— О, Бог мой, не говорите так, будто вы уже умерли!

— Не поможете мне? — Мистер Вулпис протянул кошке арсенал для шитья. Мисс Хикс свесилась лапы со стола, на котором господин управляющий раскинул пальто, и спросила с затаенным страхом:

— Собираетесь зашить пальто?

— Нет, лапу.

Мисс Хикс поперхнулась:

— Ах, ну да, конечно…

— Что-то не так?

— Гхм… я не умею шить…

— Ох, вот как…

— Может позвать тетушку Хому?

— Не хотелось бы, чтобы она видела меня… таким…

— Но она ведь знает…

—… Знает, и что же? Я не вынесу её слез, а без них не обойдётся, поверьте мне.

Мисс Хикс долго смотрела на острие иглы, после чего вскрикнула и закрылась лапами.

— Ради Бога не тычте в меня иглой, будто хотите уколоть!

— Вы боитесь игл?

— Ох, замолчите!

Соскользив со стола, мисс Хикс закуталсь в бирюзовую шаль так, что из неё торчали одни глаза.

— Я пойду вынесу из комнаты свои вещи, а вы идите уже к вашей тетушке!

Дверь громко хлопнула. В пространстве между стенами, в маленькой комнатенке заворочалась в кровати тётушка Хома. Пробудившись, она сунула лапы в тапки и пошла проверить, что за шум мешает спать её сыновьям. Конечно, она надеялась на прибытие господина управляющего. Сегодня в «Чайном дворике» посетителей не было, посплетничать было некому, оттого хомячиха проснулась без всякой задней мысли и сердце её ничего не тревожило — разве что скорое банкротство хозяина.

Преодолев пустые коридоры и лестницы в пустом пространстве между стенами, тётушка Хома попала в комнату мистера Вулписа через дырку в полу.

Мисс Хикс отошла от нервного возбуждения, которое вызвало в ней игла, и, шмыгая носом, стала бесцельно копаться в тумбочке. Она соврала — в комнате не было её вещей. Откуда бы им взяться, если всё её имущество — в мешке да в карманах? Успокоила себя монотонной работой, кошка села под дверью мистера Вулписа и навострила уши.

За дверью слышался следующий разговор:

— Я никуда не пойду! И денег ваших не возьму! С чего бы кому-то желать вам зла? — отрицала всё тётушка Хома.

— Ох, тётушка, я так и знал, что вы не послушаете меня, — шуршал монетами лис.

— Так значит, вы летите на Север?

— Да…

— С мисс Хикс? Она вас все-таки надоумила?

— Нет, дело не в этом.

Мисс Хикс прислонилась ухом к замочной скважине, потому что мистер Вулпис начал шептать, а тётушку Хому и подавно было не слыхать — так тихо она пищала.

— Вы с ней в конце концов поладили? Вы ей доверяете?

— Мисс Хикс не так за кого себя выдаёт, она знает то, что я не смог понять, погрузившись в науки. Хоть её знания и глубоки, она оперирует ими поверхностно. Это похоже на то, как если бы… моя наука была для неё обыденностью… И ещё я знаю, что она…

Мисс Хикс не услышала, окончание фразы. Кто-то грубо отодрал её от двери, точно мелкую попрошайку, и вошёл в комнату.

Краснея от гнева и стыда, мисс Хикс влетела следом:

— Ах, это вы! Как можно? Как можно?

— Баритон? — был ошарашен лис. — Баритон! Как я рад…

Никто так и не узнал, чему так радовался мистер Вулпис. Старый хорёк залихватски врезал в нос мистер Вулпису, расчесав кулак до крови.

— Ну наконец-то! — воскликнул он.

— Бог мой, Баритон! — в ужасе смотрела на него тётушка Хома. — Что ты такое творишь?

— Я говорю, что счастлив, ибо наконец могу ударить этого придурка как следует и не почувствовать за это вины. Это первое, что мне захотелось сделать, когда до меня донеслись молвы о меке мистере Вулписе!

Лис в недоумении моргал на него единственным глазом. Боль он не чувствовал, но он испытал шок, и тот обезоружил его куда надежднее, чем переломы или синяки, которыми обычно всё заканчивается в подобных ситуациях для живых существ.

— Они уже на соседней улице, — понизил голос Баритон. — Я давно не видел чудовища подобное этому. Огонь и брань. Брань и огонь. Искры, вилы, копья!

— Тётушка Хома, пакуйте вещи! — поторопил хомячиху лис. — Баритон…

Хорёк смело принял мешок с деньгами и сказал:

— Не переживайте, господин управляющий. Я позабочусь о тетушке…

Мистер Вулпис согласился. Когда все были в сборе, хорёк посадил хомячью семью в свою старомодную шляпу, и обнял на прощание лиса:

— Берегите себя! Хоть вы и механический, но мыслите благоразумнее многих живых, и сердце у вас настоящие. Уж простите меня за мой характер и за ошибки мои, и на себя напраслину тоже не возводите. Вы были отличным управляющим! — похлопав хозяина тавены по спине, Баритон отстранился, взял головной убор и собрался уйти. Но упрямая тётушка Хома всё никак не желала расставаться. Она почти выпрыгнула обратно, когда хорек перевернул шляпу и насадил её себе на макушку. Тётушка Хома и хомячата оказались в темноте. Не отпуская лапы от головного убора, хорек без предисловий откланялся.

Мистер Вулпис и мисс Хикс остались в комнате вдвоём. Молча сверкая друг на друга глазами, они прислушивались к шагам на лестнице. Когда входная дверь скрипнула, лис подвёл к себе кошку, намекая на серьёзный разговор. Мисс Хикс стояла перед ним, как нашкодившая школьница. Она нутром чуяла, что мистер Вулпис недоволен ее скрытностью и изготовилась отвечать на многочисленные вопросы — не обязательно правду, но и откровенным враньем доверие не завоюешь. Солгать может каждый, а вот заставить поверить в ложь — надо уметь.

— Вы, наверное, думаете, что у меня много вопросов, мисс Хикс…

— Я могу…

— Да, вы можете ответить на них, это так. Но у меня нет времени вести долгие диалоги, я уже слышу голоса толпы. И отправиться в такое далёкое путешествие с незнакомкой, я тоже не могу. Поэтому я задам вам всего один весьма лаконичный вопрос. Я уже задавал его прежде, но вы перевели стрелки на меня, и я тогда, помнится, побоялся быть откровенным. Так кто вы, мисс Хикс?

— Вы хотите знать, кто я?

— Да, для начала — назовите ваше настоящее имя…

— Клэр Хикс. Это моё имя. Вы…

Мистер Вулпис переместил лапу с плеча кошки ей за шею и ловким движением пальцев расцепил замочек красного ожерелья.

— Эй, что вы творите! — возмутилась до придыхания та. — Отдайте!

Мистер Вулпис отдернул лапу в сторону и, вывернув ожерелье, прочёл надпись, которую раз за разом расшифровывал в своей памяти:

— Снежанна. Вот что это значит. Это имя. Древнее имя. И оно ваше.

— Отдайте… отдайте… — уже умоляла та.

— И язык, на котором оно написано, уже почти стёрся из времени. Язык… язык великанов.

Мисс Хикс всхлипнула, душераздирающий стон застрял в горле, как кость. Царапающим голосом она призналась:

— Я Жанна. Жанна! Не называйте меня полным именем, прошу… не…

Мисс Хикс проглотила слова. Открытое окно разбило что-то горящее, раздался взрыв. Оглушенные и ослепленные вспышкой, мисс Хикс и мистер Вулпис повалились на пол. Сильный запах пороха разнёсся по комнате, пламя молниеносно перекинулось на занавески и бумагу.

Сквозь разбитое стекло просачивался бред толпы:

— Отправляйся в свой механический ад!

Мистер Вулпис не потратил ни секунды на свою слабость, он выковырнул осколки, что врезались ему в бок, и поспешил к кошке.

«Чайный дворик» трещал, хрипел, будто зверь на смертном одре. Стены вваливались в свои же пустоты, а горячий дым и пламень отравляли его легкие закупоривая каждое окно. Хрустел каркас. На нижних этажах огонь уже пировал во всю, он восходил всё выше и выше, ненасытный и неуклюжий. Таверна умирала, кровоточа язвами снаружи и изнутри, а на улицы стоял гудеж.

— Мисс Хикс, очнитесь, — приговаривал мистер Вулпис, исследуя состояние кошки. Очевидных ранений не было, но не исключалась возможность сотрясения или каких либо иных, серьёзных травм внутренних органов. Господин управляющий не был врачом. Анатомию меков он знал лучше, чем анатомию зверей. Таков он, и это не изменить. Даже у героев бывают изъяны. Таким образом, не имея понятия — дышит ли кошка или нет, мистер Вулпис закинул её себе на плечо, схватил трость, мирно прислоненную к стенке во всём этом хаосе, и тронул рычаг потайной двери.