На обратной стороне был указан адрес, по которому — как уточнил сам Баритон — можно его отыскать.

— Хорошо, я сохраню её, — заверил Фог, и прежде, чем их пути разошлись, задал последний, волнующий его вопрос: — Извините, господин Баритон, вы, случаем, не знаете, где мне найти бар «Белый клык»?

Глава 7

Белый клык

Фог брёл по узким дорогам Облачных Долин — столицы Королевства, — чувствуя, что топчется на одном месте. Площадь осталась позади, и теперь на улицах стало относительно спокойно. Здания — большие и маленькие, широкие и узкие, яркие и неприметные — давили на него агрессией форм и расцветок и напоминали хаотично растущие на пеньке грибы. Впереди, под солнцем, грелись зеленые склоны и голые окраины гор, где примечательным было уродливое трухлявое дерево — почерневшее, пустотелое; часть корней толстых и мощных — вываливалось из земли и висело над обрывом подобно щупальцам какого-нибудь морского чудища.

Фог миновал самую низкую точку города и, когда на него серой лентой навалилась тень, непроизвольно задрал голову и увидел деревянный подвесной мост, соединявший верхние улицы. Хлипенький и ненадёжный на вид, он колебался при любом порыве ветра. От такой «развитой» инфраструктуры Фога кидало в дрожь. Но местные жители, видно, привыкли. Лис воочию видел, как хозяюшки стоят на накрененных балкончиках, чтобы достать до бельевых верёвок. Они стряхали одежду, перекрикиваясь с соседями и поздравляя друг друга со вторым днём летней ярмарки.

Фог уже начал сомневаться, что направление, которое указал ему господин Баритон, было верным. По завету хорька он протиснулся между двумя длинными домиками, чья близость друг к другу была чрезмерна и, несмотря на весёлые жёлтые стены, проулок вызывал неприятное чувство тревоги.

Фог прошёл под выступающей вперёд террасой, поросшей виноградной лозой, и вышел на невзрачную улицу, со слов Баритона именуемую «Вечерним кварталом». Дома здесь были угловатые, тёмные и неприветливые. Не известно, что появилось первым — название или эти дома, но одно было другому потстать: мрачная гармония — не иначе. Фог явно представил, как преображается «Вечерний квартал» после захода солнца, как горсткой наваленные здания сливаются с ночью в единую глубину с редкой россыпью красных звёзд — бумажных фонарей, которых здесь было видимо не видимо.

Среди рядов сомнительных заведений его взгляд быстро отыскал нужную вывеску.

Бар «Белый клык» являл собой весьма мирное местечко — по крайней мере в час, в который прибыл лис. Потертый пол, полупустые столы и барную стойку заливали медовые озера света.

Когда Фог вошёл внутрь, немногочисленные смешки и болтовня смолкли. Не то чтобы лис в своей холщевой накидке сильно отличался от здешних гуляк, пьяниц и балагуров, но что-то в его поведении — возможно, робость — выдали в нём чужака.

Фог слабо улыбнулся и поспешил скрыться от осуждающих взоров в самом углу барного столика — возле окна с раскрытыми настежь ставнями.

Он сел на высокий стул и отвернулся к окну, чтобы дать себе минутку перевести дыхание.

— Да не переживайте вы так! — Справа от лиса кто-то устало рассмеялся. Лис осмотрелся, но никого не увидел.

— Извините? Что вы сказали?… — изумился он, добавив про себя: «Уж не повредился я умом?»

Из-за горы посуды высунулась рыжая хомячиха в белом фартуке и с тряпкой в малюсеньких лапках, и Фог сразу понял, что именно её голос он слышал секунду назад. Хомячиха повесила тряпку на стакан и впритык подошла к посетителю, чтобы её было лучше слышно:

— Ох, простите, пожалуйста, из-за моих небольших размеров я с рождения обладаю тихим голосом.

— Ничего. Всё в порядке.

— Я говорила о том, что вам не стоит переживать по поводу излишнего внимания, которым вас одарили завсегдатаи «Белого клыка», — продолжала хомячиха.

Лис мимоходом глянул в сторону столиков и убедился, что интерес к его персоне не улетучился. Нервно пересчитывая пальцы, он спросил:

— Почему они так уставились на меня? Со мной, э-э-э, что-то не так?

Хомячиха посмеялась:

— С вами-то как раз всё в полном порядке. Вы ведь впервые в таком месте?

— Как вы узнали?

— У вас умные глаза. А звери умные, насколько мне ведомо, предпочитают проводить свободное время не со стаканом в руке, а… немного иначе.

— Я обычно читаю, — честно ответил лис. — Хотя иногда становится так скучно, что не спасают даже книги. Я бы и рад заполнить своё время чем-то еще, но там, где я живу, нет ничего, кроме книг.

— Хотите чего-нибудь выпить? Может, воды?

Фог резво замотал головой. Он не пил и не потреблял пищу, потому что был меком. Мистер Вулпис дал строгое назидание на этот счёт, предупредив, что еда и вода могут безвозвратно сломать его механизмы. И тогда это будет похоже на смерть, только без вознесения души, ибо — как известно — меки бездушны.

Хомячиха внимательно воззрилась на лиса и попыталась разгадать его:

— Вас что-то гложет. Кого вы потеряли?

Фог грустно улыбнулся:

— Неужели на моей морде всё написано? Ваша правда, мисс…

—…Тётушка Хома. Обычно ко мне так обращаются.

— Ваша правда, тётушка Хома. — Фог помолчал, не зная будет ли правильным спрашивать про мистера Вулписа. Но тётушка Хома оказалась на редкость прозорливой.

— У вас точно такая же накидка, как у того лиса, что был объявлен в розыск, — сказала она. — Сначала я даже приняла вас за колдуна. Но уж больно вы молоды, чтобы колдовать. Да и поговаривают, что колдун этот дерзок и остер на язык. Он без стыда и совести оскорблял на публике Её Королевское Величество и мэра, что, милый мой, просто так с лап не сходит. В общем, я вымела это предположение из головы, ибо, понимайте, как хотите, но вы его полная противоположность.

Рассказ хомячихи заставил Фога растерять последнее спокойствие. Он заерзал на стуле, готовый в любую минуту смотаться, но вопрос тётушки Хомы застал его врасплох:

— Как вас зовут?

— Фог, — не стал скрытничать тот.

— Что случилось, Фог? Вы не смотрите, что я такая маленькая и работаю в баре. Я не стану сдавать вас королевской страже, даже если вы тоже окажетесь колдуном. — Хомячиха мягко улыбнулась, надувая и без того пышные щеки. — Уж не знаю, кто этот колдун и что он натворил, но вы здесь не для того, чтобы следовать примеру его преступлений. Вами движет беспокойство, обычное беспокойство, которое испытывает всяк зверь, когда с членом его семьи свершается беда.

— Вы видите меня насквозь, тётушка Хома, — вздохнул лис. — Всё абсолютно так, как вы и сказали. Мой… учитель… ушёл вчера на ярмарку в Облачные Долины и не вернулся. Вы, случаем, не видели его? Не знаете, где он может быть?

— Я бы хотела вам помочь, но мне, к сожалению, ничего не известно. Слышала только, что якобы ваш учитель связался с меками. Некоторые шепчутся, что он тоже механический, но как по мне — это уже перебор! — Дверь скрипнула, и тётушка Хома с натянутой улыбкой поприветствовала вошедшего: — О, здравствуй, Бэлэми! Ты сегодня рано. Тебе как обычно?

— Да, тётушка. Будьте добры.

Пока Бэлэми усаживался на стул рядом с лисом, тот пристально наблюдал, что, конечно же, не могло не раздражать, особенно если ты — ящер-социопат, промышляющий мелким мошенничеством.

— Чего тебе надо, ш-ш? — буркнул он, имея привычку высовывать длинный раздвоенный язык и шипеть в конце любой фразы.

— Ничего, — ответил Фог, но вспомнил, что Бэлэми действительно у кое-кого в долгу. — Точнее… да, мне нужно с вами поговорить.

— Ладно, ш-ш, — согласился тот, показушно разминая длинные когтистые пальцы. Он надеялся припугнуть очередного смельчака, что прежде у него получалось. Но Фог, как говорится, был слеплен из твердой глины, о чем никак нельзя было судить из его внешности.

Фог спокойно, но достаточно напористо, сказал:

— Вы брали взаймы три медяка у мисс Пиглетты и её семьи. Сейчас ей нужны эти деньги, и от её имени я требую вас вернуть долг.