Когда хрипящие от натуги беглецы почти добежали до касика, он пальнул им под ноги. Первый встал, как вкопаный, а второй споткнулся и кубарем полетел вперед, где его принял васин напарник. Удар рукояткой по голове — и вот они уже винтят второго.

Подъехал автобус, беглецов закинули внутрь.

От дома помахал Гильен — все в порядке.

Все прошло быстро и без потерь, сказалась подавляющая огневая мощь «узи», тем более в помещениях, где с магазинной винтовкой не очень развернешься.

— Где падре?

— Вон, отпаивают, — Гильен махнул рукой в сторону кухни.

Вася ломанулся туда, где изрядно помятого иезуита обрабатывали крепким сингани изнутри и снаружи — всунули в руки стакан для снятия стресса и промывали ссадины. Отец Луис выглядел несколько отрешенным и касик, убедившись, что все под контролем, вернулся к Аврааму.

— Сколько убитых?

— Двенадцать здесь и двое во дворе, их уже затащили в дом. Один тяжело ранен, трое легко или вообще целы.

— То есть с моими пятеро? Посторонние в доме есть?

— Прислуга, четыре человека. Их сейчас вяжут и запирают в подвал, где падре был.

— Тогда выбираем из этих пятерых пару поглавнее и быстро потрошим.

— Падре будет против, — кивнул Гильен в сторону кухни.

— Падре будет отпевать убитых.

Допросить пленников они решили прямо тут — соседи даже не всполошились, но на всякий случай у ворот поставили двоих бойцов с липовыми документами сотрудников DIC. Обычное дело — облава на подпольщиков.

Живых и способных говорить развели по разным комнатам, затем выдернули двоих намеченных и взялись за дело. Вася остро пожалел, что с ними не было опытного Габриэля или Хосе — угрюмый мужик сопел, плевался, но наотрез отказывался отвечать на вопросы.

Да уж, Хосе бы точно не помешал… Впрочем…

Вася несколько раз глубоко вздохнул, наливаясь боевым безумием, и представил, что он — это и есть Хосе. А затем забрал нож у одного из двух бойцов и шагнул к сидящему на стуле.

Тот собрался опять плюнуть, но быстро передумал, когда почувствовал под глазом острие ножа.

— Кто такие? — проревел Вася.

Допрашиваемый вздрогнул, но выдавил только «Да пошел ты!»

— Пойду, — зловеще улыбнулся Вася, — только яйца тебе отрежу и пойду.

Он просунул лезвие под ремень мужика и, не обращая внимания на его ерзанья, рванул нож на себя. Острое лезвие вспороло и кожу, и ткань, развалив штаны. Мужик дернулся еще раз, стараясь отдалиться от острия.

— Кто такие?

— Рондас, — буркнул мужик, опасливо косясь на холодную сталь.

— Ага, это все объясняет. Подробнее, сука! — заорал Вася ему прямо в лицо и рассчитанным движением вогнал нож в дерево стула как раз между ног мужика, пришпилив кожу мошонки.

Слова полились потоком, правда, на вопросах «кто главный?» и «кто послал» мужик попытался уйти в несознанку. Вася слегка повернул нож. Тот тоненько заверещал и дальше отвечал на вопросы без заминок.

Уже через полчаса они с Гильеном тряслись в автобусе и сравнивали показания.

— Луис Арсе Гомес, бывший адъютант Овандо, — доложил о своем «подследственном» Гильен. — Поплыл сразу, стоило только ткнуть пистолетом под нос. Учуял кровь и порох и раскололся до пупа.

За капитаном Арсе стояли фигуры покрупнее — майор Луис Гарсия, заместитель начальника школы сержантов, полковник Уго Бансер, недавний министр образования у Баррьентоса и военный атташе в Вашингтоне, генерал Рохелио Миранда. Американские уши торчали еще и в личности инструктора, некоего сеньора Мигеля, который натаскивал рондас последнюю неделю.

— Наведаемся к ним прямо сейчас?

— Нет, касик, не выйдет.

— Почему?

— Они оба в Ла-Пасе, и американец этот тоже. Надо уведомить штаб, подготовиться и спланировать.

Верно. Не надо с бухты-барахты. Вася устало кивнул, подвинулся на сиденье и приложил горячий лоб к холодному стеклу. Позади осталась группа зачистки, о том, что она сделает с пленными, касик старался не думать. Тем более не думал об этом отец Эспиналь, сидевший впереди и всю дорогу читавший молитвы, перебирая четки.

Глава 19

— Танки на улицах

Два человека за столом поодаль от входа и стойки ничем не отличались от прочих посетителей чичерии, разве что одеты были почище. Пусть не работяги руками, а эмплеадо, плоть что называется от плоти — все равно трудятся, а не жмут из других соки.

Они медленно потягивали чичу и вполголоса обсуждали результаты матчей — ну, во всяком случае, они то и дело обращались к спортивному разделу разложенной на столе перед ними El Diario.

— Все проверки он прошел, — вполголоса, поглядывая чтобы рядом никого не было, говорил младший. — Трижды стоял наблюдателем, знал еще о пяти акциях, все прошли успешно. Дважды работал с закладками, все доставлено и получено без проблем, постороннего внимания не обнаружено.

— Разговор с «колеблющимся»?

— Выполнил все порученное, лишнего не говорил. Вернее, говорил, но в русле требуемого. Считаю, что можно рекомендовать.

— В бою был?

— Нет, сейчас у нас затишье, копим ресурсы.

— Жаль. Впрочем, другого выхода нет, люди в школу нужны срочно.

— Делать предложение?

— Да.

От таких предложений революционные студенты не отказываются — «Движению 6-го августа» нужны обученные подпольной борьбе люди, и в конспиративную школу Габриэля в горах поехала новая группа «этнографов» или «социологов». Их довезли до одной из айлью, объяснили про сигналы связи, выдали даже небольшие деньги и оставили дожидаться связного, который должен прийти в кооперативную лавку.

Уже вечером Рикардо вместе с остальными новенькими слушал Радио Ребельде:

Мы выбрали горы для борьбы с оружием в руках против богатых и тех, кто их поддерживает: военные и полицейских… Мы крестьяне, рабочие, мелкие предприниматели и студенты, которые борются за то, чтобы в Боливии не было более богатых, бедных, болезней, невежества, людей без земли. Мы хотим настоящую революцию, глубокое преобразование жизни нашего народа. Мы армия бедных, народная армия.

Занятия в школе отнимали все время — утренняя зарядка, которую не всякий спортсмен выдержит, кросс, завтрак, навыки наблюдения и контрнаблюдения, проверочные мероприятия, вербовочные подходы, перерыв на быстрый обед, теория и тактика допроса, методы анализа информации, разведпризнаки, создание острых ситуаций, в которых может раскрыться фигурант, час личного времени, ужин и спать, спать, спать!

— Габриэль, тебе не кажется, что Рикардо на занятиях занят совсем не учебой?

— Таращится на девушек?

— Не только. На всех, — тихо ответил Антонио. — Я вчера сидел в классе, он сперва шугался моего присутствия, но потом попривык, да и я его держал только боковым зрением. Он слишком долго и внимательно разглядывает остальных.

— Глаза двигаются?

— Не могу сказать, надо понаблюдать.

— Я тоже посмотрю. Если ты прав, надо будет проверить его под чужим флагом.

* * *

Летом 1968 года градус противостояния заметно подскочил. Вася связывал это с появлением «тихого американца» и активизаций Корпуса мира — человек оттуда постоянно вился около Баррьентоса и, как сообщала Таня, в ближайшее время его планировали включить в число президентских советников.

Пресса как по команде (впрочем, почему «как»?) заголосила о несчастных крестьянах, которых злые герильерос принуждают трудится бесплатно, по-коммунистически. Что таким образом строятся школы, террасы на склонах, загоны для скота или другие нужные общинам вещи, газеты изящно не упоминали.

Так же, честно глядя в глаза читателю, ножкой задвигали под кровать сведения о художествах рондас и фалангистов, списывая их на дело рук партизан. Ни слова не писали о приехавших по призыву Че врачах со всей Латинской Америки, зато каждый случай народного суда над реальными преступниками превращался в описание зверств герильерос.