– Ты что, в монашки записалась?.. – Прохрипела женщина, откашлявшись.

Эжения вопросительно приподняла бровь, аккуратно беря чашечку с чаем и поднося к губам. Ей не раз приходилось видеть монахинь в своём мире, и, хотя в этом мире они ей ещё не попадались, графиня была абсолютно уверена, что её одеяние далеко от монашеского. Простая хлопчатобумажная белая блузка с длинным рукавом, застёгнутая под горло, и голубая юбка-колокол до середины икры – разве монахини носят что-то подобное?

– Ты хоть в зеркало себя видела? – Продолжила напирать Тамара. – С чего вдруг такое кардинальное изменение стиля? Ты же похожа на мою бабушку!

– Должно быть, она очень достойная пожилая леди, – невозмутимо отозвалась Эжения.

– Вообще-то, она уже лет двадцать, как в могиле, – смущенно поправила её Тамара, – но в молодости она одевалась точно, как ты сейчас!

– Очень жаль, что нынче ситуация отличается, – искренне сказала Эжения, с содроганием вспоминая то, в чём ходят девушки этого мира. Ни за какие блага не наденет она брюки или те миниатюрные юбочки, открывающие ноги почти на полную длину. Никогда! Это же… Это же позор!

Тамара ещё немного повозмущалась, но в итоге успокоилась, сделав скидку на то, что её коллега больна и ничего не помнит о своей прошлой жизни.

"Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось!" – Пробурчала она про себя. Тамара была старше Зины почти на пятнадцать лет, но, тем не менее, они дружили. И парадокс их отношений заключался не в том, что они разных возрастных категорий, а в том, что у них в принципе не было ничего общего.

Зина – слишком наивная для своих двадцати двух, слишком неискушенная и правильная. И до сих не может найти себе парня из-за своих глупых принципов. Тогда как тридцатишестилетняя Тамара имеет за спиной два неудачных брака и взрослую дочь – ровесницу Зины, которую родила ещё в старших классах школы и оставила на воспитание своей матери. В связи с таким жизненным опытом наивностью женщина не страдает уже давно, а принцип в отношении мужчин у неё только один – "хватай, а то убежит".

Однако, несмотря на абсолютно противоположные подходы к отношениям, обе они – и Тамара, и Зина – всё ещё одиноки. Наверное, это единственное, что их связывает, так как остальные девочки в их салоне красоты – включая даже строгую Степаниду Алексеевну – давно и счастливо замужем.

Позавтракав, женщины вышли из квартиры, не забыв запереть за собой дверь. Эжения всё время нервно озиралась по сторонам, с ужасом вцепившись в Тамарину руку – особенно во время поездки на лифте, а потом, пока они шли к остановке троллейбуса, вздрагивала от каждой проносившейся мимо машины.

"Надо было на такси ехать!" – Подумала Тамара, обеспокоенно глядя на подругу. Конечно, та пыталась делать вид, что всё в порядке, на застывший в глазах ужас при абсолютно невозмутимом лице – говорил куда больше, чем если бы Зина тряслась и плакала.

Сама же Эжения в это время отчаянно боролась со страхом: её пугало то, что всё вокруг такое… стремительное. Машины ехали слишком близко и слишком быстро. А что, если водитель не справится с управлением? Да как вообще можно управлять транспортом на такой скорости?! А ещё безмерно пугала предстоящая встреча с врачом. Хоть Тамара и уверила, что ей ничего не грозит, но девушка всё равно боялась – даже сама не могла сказать, чего именно. Наверное, неизвестности.

Как-то всю свою жизнь, за исключением разве что раннего детства, Эжени была одна и могла рассчитывать лишь на себя. Она научилась выживать в высшем свете – а это невероятно сложно для той, за кем не стояла влиятельная родня. Но в её мире ей всё же было всё знакомо, всё привычно. Привычная зависть и привычные интриги, привычный змеиный клубок в роли "лучших подруг". Всё было под контролем. Здесь же – всё чужое, незнакомое, таящее потенциальную опасность, которую Эжения не могла даже приблизительно угадать. Потому девушка так отчаянно вцепилась в Тамару – единственного понятного и знакомого ей здесь человека. Единственную, кто мог ей сейчас помочь.

Поликлиника встретила их толпой народа и привычной для бюджетной организации толкучкой. Эжения сразу же схлопотала локтем в ребра – прямо при входе. И это, как ни странно, помогло ей успокоиться. Люди суетились, ругались, огрызались друг на друга, ворчали по поводу качества медицинских услуг – и становилось ясно, что никого сюда не привели насильно. Наоборот – люди еще и недовольны, что слишком долго надо ждать, чтобы попасть к врачу. Очевидно, они тут все по доброй воле.

Поэтому, когда подошла их очередь, Эжения заходила в кабинет почти спокойно – только с лёгкой опаской.

Доктор – невзрачный мужчина среднего возраста с небольшим, но уже заметным брюшком – что-то сосредоточенно писал, не обращая на них внимания. Закончив, поднял взгляд – и его брови нахмурились при виде двух женщин.

– Кто из вас по записи? – спросил он. – Вторую попрошу выйти за дверь.

– Мы вместе, доктор, – отмахнулась от него Тамара, – вот, моя подруга и коллега память потеряла. Я её сопровождаю.

Врач осмотрел Эжению с головы до ног, а после пробормотал:

– Явно не деменция… Падали, головой ударялись?

– Не помню, – ответила Эжения на заданный ей вопрос.

Доктор снова начал что-то писать.

– Вот, держите, – проговорил он, когда закончил, – тут направления к хирургу, психиатру и неврологу. Они вас осмотрят и назначат анализы. Скорее всего, надо будет делать МРТ головного мозга, возможно, ещё УЗИ сосудов головы. Направление на кровь я вам выписал. А вот МРТ и УЗИ бесплатно вам никто не сделает, так что рекомендую сделать самим – а уже с результатами идти на приём к специалистам. Ко мне больше приходить не надо, ответы на кровь будут у невролога. До свидания. Следующий!

– И это всё? – Растерянно спросила Эжения, выйдя из кабинета и держа в руках кучку бумажек.

– А ты как думала? – Подмигнула ей Тамара. – Дольше собирались и в очереди сидели. Ну, поехали домой, поищем в интернете клинику, где делают эти исследования.

Так Эжения де Лавиньяк, графиня Синопская, познакомилась с бесплатной российской медициной.

После посещения поликлиники, Тамара поволокла Эжению на работу.

– Надо появиться пред светлы очи Степаниды, – объяснила она, – а то больничный больничным, но начальство должно само всё увидеть собственными глазами. Да и девочки переживают.

Очередная поездка на общественном дилижансе, который крепился чем-то, напоминающим усики насекомого – гигантского, надо сказать, насекомого – к натянутым вдоль дороги тросам. Почему этот "троллейбус" выглядел так странно, Эжения не знала, но догадывалась, что это каким-то образом помогает ему передвигаться. Хотя остальной транспорт, весьма похожий на троллейбус, обходился почему-то без усов. Спрашивать об этом Тамару Эжения не рискнула, так как вряд ли такой вопрос можно объяснить потерей памяти.

Наконец они вышли на нужной остановке, прошли немного пешком – и оказались возле входа в салон красоты "Элегия". Внутри салон оказался весьма уютным и красивым местом: всюду зеркала, кристальная чистота, симпатичный интерьер, мягкие кожаные диванчики для посетителей. Зал был поделён на секции – и в каждой трудились сотрудницы в элегантной форменной одежде.

"В такое место я бы и сама приходила, – подумала Эжения, – хотя у нас это и не принято."

В любом случае, работать в таком красивом салоне наверняка было одно удовольствие.

При входе за высоким столом сидела девушка, которая, увидев их, пискнула и кинулась обниматься к Эжении.

– Зинка, ну ты как? Как себя чувствуешь? Ты меня помнишь? – Закидывала Эжению вопросами повисшая на её шее работница салона.

– Нет, сожалею, – неловко ответила Эжения, отцепляя от себя руки девушки и отстраняясь. На подобную бесцеремонность графиня Синопская давно ответила бы какой-то колкостью, но… Здесь она не графиня, а простая девушка Зина, которую все эти люди знают и, видимо, за которую переживают. Потому Эжения постаралась быть максимально мягкой.