Бэлэми взорвался хохотом:

— И наша милочка решила восстановить справедливость, отправив по мой кошелёк тебя? Тощего оборванца, ш-ш?

— Да.

Бэлэми схватился за живот в новом приступе смеха, который напугал тётушку Хому.

— Не надо, Фог, — запричитала она. — Три медяка не стоят того, чтобы затевать драку.

— Я ничего затевал, — удивился тот.

Реакция лиса только раззадорила ящера, и, идя на поводу у пульсирующей в висках крови, тот соскочил с места:

— Не уж то решил, что я отдам тебе деньги без драки? Ш-ш! — Бэлэми с улыбкой отсчитал три медяка и ударил ими о стол. — Попробуй забери.

— Хорошо. — Лис наивно потянулся к медякам, и Бэломи, естественно, собирался воспрепятствовать этому. Он изо всех сил толкнул лиса в грудь и тут же взвыл и заплясал от боли. Фог же даже не пошатнулся. Он спокойно сложил деньги в карман и поблагодарил ящера за честное сотрудничество.

У Бэломи отвисла челюсть. Испытывать такого унижения ему ещё не доводилось. К его удаче именно в этот момент улица огласилась криками. Вооружённая стража вела связанного верёвками преступника, и народ, довольный правосудием, следовал за процессией, периодически закидывая осуждённого помидорами, гнилыми яблоками и камнями. Стража возмущалась и вроде даже попрекала устроенный гражданскими самосуд, но почему-то абсолютно не мешала этому.

— Мистер Вулпис! — воскликнул Фог, бросаясь к выходу.

Бэлэми понял, что ему выпал шанс, и тоже выбежал на улицу, цепляясь за лиса и восклицая:

— Подождите, подождите! Здесь его сообщник! Смотрите все, у него точно такая же накидка, как у пойманного вами колдуна! Он только что применил своё колдовство на мне и ограбил меня!

Фог оцепил от себя подлеца и, не обращая внимания на зверей, попирающих его, подступился к страже.

— Господа, извините, но вы что-то напутали, — сказал он. — Этот зверь ни в чем не виноват!

Стража послушав его слова и агитационные речи, которыми не прекращал сыпать ящер, сделала свои выводы:

— Вы знакомы с колдуном? — прямо спросил один из стражников, преградив лису путь к мистеру Вулпису своим тяжёлым копьём.

Побитый и грязный, в разодранной одежде, мистер Вулпис покачал головой. Фог нахмурился.

— Ну так что? Ты знаешь его? Знаешь колдуна?

Мистер Вулпис снова покачал головой, но Фог не стал прислушиваться к нему, пригнулся и прошмыгнул под копьём, игнорируя тупой удар в спину.

Откусив верёвки, связывающие мистера Вулписа, Фог планировал прочистить им обоим путь на свободу.

И у него бы, несомненно, всё получилось, но мистер Вулпис, видя, к чему то идёт, нежданно-негаданно врезал воспитаннику кулаком по голове. Лапа мистера Вулписа мигом загудела и опухла. Фог же боли не чувствовал, но был так поражён, что земля уходила у него из-под лап. Он вполне натурально закачался и вопросительно заморгал:

— Мистер Вулпис?

— Кто⁈ Да я тебя в первые вижу! Верно, ты обознался, ибо никакой я не мистер Вулпис.

Осуждённый некоторое время глядел на Фога, они словно общались взглядами.

— Проваливай, — наконец проворчал он, и отвернулся.

Процессия уже возобновилась, а Фог так и стоял истуканом. Толпа не могла вытеснить его, поэтому просто обходила, будто бы он был выточен из камня. Она удалялась всё дальше и дальше под прошения Бэлэми наказать вора, но его три медяка были сейчас настолько мелкой проблемой, что про них никто ничего не хотел слушать.

* * *

К пяти часам Фог явился к месту встречи, где его уже ожидала Пиглетта. Ослепленная эгоизмом, мешающей видеть чужое горе, она улыбалась во все зубы.

— Вы пришли! Как я рада! Ну как, у вас всё получилось?

Фог молча вынул три медяка и положил их на край фонтана.

Пиглетта с недоразумением посмотрела на деньги:

— Только три медяка? А благодарность от колдуна? Я бы не отказалась от какой-нибудь магической вещицы! Вы сказали ему, что я вам помогла попасть в город, ведь сказали же?

— Я вернул тебе деньги, как ты и просила.

— Разве вы не спасли вашего друга?

— Нет.

Пиглетта наморщила пятачок:

— Я не понимаю, а где тогда Бэлэми? Почему тогда он не сдал вас страже? Как же вознаграждение?

Фог усмехнулся, чувствуя, как в его механизмах слой за слоем, точно ржавчина, нарастает отвращение к этой безобидной на вид, но, оказывается, до безумия алчной свинке.

Насколько понял Фог, Пиглетта и Бэлэми были сообщниками. Да и вся семья торговцев, скорее всего, тоже. Свинка отправила Фога в «Белый клык», привязав к нему Бэлэми. Поскольку оба лиса — и колдун, и его сообщник — носили одинаковые накидки, Фога запросто можно было выдать за колдуна и сдать страже. Но слово «колдун» заставит трепетать любого. Пиглетте была необходима гарантия того, что при любом раскладе она получит своё. Для этого существовал план «Б»: 'Если сила окажется на колдовской стороне, то Бэлэми проиграет, а к фонтану прибудет лис, где он и вознаградит Пиглетту за помощь.

— О, я обознался. Колдун, который был в розыске, не тот, кого я искал, — вскинул лис плечами.

— Кого же вы тогда искали?

— Господина Вулписа, но, боюсь, здесь его больше нет. — Фог улыбнулся, ни тая в улыбке этой ничего, кроме угрозы. — И да, Пиглетта, не могла бы ты вывести меня из города?

— Д-да, конечно!

— И желательно на этот раз безвозмездно.

Глава 8

Семь

Сквозь воспоминания в сознание Фога Вулписа просочились отголоски настоящего. Они мигали под воздействием ужасного звука, и чем ярче становилась картинка реальности, тем сложнее было сохранить трезвость ума. Лис вскочил со стола, на котором лежал, и не видя ничего перед собой, направился к источнику звука. Он не помнил, как поднимался по винтовой лестнице, как обламывал на пути торчащие штыками ветви деревьев. То и дело отлепляя от себя какого-то приставучего маленького зверька, запрыгивающего ему на нос, чтобы поколотить, попинать и попищать в уши, он продолжал восхождение. Так, в беспамятстве, Фог достиг крыши и выдрал какое-то громоздкое устройство, переломив на пополам его антенну. Только тогда ужасный звук прекратился.

Фог быстро пришёл в себя, обнаружив, что стоит на крыше здания, возведённого прямо в ветвях тысячелетнего дерева. Небо было чистым, и вся палитра ночи открывалась взору. Рассеянный свет электрических ламп, расставленных по всему периметру крыши, распускал большое количество теней по деревянным доскам, уложенным поверх дернового слоя. Отпустив прутики антенны, которые до сих пор судорожно сжимал обеими лапами, лис поднял глаза и, наконец, сумел рассмотреть существо, не слезающее с его переносицы. Это была белая мышь в залатанном шерстяном костюмчике, жёлтых рабочих перчатках и очках-окулярах. Она срывала злость, пиная лиса между глаз и восклицая:

— Ты — идиотина, придурок! Зачем ты это сделал? Что на тебя нашло⁈

Фог аккуратно подцепил мышь большим и указательным пальцами и снял с себя, словно кусачую блоху.

— Отпусти! Отпусти меня! — извивалась та.

— Извини, маленькая мышь, но что я сделал? — выказывал неподдельное недоразумение лис. Он опустил мышь на раскрытую ладонь и на него снизошло озарение. У него было две лапы! С каких пор у него снова две лапы? Ведь в последний раз он лишился правой конечности в стычке с разъяренной толпой.

— Господин управляющий!

Единственным зверем до сих пор использующим это обращение к мистер Вулпису была Жанна.

Соединив лапы в умоляющем жесте, кошка выжидающе смотрела на лиса:

— Ради Бога, скажите, что вы помните меня! Семь сказала, что вода могла повредить вам память.

— О, мисс Хикс, разве могу я вас позабыть? Но, простите, кто такая Семь, и откуда у меня эта лапа? — Мистер Вулпис с изумлением разглядывал новую конечность. На ней не было ни шерсти, ни имитации кожи, как на остальном теле лиса; все механические соединения чётко просматривались. Несмотря на то, что мистер Вулпис знал свой организм от и до, неприкрытые ничем механизмы вызывали в нём смешанные эмоции. С одной стороны, он был рад, что лапа у него вообще имеется, но с другой — никак не мог поверить, что он на самом деле такой.