— Что на вас надето?

— А, вы об этом. Я решил обновить гардероб.

— Сколько стоит этот ваш камзол?

— Это не столь важно.

Господин Бэрворд сел обратно в кресло и, не скрывая высокомерия, продолжал насмехаться:

— Бьюсь об заклад, вы потратили на него всё золото, что я вам дал. Но зачем оно вам?

Ноттэниль медленно выдохнул и мысленно досчитал до пяти. Всё нутро его свернулось, как прокисшее молоко. Он выпрямил плечи, игнорируя дурное чувство в животе, и ответил ровным тоном, как зверь честолюбивый и гордый:

— Да, вы правы. Видите ли, звери подсознательно доверяют богачам. Я купил этот дорогой камзол, чтобы моё слово ощутимо прибавило в весе, а моё мнение — стало краеугольным камнем в любых делах.

— О, понятно, понятно, — забарабанил пальцами по столу медведь. — Так вы хотите выдать себя за аристократа?

— Именно так.

— Что ж, допустим вы добились своего.

— Непременно.

— И всё же, для чего вы явились в мой покой, да ещё и распугав моих слуг? Кажется, мы условились больше не встречаться с вами, Ноттэнтэль.

— Я пришёл просить вас об услуге.

— Ох, услуге? Ну давайте, развлеките меня.

Ноттэнтэль откашлялся. Желчь щипала язык, по венам, точно змейки, ползла горячая кровь. Он знал, что господин Бэрворд не принимает его всерьёз, смеётся над ним. Проглотив гнев, он улыбнулся:

— В конце месяца госпожа Шарлотта Де Муар празднует свой юбилей. Насколько мне известно, вы спонсировали её благотворительную кампанию, которой будет приурочен праздник.

— Верно. Мадмуазель Дэ Муар решила, что праздник будет проходить под девизом: «Клык и копыто». Вы ведь в курсе, что госпожа активно борется против угнетения копытных и, конечно, выступает за мирное сосуществование хищников и травоядных?

— Да… И я бы хотел пойти туда.

— На праздник?

— Да.

— Вы? — Господин Бэрворд мрачно хохотнул. — Кем вы себя возомнили, Ноттэнтэль? Бром мне всё рассказал. Из-за вас Боуи изгнали из стаи, и одному Богу ведомо, где он сейчас! — Медведь ударил кулаком по столу.

— Только не говорите, что он вам, как сын родной! — съязвил тот. — Рано или поздно, но этот несчастный волк накликал бы на вас беду. Я избавил вас от проблем. Вы должны сказать мне за это спасибо.

— Достаточно! Хамства я не потерплю!

— Хамства? Хам здесь вы. Вы хамите самому себе тем, что спонсируете две противоборствующие группы — стаю Брома и благотворительность госпожи Де Муар!

— Я спонсирую то, что хочу, тех, в ком вижу выгоду. Моя репутация последнее время нуждается в звере, обожаемом обществом. Госпожа Де Муар — идеальный вариант. Вот почему я ей плачу. А тебе, негодяй, я не дам больше ни медяка! Не знаю, что ты задумал, но такие скользкие типы, как ты — мне без надобности. Сколько бы золота ты на себя не навешал, а аристократом никогда не будешь!

Господин Бэрворд обплевал весь стол, пока кричал. Ноттэниэль пожелал заткнуть уши, но это было бы худшим жестом из всех, подтверждающим слова Бэрворда о его низком происхождении.

— Как ты вообще мог допустить в своей маленькой безмозглой головке мысль о том, что я дам тебе пропуск на праздник? Мадмуазель Де Муар под моим покровительством! Не смей приближаться к ней! Уяснил?

Ноттэниэль стиснул зубы до боли в деснах, глаза его налились кровью.

— Значит, вы отказываете мне, так? — уточнил он.

— А ты с первого раза не понял? Мне повторить?

— Что ж, будь по вашему.

— Эй! — Медведь грозно окликнул повернувшегося к двери Ноттэниэля. — Если пойдёшь против меня — я тебя уничтожу. Ты сам видел, что произошло с теми, кто перешёл мне дорогу! Только если Фога Вулписа я просто выкурил из города, то тебя, тебя, мерзавец, ждёт участь пострашнее!

Ноттэниэль мерзопакостно улыбнулся. В этой улыбке не было ни капли радости, от уголка до уголка губ она разила капризной ненавистью.

— О, — протянул он со смешком, — звучит так, будто вы боитесь меня… меня ничтожество с улицы… Забавно…

Медведь задохнулся, не находя слов для достойного ответа.

— Бартоломеус! — гаркнул он. — Уведи этого глупого кота прочь с глаз моих и выдай стражам и прислуге предписание не пускать его на территорию поместья!

Бартоломеус, всё это время карауливший за дверью, послушно подал голос:

— Будет сделано.

Ноттэниэль кинул через плечо испепеляющий взгляд на господина Бэрворда и прошипел беззвучно:

— Глупый кот? — Глаз его дёрнулся.

Довольный результативностью своих угроз, медведь расплылся в недоброй улыбке:

— Если впередь завидите Ноттэниэля на моей земле — арестуйте его от имени Королевы и отправьте гнить в крепость «Вороньих Костей».

Ноттэниэль прогуливался по парку, щуря глаза на серп луны. Он жадно вдыхал широкими чёрными ноздрями ночной воздух, пропитанный мягкими ароматами влажной земли. Близился первый весенний месяц. Снег неприятно таял между пальцами широких рысьих лап, и это было единственной причиной, по которой тому хотелось как можно скорее зайти в помещение.

Ноттэниэль сунул лапу за пазуху, чтобы достать часы на цепочке, но следом вспомнил, что продал их еноту ростовщику. Очевидно, его свербило ожидание кого-то или чего-то. Он не находил себе места, то и дело стирая невидимые пятнышки с красного с золотом камзола, на котором не хватало двух пуговиц.

По дороге задребезжали колеса закрытой кареты. Это была не первая карета, что здесь проезжала, но первая, что заинтересовала Ноттэниэля.

Две дамы звонко посмеивались в кабинете. Обе были разодеты в пышные многослойные платья с бантами, бусинками и ленточками.

— Чарли, и как тебя угораздило поладить с господином Бэрвордом? Неужели пустила в ход своё очарование? — смеялась дама в изумрудном платье с длинными синими перчатками из велюра. Она была козочкой, рожки её украшали плетёные ниточки с блёстками и золотыми подвесками в виде цветов.

Миловидная рысь с короткими кисточками на ушах и с аккуратным коралловым носиком раскрыла резной веер, пряча белоснежные клыки.

— Да будет тебе, Гретта! И не называй меня так, вдруг кто услышит!

Карета подпрыгнула на ухабе и свернула на грязную дорогу, по обочинам которой хаотично разрастался дикий сад.

— Лучше взгляни, — сказала Чарли. — Скоро снег растает и всё здесь заблогоухает и зацветет.

Она приподняла занавеску на окне и улыбнулась. Ноттэнтэль не ожидал, что дамы станут отвлекаться на лысые деревья. Стремглав примкнув к стволу липы, он застыл. Ноттэнтэль не просто так пришёл сюда.

— Хотела бы я выкупить эти земли! — мечтала Чарли вслух.

— Зачем тебе этот захудалый лесок?

— Мне нравятся липы.

Чарли отпустила штору и рассмеялась.

— А что насчёт джентельменов? — толкнула её в бок Гретта. — Поговаривают, что лорд Фоксвельтон положил на тебя глаз.

— Боже мой, да он же лис! Вот был бы он хотя бы какой-нибудь кошачьей породы.

Гретта в любопытстве наклонила головку набок. Побрякушки на её рогах звякнули.

— Хм…

— Что?

— Тебе не по душе лисы? А что насчёт господина Фога Вулписа?

— Причём здесь он?

— Как причём? Ты же с ума по нему сходишь!

Чарли обиженно сложила веер:

— Всё совсем не так! Просто я восхищаюсь его храбростью и упорством. Многие мои знакомые убеждены, что именно он и был «Грозой меков». И мне плевать, что он механический. Ну или какой он там.

— Да ты даже не знаешь, что значит «механический»! — хихикнула Гретта. — Так или иначе, а во всё эти нелепицы я не верю. Уже два месяца, как Фога Вулписа нет, а в Облачных Долинах по-прежнему тишь да гладь. Как ты такое объяснишь? Может, его призрак охраняет нас?

— Всё просто! Господин Вулпис не умер. Он сымитировал свою смерть, чтобы избавиться от излишнего внимания народа.

Гретта расхохоталась. Секунду спустя к ней присоединилась и Чарли.

— Эй, что такое? Почему карета остановилась? — воскликнула Гретта.

Чарли заткнула ей рот лапой и шикнула: