— Быть такого не может… — лепечет еле слышно.

— Пока все думают, что Вероника святая, она…

— Не выражайтесь при ребёнке! — перебивает и подходит ближе, протягивает руки, и Максимка с радостным воплем ныряет в её объятия. — Пойдём, Максим Степанович. Папа, наверно, очень устал.

Вскидывает подбородок и поднимается по лестнице на второй этаж, исчезает за поворотом, оставив только шлейф ненавязчивых приятных духов.

Я не знаю, как не сойти с ума и дождаться Веронику. С удовольствием бы сейчас залил своё горе. Напился бы до беспамятства. Лишь бы внутренний голос не твердил мне о том, что я пригрел на груди змею.

История повторяется.

Сначала мне бессовестно изменяла Эвелина. Теперь и Вероника скатилась до её уровня.

Переодеваюсь и направляюсь в бассейн. Лучше так скоротаю время, чем буду выпивать. Если Волкова вернётся домой, а я пьян, то разговора не состоится.

Я хочу смотреть на неё трезвыми глазами и слушать, как она будет оправдываться и выкручиваться. А потом распахну перед ней дверь и выгоню. Навсегда. Из дома. Из сердца. Из мыслей.

…

_Вероника_

Концерт получился такой, что у меня до сих пор мурашки. Прошло уже достаточно времени, а я всё ещё проживаю те эмоции, которые накрывали меня на сцене. И стоит только закрыть глаза, я словно наяву вижу их… своих людей… подпевающих моим песням, слушающих меня внимательно. Чувствую их светлую энергию и поддержку.

Я не думала, что у меня когда-то получится прикасаться к сердцам людей через свои песни.

Это было мечтой. Тем, что спрятано от меня за громадной непробиваемой стеной.

А теперь это часть моей жизни!

Машина ловко заворачивает на огромную территорию нашего дома. Лениво загораются фонари с датчиками движения. Наконец-то увижу родных, поделюсь своими чувствами и эмоциями. Расскажу, как сначала было страшно, а потом я увидела тысячи влюблённых глаз, и тревога испарилась.  .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.

Прохожу в просторный коридор, Андрей заносит мой чемоданчик и оставляет у двери.

— Спасибо, — улыбаюсь ему, а он мрачный такой, словно кто-то умер.

Молча уходит, даже не посмотрев на меня.

Конечно, охрана Волкова никогда многословностью не отличалась, но тут мог бы хоть что-то ответить.

Крадусь по лестнице. Знаю, что все спят. Время близится к утру, примерно пол четвертого. На часы принципиально смотреть не хочется, чтобы не расставаться, ведь сна у меня ни в одном глазу. Я заряжена энергией после концерта настолько, что ещё долго не смогу уснуть.

Распахиваю дверь в спальню Стёпы и замираю. Кровать пуста. Мало того, муж даже не расстелил её.

Странно… Стёпа же знает, что я должна прилететь сегодня ночью…

Мысли спутываются в узлы, щекочут нервы.

А что, если он у Эвелины? Вдруг полученные с неизвестного номера сообщения были настоящими? Может Волков на самом деле мне изменяет?

Присаживаюсь на кровать и глаза закрываю, дышу полной грудью в попытке собраться и перевести дух. Внутри всё замирает, и пальцы с силой сжимаются в кулаки. Почти до боли.

— Вернулась? — в слух вонзается низкий мужской голос.

— Привет, — выдыхаю, распахнув глаза.

— Я вещи твои собрал, они в твоей комнате, — говорит спокойно и размеренно.

А у меня душа уходит в пятки.

Выгоняет меня, потому что больше не хочет обманывать. Приведёт Эвелину сюда, будет с ней жить.

Значит, всё это правда!

— Почему ты раньше не сказал? — чувствую нахлынувшие слёзы от обиды и негодования.

Стёпа проходит в центр комнаты. В полутьме теперь отчётливо видно его лицо, освещённое ночником. Смотрит куда-то отстранённо, поджимает губы и хмурится.

— Как ты могла, Вероника? — переводит на меня тяжёлый взгляд, от которого мурашки по коже.

— Я?

— Я тебе верил, а ты… с Савицким…

Смотрю в глаза мужа, сверкающие безумной ревностью, и никак не могу понять, в чём он хочет меня обвинить.

— Стёпа, причём тут мой продюсер? — скрываю своё возмущение, но голос шипит.

— Ты ещё и дурой притворяться будешь? Я всё знаю, Вероника! — говорит на повышенных тонах, заставляя мой пульс ускориться.

— Что же ты знаешь? — встаю с кровати и делаю уверенный шаг к нему, сокращая расстояние до миллиметров.

Стёпа не отрывает от меня разъярённого взгляда, дышит тяжело и вена пульсирует на его виске.

— Не шути со мной, девочка, — обжигает дыханием моё лицо.

— Я тоже кое-что знаю, муженёк! — складываю руки на груди в защитном жесте, губы вздрагивают в улыбке.

— Я просто вот чего понять не могу, — с колкой усмешкой. — Неужели для тебя твоя карьера дороже меня и Максимки?

— Бред какой-то, — закатываю глаза. — Это твоя бывшая тебе так дорога, что ты спишь с ней в тайне от меня! А хотя я понимаю… наши отношения начались с того, что ты хотел Эвелину вернуть, — обжигаюсь собственными словами и прикусываю щёку изнутри до отрезвляющей боли.

— Стрелки переводишь? Изменяешь, но хочешь сделать меня виноватым? — между бровями Волкова образуется глубокая впадина.

Достаю телефон из кармана и открываю ту самую переписку.

— Вот, полюбуйся, — демонстрирую мужу гадкие сообщения и фотографию, на которой он в полусне обнимает свою бывшую жену, лёжа на постели.

— У нас ничего не было, — оголяет зубы в зловещем оскале. — Эвелина в тот вечер подсыпала мне какую-то херню в вискарь, а потом хотела воспользоваться мной. Но ничего не было. У Олеси есть доказательства.

— Я не верю!

— Повторяю ещё раз. У Олеси есть доказательства! — упрямо цедит сквозь зубы. — А вот ты чем докажешь, что не спала с Савицким?

— Почему я должна это доказывать? С чего ты вообще это взял?

— Я был в Питере вчера. Видел вас в баре. Он целовал тебя и лапал. А потом, — голос Стёпы срывается, и он морщится, как от боли, прикладывает ладонь к груди.

— Что потом? — сверлю взглядом его лицо.

— Ты зашла в его номер, — шепчет.

Обходит меня и садится на кровать.

— Стёпа, я не изменяла. В баре была девушка в таком же платье, как у меня. Это она вчера заходила к Савицкому! — сыплю оправдания, но потом закипаю от злости и тут же взрываюсь. — Ты правда думаешь, что я способна на измену? — вскрикиваю.

— Иди к себе в комнату, — говорит тихо, почти не слышно.

— Ответить, ты мне не доверяешь? — делаю шаг в сторону мужа, чтобы заглянуть в его наглые недоверчивые глаза.

— Пошла вон! — рявкает грубо, и по моей спине тут же бежит холодная волна.

Замираю на месте, буквально прирастаю к полу. Хочу что-то сказать, но воздуха становится мало.

— Уходи, Вероника! Убирайся! — встаёт с места и, сильно схватив меня за плечо, выталкивает из спальни.

Дверь с шумом захлопывается прямо у меня перед носом.

_61_

Сижу в своей комнате, взгляд застыл на чемоданах, в которых я не так давно, счастливая и окрылённая, перевозила вещи в этот проклятый Волковский дом!

Выгнал меня. Выставил из своей спальни. Обвинил в том, чего я никогда бы не сделала.

Волков в своём репертуаре…

Вытираю мокрые щёки тыльной стороной ладони и шумно выдыхаю.

Скоро проснётся Максимка, и мы благополучно уедем куда-нибудь подальше. Только я и сын. Вдвоём. Денег у меня теперь достаточно, чтобы снять квартиру и жить своей жизнью без мерзких обвинений и лживой любви.

Эта драма в отношениях меня вымотала…

А Люда, после развода с Медведевым, говорила, что сказочные богачи не для таких девчонок, как мы!

Права была… у богатых, видимо, с головой не всё впорядке.

***

— Нужно как-то помочь им, — выговорила Олеся, сложив руки под грудью. — Так больше продолжаться не может.

— Ты же понимаешь, что они как кошка с собакой. Цапаются из-за мелочей. Я считаю, что счастья у них уже не будет! — Лиза покачала головой и отпила из чашки горячий шоколад.

Компания домработников собралась в кафе в центре города через несколько дней после отъезда Вероники. Каждый из них желал Волковым только счастья, но как помочь, никто не знал.