Люди Габриэля и Гильена заранее подготовили налеты и захват не только издательств и радиостанций, но и типографий, и фотоателье. И теперь у командиров болела голова где разместить фотостудию и, главное, кто ей будет заниматься. С типографским оборудованием малость полегче — брали только компактное, не требующее подключения к сетям, простое в использовании, но тоже, куда ставить и кто будет заниматься?

Голова шла кругом.

Но всяко лучше распоряжаться уже имеющимся, чем искать, где добыть отсутствующее.

— Это все прекрасно, — сложил свои записи Че, — но многое мы не смогли вывезти. Мало грузовиков и заторы на дорогах. Мне приходилось стрелять в воздух, чтобы пробится.

Да, волшебное слово «халява» сыграло с партизанской армией злую шутку — стратегически ценные вещи по заранее составленным спискам затерялись среди колонн грузовиков и носильщиков из близлежащих общин. Домовитые индейцы вывозили товары с оптовых складов — ткани, керосин, один ушлый малакку^[5] догадался растащить магазин швейных машинок и сейчас был попросту королем меновой торговли.

— Впредь эту стихию нужно контролировать, вплоть до расстрелов.

— Забитые дороги помешали армии перебросить подкрепления, — возразил Вася. — И нечего расстрелами грозить, когда сами везде опаздывали.

«Да ладно, успеем» в исполнении латинов задалбывало его все больше и больше, кечуа такого отношения тоже не понимали. Круче всех отметился шахтерский лидер Мойзес Гевара, бойцы которого попросту забухали и забирать несколько сотен винтовок он явился в одиночку. Ну и был послан вдоль берега, а оружие для рабочей милиции передали другим людям, разгильдяям не положено.

* * *

После вялой склоки на заседании штаба, великий касик Тупак Амару Третий, он же Уасья, он же внук знаменитого калавайя Контиго, он же Вася, ну кто его не знает, студент-этнограф из Москвы, засел писать методичку. Самую обыкновенную, по физподготовке, куда втискивал все, чему его когда-то научил отец и что придумал он сам. Упражнения, нормативы, комплексы ежедневный, утренний и усиленный, тренировки с тяжелым предметом, то есть пулеметом, метание камней — пришло время суммировать все, накопленное в этом деле за год.

Да и подвести итоги можно, сколько он здесь? Пятнадцать месяцев? Ну да, с марта прошлого года…

Успел многое — свободная зона в горах выдержала наступление армии и растет дальше. Каждую неделю присоединяются новые айлью^[6] — неудивительно, слухи о тракторах и о том, что касик скупает шерсть ламы, ширятся и ширятся. Ничего, скоро должна вернутся делегация из Уругвая, будем переводить экономику общин на новые рельсы.

Вася хотел было возблагодарить деда, но вдруг поймал себя на мысли — а какого именно? Московского, разведчика Василия Егорова, или здешнего, знахаря и лекаря Контиго? А потом понял, что благодарить надо всех — воспитавших его личность маму с папой, дедушку-генерала и вырастившего его тело дедушку-калавайя, ну и счастливое стечение обстоятельств до кучи. Легко ведь мог бы перенестись в инвалида, например.

Касик аж вздрогнул, представив себе все неприятные варианты переноса, черт его знает, куда могло зафитилить — да хоть в обезьяну какую.

Так что спасибо шаману Контиго, все сделал правильно. И потомка инков индейцы признали за нового Тупака Амару, великого вождя и освободителя. Эдак можно и вровень с Боливаром оказаться: он освободитель креолов, а касик — индейцев. Идут они к Васе, идут, сейчас под ружьем почти тысяча человек, причем не только кечуа, есть около сотни аймару, из них Поло, Анисето и Серапио уже выросли в толковых командиров взводов. Так что пора создавать отдельную роту и выдвигать ее западнее, на границу с Чили, в департамент Оруру, где живут в основном их соплеменники. Хорошо бы развернуть роты из добровольцев граничащих с Боливией стран, как и предполагалось в плане создания партизанского «очага», но «интернационалистов» пока маловато. Аргентинец Хосе, парагваец Габриэль, испанец Авраам Гильен, остальные прибывают по каналам Че, вернее, команданте Рамона. О том, что Че Гевара в Боливии пока достоверно не известно — РПАБ не объявляла, Че лицом не светил, потенциальных информаторов вычисляет и вылавливает понемногу крепнущая контрразведка. Дождаться бы еще специалиста с образованием, как обещал Че…

Пока же учиться приходится на собственной шкуре — систему подготовки бойцов несколько раз пришлось подправлять, с учетом полученного боевого опыта. Но созданы лагеря, стрельбища, проложены контрольные маршруты, разработан месячный «курс молодого бойца», сейчас вот будет готова методичка…

Читать, правда, пока умеют не все, как ни старались со школами. Но половина уже свободно общается на испанском, а все не-индейцы «первого призыва» сносно говорят на кечуа. Здорово, что в Сукре не забыли прихватить учебники — теперь дело идет куда быстрее. Но особенно оно ускорилось после переноса школ в общины и приема в них детворы. Взрослым партизанам попросту стыдно отставать от ребятни, вот они и грызут гранит.

Расходы при этом бешеные — что на трактора, что на обучение тратится побольше, чем на боевку. Но деньги пока есть, и те, что взяли в банках, и выкупные от оловянных магнатов, и от продажи инкских статуэток. Но пора искать и другие источники, денег много не бывает.

Вася оглядел голубую пилу Кордильеры на горизонте, склоны ближайших отрогов, поросших невысокими деревцами, тропу, ведущую из лагеря…

«Черт, надо бы натащить камней потемнее, наверняка уже заметно сверху».

— Ну что, chico, зима? — из-за шума речушки на дне ущелья касик не услышал, как подошел Гевара.

— Да какая тут зима, abueleto^[7], температуры те же. Разве что погода почаще меняется.

— Там готовят второй самолет из Чили. Хочу послать Хоакина.

— Чем Хосе плох?

— Ты сам знаешь, он бешеный. А в сочетании с этим летчиком вообще гремучая смесь.

Касик вспомнил отчаянного ветерана RAF Кржемидловского и улыбнулся.

— Пока будем искать новый канал, — продолжил команданте, — нужно беречь этот.

Вася и сам хотел заменить Хосе, но любопытно, почему об этом задумался Че. Может, он хочет что-то протащить без уведомления? Но ведь есть и другие каналы, вон, «товарищ Таня», Тамара Бунке уже появлялась в лагерях, несмотря на запрет и ссоры с Геварой по этому поводу.

— Пусть будет Хоакин, но с условием — Таня не должна появляться в лагерях.

— Опять ты об этом, chico! — раздраженно воскликнул Эрнесто. — Сколько можно!

— Сколько нужно. Ладно, смотри лучше, какой закат. Как твоя астма, не беспокоит?

— Давно так хорошо себя не чувствовал. Дед твой говорит надо еще раза три-четыре прошвырнутся на эту, как ее, вака Касигуача.

— Да, надо выбрать время. Я приглашу туда одного священника…

— ???

— Поговорить. Очень интересный человек, нам же нужна программа, понятная католикам?

Че прищурился и медленно кивнул.

— Ну вот.

Поздним вечером Вася лег на шкуры, натянул верное пончо по горло и уставился в потолок. Первой своей цели он достиг — по сравнению с реальной эпопеей Че все настолько хорошо, что прямо не верится. Тогда кучка партизан металась в крайне неудобном районе без поддержки населения и с каждым днем теряла людей. А сейчас наоборот, число бойцов растет и общины за партизан. Что неудивительно — репутация после взятия Сукре взлетела ракетой.

Набран опыт. И боевой, и политический, и, так сказать, управленческий. Пусть нету компьютеров и гаджетов, но скучать не приходится, есть дело, есть соратники, есть учителя и друзья. И есть любимая девушка.

* * *

— Касик, на передовых постах захватили человека. Рвется к вам, говорит, что француз, что знаком с команданте.

— Имя назвал?

— Рехис… Дебрай, — выговорил непривычное имя Искай и протянул паспорт.

Вася открыл его и выматерился — Режи Дебре, опять этот полудурок приперся со своими реальными документами! Вот ей-богу, чем дальше, тем больше похоже на то, что он провокатор.