Константин Николаевич при всей своей молодости был трижды женат. Ольга Гриневская знает историю его первой женитьбы, правда, не из первых рук, а от своей знакомой, некой Наташи Райс…

– Как ты сказал? Наташа Райс? – Александр Сергеевич встрепенулся и с вопросом уставился на Челикина. Тот недоуменно ответил на взгляд. – Помнишь два года назад, ты был еще участковым, у нас было дело «зодиакальных девочек»? Так вот Наташа эта и ее муж проходили у нас свидетелями. Ну, вспомни!..

– Точно! – Сергей довольно увесисто стукнул себя по лбу: мол, Семен Семенович. – Она же, Наташа Райс, была подругой потерпевшей в том деле, если я правильно помню. Точно, точно…

Челикин вдруг резко осекся под взглядом Прохорова и потупил глаза, потому что вспомнил рассказы коллег о том, что потерпевшая по тому делу, Нина, кажется, сначала стала женой Прохорова, а потом покончила с собой. В чем там было дело, никто толком не знал, но дочку Нины Александр Сергеевич, вроде, усыновил, то есть удочерил.

Чтобы замять неловкость, Сережа Челикин деловито спросил:

– Может быть, мне вызвать Наташу Райс для разговора и получить достоверную информацию от участника событий?

– Каких событий? К смерти Гриневской она не имеет никакого отношения. Ты можешь поговорить с ней о первой жене Константина, если Райс с ней знакома. Вызвать, безусловно, можешь, пусть расскажет, что знает, но к этому делу ее не приплетай – бесперспективно! Кстати, ты можешь вызвать и саму первую жену, так же, как и вторую. А вдруг где-то выстрелит…

– Слушаюсь, товарищ майор, – Сергей уже стоял навытяжку, готовый покинуть кабинет. – Буду держать вас в курсе дела. Разрешите идти?

– Иди. И докладывай регулярно, – Прохоров откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и отчетливо увидел Нину с ее кудряшками и веснушками. Сердце зашлось…

МОСКВА, 1984

– И давно вы здесь? – подходя к своему кабинету, Сергей Челикин увидел сидящую на банкетке Гриневскую, которая была капитально обложена тетрадями, журналами и какими-то клочками бумаги, в которых она быстро делала какие-то пометки. – Собирайте свое хозяйство и проходите. Я пока чайник включу. Чай будете?

И, не дождавшись ответа, Сережа вошел в довольно просторную комнату, которую он делил со своим коллегой и ровесником, Валерой Дей-но. В комнате было два стола, которые занимали следователи, и еще два, которые оба молодых человека использовали, как плацдармы для боевых действий в рамках проводимых ими дел. В настоящее время «плацдарм» Валеры активно использовался и был завален всякой всячиной – дело, которое вел сейчас капитан Дейно, было многослойным и муторным. Во всяком случае, Сережа не видел своего соседа уже недели полторы: тот где-то бегал, собирая улики и опрашивая свидетелей.

Бросив портфель на стол, Челикин направился к тумбочке, на которой стоял чайник, стаканы, тарелка с сушками, и вообще, располагалось все их немудреное, холостяцкое хозяйство. Вода в чайнике была горячей, а все чашки – чистыми, из чего Сережа сделал вывод, что Валерка убежал по своим делам только что, даже не успев выпить чаю. Уже засыпав в чашки заварку и разделив по-джентельменски три куска сахара – два даме, один себе – Челикин решил все-таки подогреть воду. Он долго тыкался проводом в разъем на чайнике – эта пара никак не хотела соединяться: искрила и шипела, но, в конце концов, чудо свершилось, и чайник утробно зашумел.

«Менять его надо, к чертовой матери», – в очередной раз подумал про чайник Сережа и с надеждой заглянул в тумбочку. Там все было по-старому, разносолов не наблюдалось, поэтому рачительный хозяин переложил лежащие на большой тарелке сушки в маленькую, полюбовался сразу возникшим визуальным изобилием и залил приготовленные чашки кипятком.

Проделав все это, капитан Челикин обнаружил, что находится в кабинете один. Выглянув в коридор, он увидел Гриневскую, сидящую на том же месте, яростно грызущую ручку и пытающуюся рассмотреть на противоположной стене что-то, только ей видимое и только ей понятное.

– Ольга Станиславовна, ау! – Сережа хотел позвать женщину негромко, деликатно, но не получилось – Ляля подпрыгнула, чуть не проглотила ручку и растеряла все бумажки, лежащие на коленях. – Не стесняйтесь, заходите. Поговорим.

Гриневская кое-как запихнула свои записи в портфель, закрыла его на весу и вошла в кабинет следователя.

– Сергей Николаевич, мы, скорее всего, не сможем поговорить, потому что я вынуждена сейчас от вас уйти. Дело в том, что я пишу диссертацию, – Ольга посмотрела на портфель, на часы и виновато вздохнула. – Мне утром позвонили с кафедры и сказали, что сегодня в четырнадцать ноль-ноль состоится заседание ученого совета, на котором будут обсуждать и мою, в том числе, диссертацию. Результатом этого заседания может стать решение о выходе меня на защиту. Или о не выходе. Надеюсь, что вы понимаете, насколько это для меня важно. Я обязательно должна быть в два на кафедре! Но с другой стороны, к вам я тоже не могла не зайти, ведь мы договаривались.

Гриневская говорила быстро, как если бы хотела уложить, как можно больше слов в единицу времени. Она даже не присела, и Челикин тоже вынужден был стоять, воспринимая информацию практически на ходу.

– Знаете, я думала о случившемся и так, и сяк, и вот что надумала, – Ольга присела на краешек стола. – Естественную смерть Капитолины Сергеевна я отметаю – она была здорова, как… здорова и всё. Суицид – тем паче! С ее характером это невозможно по определению. Если только она не захлебнулась собственным ядом. Остается убийство. Уверена, что Капа в течение своей жизни приобрела значительное число желающих треснуть ее по башке, но я их не знаю. В ближайшем окружении вижу только три кандидатуры, которые подходят на роль душегубов. Это три жены Костика, они же три невестки Капитолины Сергеевны. Про первую жену, Зою, я ничего не знаю, о ней можно справиться у Наташи Райс. Я вам о ней говорила. Там была какая-то история, вряд ли вам о ней расскажет сама Зоя. Таня Гриневская, Татьяна Леонидовна, о своих отношениях со свекровью живописует сама. Вызывайте и задавайте вопросы, тем более что она – ваша коллега. Ну, и третья кандидатура – это я, ваша покорная слуга. Приду к вам завтра или когда вызовете и расскажу все, что знаю.

Ольга замолчала, порылась в своем портфеле, вытащила оттуда листок и протянула его следователю.

– Здесь телефоны и адреса Наташи и Татьяны. Уверена, что они согласятся встретиться с вами и ответить на все вопросы. А сейчас с вашего позволения я побегу. Еще пара минут задержки, и я опоздаю на собственное вскрытие.

Ольга Станиславовна подхватила портфель, тряхнула рыжими кудрями и растворилась в табачном воздухе коридора, не дав возможности Сереже Челикину сказать что-то остроумное, вроде «а вас, Штирлиц, я попрошу остаться», и хитро сверкнуть глазом.

Закрыв дверь кабинета, подхватив чашку с почти остывшем чаем и устроившись за своим рабочим столом, Сергей подумал немного и решительно поднял телефонную трубку.

– Миша, соедини меня, пожалуйста, с Александром Сергеевичем, – произнес он, когда на другом конце провода откликнулись. – Да, я подожду… Александр Сергеевич, мне нужна ваша помощь. Дело в том, что в деле Гриневской уже несколько раз возникло имя Татьяны Леонидовны Гриневской, второй невестки Капитолины Сергеевны, и которая по непроверенным данным работает где-то в нашей системе. Я хочу сделать запрос в кадровое управление от вашего имени для ускорения процесса. Вы не возражаете?… Тогда я подготовлю бумагу и занесу вам на подпись… Хорошо, через десять минут я у вас!

Включив режим «турбо», Сергей заметался по кабинету, вытащил из шкафа старенькую «Оптиму», вставил в нее чистый лист бумаги и двумя указательными пальцами начал довольно ловко и быстро печатать незамысловатый текст запроса – «Прошу предоставить мне информацию о …». Поставив точку и полюбовавшись на проделанную работу, Сережа с треском вытащил лист из каретки и помчался в сторону кабинета Прохорова. Прохоров был на месте и бумагу подписал, погрозив Челикину кулаком на всякий случай и на удачу.