плаката, затем со второго.

— Перед вами так называемые «мехатроны» — цитата — «электронные роботы, работающие на механическом приводе». Вот что такое меки! Никакие они не демоны, это просто… машины. Они не живые.

— Но как они двигаются?

— Ещё один отличный вопрос, господин! Мадемуазель.

Шарлотта достала из мешочка странное плоское нечто размером с её кулак.

— Это… мозг. Мозг мека. В своих заметках мистер Вулпис зовёт его «чипом элементарного сознания».

— И что же, мы превратим наш мир в мир механических демонов? — прозвучал хрипловатый голос какого-то пожилого зверя.

— Да, и правда! Мы изгнали мистера Вулписа, потому что он якшался с демонами!

— И сам был одним из них!

— Верно-верно!

Толпу уже было не унять.

— А теперь вы нам предлагаете породниться с чудовищами? Ерунда!

— Полная!

Шарлотта чувствовала, как на неё накатывает отчаяние. В зале создался такой переполох, что уже даже Ноттэниэль со своим громким голосом не мог ни до кого докричаться.

Хищники облаивали травоядных, копытные напирали на хищников, и так продолжалось бесконечные полминуты, пока не прогремел выстрел.

Зал наполнили крики.

Шарлотта в каком-то больном дурмане смотрела, как звери кричат и пихаются, и с ужасом думала о том, что кого-то, возможно, застрелили на её празднике. Она не сдвинулась с места, когда кто-то пробегал мимо, задев её за плечо, не шелохнулась она и когда презентационная доска, опрокинутая кем-то из гостей — намеренно или случайно — падала на нее. Ноттэниэль схватил Шарлотту за локоть и увлек в сторону.

— О, эти глупцы, они не ведают, что творят! — щелкнул Ноттэниэль зубами, выводя Шарлотту из хаоса, воцарившегося в бальном зале.

По милости той, он знал устройство особняка, и заранее спланировал, где разыграет трагичный финал мадемуазель де Муар. Охрана была увлечена подавлением беспорядка, так что Ноттэниэль целиком и полностью контролировал ситуацию. Его кровавая пьеса закончится смертью Шарлотты и небывалым скандалом для всего звериного общества, что на время утихомирит пылкие сердца других демократических активистов, мечтающих воссоздать утопию из крупиц надежд и светлых осколков реалий.

Ноттэниэль отодвинул полый элемент стены с семейным портретом хозяев дома. Он закрывал собой секретный проход, что вёл в «Хранилище тайн», где Шарлотта разбила свое маленькое глупое тайное общество, посвящённое легендарному механическому лису. Она прятала в нем уцелевшие в пожаре книги и электронно-механические артефакты мистера Вулписа. У неё даже был его электрический фонарь, безнадёжно помигивающий в полумраке голых стен, роняя на столы и полки свой холодный ни с чем не сравнимый свет.

Шарлотта с трудом волочила лапы вверх по узкому коридору катакомб, пока не споткнулась о подолы собственного платья и не осела на ступеньках, как прибитый дождём осенний лист. Ноттэниэль, который был на две ступеньки выше, сам чуть не оступился, отягощенный падением Шарлотты, которую он держал за лапу и ни на секунду не отпускал.

— Мы не можем вот так уйти, Ноэль, — дрожащим голосом проговорила Шарлотта. — В зале мои… мои… друзья! Гретта… Ника… Мои слуги! Если с ними что-то случится, я этого не переживу!..

Ноттэниэль помог Шарлотте подняться и, глядя ей в глаза, сказал:

— Ваша жизнь всё равно ценнее. Вы — мадемуазель Де Муар, дочь лорда Микаэля Де Муара, если что-то случится с вами, то этого не переживёт уже мир. Но мне будет хуже всего, дорогая Шарлотта…

— Но как же…

— Я вернусь за вашими друзьями, как только удостоверюсь, что вам ничего не угрожает.

Ноттэниэль звучал очень убедительно, он настолько проникся игрой в героя, что даже немножко жалел о том, что вместе с Шарлоттой потеряет и свою роль. В конце концов, до тех пор пока мадемуазель жаловала его в своем сердце, он жил преспокойной сытой жизнью, о какой прежде мог только грезить.

Шарлотта кивнула, изливая на Ноттэниэля взгляд полный обожания. Она беспрекословно доверяла ему, план сработал на отлично.

Не успели они ступить и шагу, как посреди тусклого освещения катакомб возникла фигура зайчихи в чёрном платье. Она была вооружена.

Глава 15

Переполох

— Ни с места, подонок! — Ника храбро встала в позу, нацеливая дуло револьвера на Ноттэниэля.

— Тише-тише, пистолет детям не игрушка! — обернулся Ноттэниэль.

Шарлотта тут же округлила глаза:

— Ника, что ты творишь⁈

— Отойдите от него, Шарлотта! — предупредила та, продолжая держать Ноттэниэля на мушке. — Он — лжец, я знаю его, никогда бы не забыла эту злодейскую рожу! Он покушался на жизнь мистера Вулписа!

— О чем ты говоришь, дорогая Ника? Ноэль — замечательный зверь, он спасает меня, как спас тогда в нашу первую встречу…

— Ника права. — Подобрав подолы платья и выстукивая копытами по ступенькам, объявилась запыханная и растрепанная Гретта. Она смерила Ноттэниэля взглядом из-под бровей — на редкость хищным, для травоядной, и простерла копыто в направлении злодея так гневно, будто мысленно протыкая насквозь его гнилое сердце.

Ноттэниэль же сохранял хладнокровие и вид испуганный и невинный.

— Дамы-дамы, — запричитал он, поднимая лапы вверх, — произошло явное недоразумение! Я — друг, а не враг. Вы обвиняете не того зверя.

— Правда что ли? — взвилась Ника. — Скажи ей, Гретта.

Гретта сделала шаг вперёд:

— Взгляни на него повнимательнее, Шарлотта. Твой Ноэль вовсе не аристократ. Семьи Котстонов в помине не существовало, по крайней мере в знатном обществе.

— Быть может и так! — разозлилась Шарлотта, загораживая собою Ноттэниэля. — Безызвестность семьи и статус — ещё не причина лишать его жизни!

— Но он врал тебе!

— Ни разу! Господин Ноэль, между прочим, всё мне рассказал. Да, он не богат, я это знаю. Но у него истинно золотое сердце, и это самое главное для меня!

Гретта взялась за голову:

— Боже, и с каких пор ты стала такой бескорыстной? Только не говори, что влюбилась в него!

Шарлотта занесла лапу и ударила Гретту по щеке. Коза испустила вздох возмущения и обиды и, шокированная, припала плечом к пыльной стене.

— Его пуговицы, — ледяным тоном произнесла она.

— Ты знаешь, что случилось, Гретта, ты всё прекрасно видела!..

— Именно! Видела. Он лишился пуговиц не в битве за тебя, дура, он срезал их изначально, вероятно, чтобы заплатить за услуги бандитам! Тем самым, что устроили налёт на карету! Я раскусила тебя, а, господин Ноэль? — Гретта прожигала морду Ноттэниэля взглядом, не ожидая увидеть на той раскаяние.

— Что ж, да, кое в чем я не был честен с вами, мадемуазель, — сказал то, смея опустить лапы перед дулом револьвера.