Никто в офисе не знал о жене Николая. Он всем врал, что холостой и хочет ещё погулять. Если бы знала, что он женат, ни за что не связалась с бы ним.

После душа почувствовала себя китом, которого с суши столкнули обратно в воду. Красота. Не хватает только кофе и парочки бутербродов. А может, пельмени сварить или пиццу заказать? Пельмени. Деньги нужно беречь. Когда ещё на работу устроюсь?

Через час я уже поливала фиалки и розочки на подоконнике. Потом провела над ними рукой и, как всегда, показалось, что цветы будто встрепенулись и стали чуть выше. Да ну, чушь всё это, так не бывает. Новый бутончик у фиалки, наверное, не первый день тут, просто я раньше не заметила. То, что мои цветы не любят чужие руки – это факт.

Кому бы ни дарила цветы, обязательно говорю про себя: «Отдаю с лёгким сердцем на счастье. Цвети и радуй новых хозяев», – только тогда они приживаются в новом доме. Сама не пойму, как я запомнила эти слова. Лицо мамы забылось, а эти слова помню. Она говорила их вслух, когда дарила соседям цветы.

Жаль, от прежней жизни ничего не осталось, даже фотографий. А я, на самом деле, хотела бы снова увидеть лицо мамы. Может, на фото мелькнул бы отец, которого я никогда не видела. Знал ли он вообще, что я родилась?

Ближе к вечеру прискакала Люда. Как всегда, затребовала чай, и я достала недоеденный торт.

– Ну, чего там в клубе? Страшно было? – спросила она зловещим тоном, выпучив глаза.

– Люд, клуб как клуб. Внутри такой же, как и снаружи. Мебель и отделка в готическом стиле. Играла джазовая группа на сцене, богатые снобы жевали свой бифштекс и салатик. Ничего необычного. Оказалось, что у них намечался юбилейный посетитель. Они и отдали приглашение бедняку. Типа всё за счёт заведения. Благотворительная акция такая, как я поняла. Потому что никто ко мне не подсаживался и не приставал. Бармен услужливо налил коктейль, я и напилась на халяву. Потом приехала домой, видимо, на такси. Вот и весь расклад.

– И что, ничего примечательного там нет? О чём я статью писать буду? – возмутилась Людмила, взмахнув руками.

– Нашего мэра Волкодавского там видела, он с дамой обедал. Я точно знаю, что это он, потому что ключи от квартиры из его рук получала.

– Дама может и его женой быть. Ты же её в лицо не знаешь. И потом, если я напишу, что в этот клуб сам Волкодавский ходит, он потом владельцу газеты голову открутит, а тот придушит меня. Расскажу с твоих слов, пусть редактор сам решает, писать такой очерк или нет. Скорее всего откажется. Тоже мне сенсация: клуб для тех, кто хочет посидеть в обществе себе подобных без плебеев и нищебродов.

Подруга съела последний кусок торта, облизнулась, а потом запила его чаем. Всё это она проделала с чавканьем и хлюпаньем. Я сморщилась, но ничего не сказала. Отучать Люду чавкать за столом так же бесполезно, как учить собаку писять на унитаз. Поэтому приходится терпеть её особенности.

Вскоре подруга распрощалась и побежала на свидание. Мне ничего не оставалось, как залезть в интернет и посмотреть очередной фильм. Работу продолжу искать завтра.

Леонардо

Я сидел за столом и наблюдал, как Змей пританцовывая жарит блинчики у плиты.

– «Иц май лайф,» – подпевал он знаменитому певцу, чей голос лился из колонки и вдруг заявил: – Лео, а давай собаку заведём. Маленькую такую, красивую.

– Ты охерел, Змей?! – я даже минералкой подавился.

– Ухаживать за ней я, как всегда, буду? Заводишь питомца ты, а гуляю с ним я.

Ричи выключил газ и плавной походкой от бедра подошёл ко мне. Тарелка грохнула о стол.

– Чего её выгуливать? Мы дом купили, а не квартиру. Вывел во двор и пусть сама резвится. И потом, на этот раз всё будет по-другому, – умоляющим тоном проворковал Ричард.

– Хватит меня уговаривать. Я ведусь на эту уловку уже больше ста лет. Хочешь собаку? Заведём алабая и посадим на цепь во дворе. Будет дом охранять, хоть какой-то толк.

– Алабая я не хочу. Я тут нашёл в интернете: продаются щенки аффенпинчера. Ну ты только глянь, какая чёрненькая прелесть, прямо как мы, – Ричи сунул мне под нос свой телефон. – Возьмём мальчика и так и быть, исполним твою мечту: назовём его Алабай.

– Чего сразу не Волкодав, – захохотал я.

– Котёнок, пожалуйста, поверь мне в последний раз, ухаживать за ним буду я. Хочешь, я перед тобой на колени встану? Хочешь, а? – умоляюще произнёс он, делая грустные глаза.

– Ой ну ладно. Давай действительно купим эту твою карликовую нечисть. Только уговор. По роже получишь, если в очередной раз решишь взвалить блохастого на меня, – строгим тоном сказал я, принимаясь есть блины.

– Спасибо, Лео. Ты в сметанку блинчик макай. Уж больно она у них вкусная, – расплылся в довольной улыбке Змей.

Вот так и живём с тех пор, как познакомились. Бизнес вместе, жильё вместе. Спим в разных комнатах Секс между собой – табу. Не потому, что нельзя – просто мы натуралы. Предпочитаем по отдельности приводить любовниц, но иногда берём одну девушку на двоих.

Поедая блины, которые у друга получились на славу, я думал: пойти в очередной раз в клуб или притащить девушку домой. Сегодня ночью мы объелись эмоциями полукровки, на несколько дней хватит, а потом нужно что-то придумывать.

Домик мы, кстати, купили в два этажа и пять комнат. Это не считая кухни и двух санузлов. Есть ещё подвал, где оборудованы сауна и бассейн. На втором этаже – наши с Ричи комнаты, а гостиную и спальню для секса мы сделали внизу. Таково правило: иметь отдельный сексодром с огромной кроватью. На этот раз вместо кровати – постамент с парой ступеней. Водрузили на него, сделанный на заказ матрас, и дело с концом. Не уверен, что скоро туда приведём девушку, но на будущее всё готово. Планирую задержаться в этом городе подольше и Ричард со мной солидарен.

Елена

Вечером решила выйти на улицу и немного посидеть во дворе. Потом захотелось апельсинового сока, и я пошла в ближайший магазин. Как всегда, не удержалась и купила конфет, что были по акции, торт-то мы с подругой доели. Вернулась во двор и снова села на лавку.

Неожиданно ко мне подсела пожилая женщина, живущая подо мной.

– Здравствуй, Леночка.

– Здравствуйте, Зинаида Петровна, – улыбнулась я.

– Хорошая ты девушка, Лена, не пьёшь, не куришь, не скандалишь. Музыку слушать громко не любишь, – неожиданно похвалила она меня.

– От табака и громкой музыки цветы вянут, – снова улыбнулась я.

Чего это она меня ни с того, ни с сего расхваливает. Странно всё это. Я насторожилась, мало ли зачем она ко мне подлизывается.

– Кстати, я подошла насчёт цветов спросить. У тебя летом на балконе вон какие вазоны шикарные. Говорят, и дома красота. Макаровна поведала по секрету, что ты ей фиалку подарила, а её давление не так сильно мучить стало. Разумеется, она все свои таблетки пьёт, но чувствует себя гораздо лучше. Может, ты экстрасенс, а? Заговори цветок для моего сына. Понимаешь, только три года женат, ребёнок родился, а они разругались, дело до развода доходит. Помоги сохранить любовь и семью, Лен, – умоляющим тоном попросила соседка.

– Какой из меня экстрасенс, тёть Зин. Скажете тоже – экстрасенс, – хохотнула я.

– Лена, ты не думай, я тебе денег заплачу, – не отставала Зинаида.

– Не умею я цветы заговаривать. Подарить могу. Есть у меня орхидея – цветок любви. Недавно её купила. Завтра утром в половине десятого заходите, и я отдам. Только у меня условие: вы никому не говорите, что я экстрасенс. Чушь это всё, тёть Зин, поэтому не надо людей в заблуждение вводить. Мне потом за обман лицо фонарями украсят.

– Я молчу, Лен, честное пионерское. До завтра.

Соседка распрощалась и, прихрамывая, поковыляла в подъезд. Пионерка фигова, увидела во мне экстрасенса. Макаровна пришла тогда сахар в долг попросить, бесцеремонно сунула нос в комнату и увидела фиалки. Выпросила один горшок, а потом сидела на кухне и двадцать минут рассказывала о своих болячках и давлении. Я вежливо слушала. Понимаю, дети разъехались, а ей и поговорить не с кем. Потом я взяла цветок, мысленно произнесла нужную фразу и добавила: