— Дворянство есть главная и сильнейшая опора трона! — торжественно провозгласил Людовик.

— Это ваша страна и ваш престол, государи мои. Только ваша воля может быть решающей в глазах как ваших, так и всех французов. — заключил я наш эту часть разговора — Собственно говоря, я хотел бы поговорить о строительстве во Франции автомобильных, тракторных и судостроительных заводов. Моторы вы можете получать из России, а впоследствии мы поможем в строительстве и собственных моторостроительных заводов.

— Мои офицеры говорили о превосходных пушках, которые продемонстрировали свою мощь в прошедшей войне. Могу ли я рассчитывать на получение орудийных заводов?

— Можете, Людовик, но не сразу. У вас ещё нет инженеров, техников и мастеровых с достаточной квалификацией. Мои станкостроительные заводы произведут станки для вашей промышленности, за это время ваши инженера и мастеровые наберутся необходимого опыта, и вскоре вы получите первые французские машины.

— Да, такой план выглядит весьма многообещающим.

В глазах Людовика вспыхнул огонь, заблистали мысли об многочисленных освободительных, самых справедливых на свете войнах. Я даже знаю, в какую сторону направить этот воинственный энтузиазм. А на остров, с которым уже решился воевать Людовик, скоро тоже пойдут караваны со станками и оборудованием.

— Я не вижу довольства на твоём лице. — сказала Лиза, когда мы, уже в отеле Матиньон, переодетые и чистенькое после душа уселись у огня.

Я набил трубочку из кукурузного початка чудесным табаком со своих виргинских плантаций, справа на приставном столике пристроил кувшин с портвейном Гаррафейра и тюльпан тонкостенного бокала. Пока молчу, поскольку вижу, что Лиза не закончила свою мысль. Моя половина не заставляет себя долго ждать:

— До определённого момента ты был ярок и убедителен, а после слов Людовика о ценности дворянства ты резко угас и говорил только о деньгах. Поставки, дель кредо, сальдо, бульдо, индоссамент… Я, было, решила, что ты намеренно вгонял августейших слушателей в скуку, во всяком случае, Мария-Антуанетта выглядела недовольной.

— Ах, моя дорогая Лизонька! Когда я говорил, что Францию ждут потрясения почище Пугачёвщины и Жакерии, то нисколько не лукавил. Не пройдёт и двадцати лет, как проблемы, которые он старательно заметает под ковёр, вспыхнут, взорвутся и разнесут его трон в клочья. Посмотри на Людовика: он не умён настолько, что не может представить народ вершителем собственной судьбы. И не желает собрать команду из дельных специалистов разных отраслей, этакий штаб по управлению страной. А ведь пример подобного рода в Европе имеется: это клуб советников Павла Петровича. Согласись, усилиями его клуба разрешены многие беды и несчастья, доставшиеся Павлу в наследство от его матушки, с-с-светлая ей память.

— И что же ты хочешь сделать?

Рассказывать о Наполеоне и его нашествии на Россию я рассказывать не хочу и не собираюсь, но логика событий, приведшая Наполеона в Москву, вполне явственно прослеживается и сейчас.

— Есть несколько точек зрения на события. Можно смотреть с уровня плана или крупномасштабной карты. Тогда мы видим многие детали, но упускаем остальной мир. Другое дело, если глядеть на предстоящие события с уровня глобуса. Мелкая возня и пошленькие интриги останутся где-то там, внизу, зато станут видны действительно масштабные события и личности. Сейчас, моя милая, начался второй передел мира. Первый раздел был между Испанией и Португалией, когда какой-то там Папа Римский просто провёл черты и сказал: эта часть земного шара ваша, а эта ваша. Сейчас, когда появились средства передвижения лучше, чем галеоны, когда открыты все пригодные для жизни материки и крупные острова, борьба вышла на новый уровень. Испания и Португалия потеряли силу и влияние, вместо них поднялись Англия и Франция. Я думаю стравить этих монстров, чтобы они, объединившись, не уничтожили Россию.

— Для этого ты предлагаешь Людовику оружие и средства его доставки?

— Именно так, моя дорогая. Во-первых, я получу для России деньги, материалы и людей. Во-вторых, пусть она сами, своими руками разрушают себя.

Где-то я читал, что после наполеоновских войн, рослые француза стали редкостью. Не знаю, правда ли это, но то, что война уничтожает в первую очередь здоровых, ответственных и решительных мужчин — святая правда. А мы сохраним своих мужчин — они невосполнимый ресурс.

Разговоров о будущем ни Мария-Антуанетта, ни Людовик больше не заводили, оно и к лучшему, ибо ничего утешительного я им сказать не мог, да и изрядно разочаровался в этих людях. Видит бог, я попытался спасти их жизни, и привычный им уклад жизни, но не заставлять же в самом деле?

Мария-Антуанетта, как выяснилось, была изрядная театралка, сама сочиняла пьески пасторального содержания, сама же играла в них главные роли. меня она привлекла в качестве известного композитора для написания парочки пьес. Ну что же, раз такое дело, пришлось немножко экспроприировать классику советского кино. Из фильма «Обыкновенное чудо» спёр дуэт Эмиля и Эмилии:

Вообще-то там, в будущем, песенка является иронической и даже несколько пародийной, но тут зашла и поётся на полном серьёзе, не раз потом слышал дуэты влюблённых придворных. Естественно, не удержался, нахулиганил, запустил для особо нахальных придворных другую песенку из того же фильма, куплеты министра-администратора:

Было приятно слушать, как придворная молодёжь распевает песенку на аллеях Версаля. Впрочем, в Малом Трианоне, вотчине Марии-Антуанетты, песенка была запрещена. Впрочем, мы с Марией-Антуанеттой как то спели дуэтом, и вышло вполне недурно:

Королева после нашего дуэта смилостивилась, да и разрешила песенку к исполнению. На самом деле, ей было очень лестно, что песенки из её пьесы получили такую популярность. Тем более, она полноценный соавтор этой и других песенок. Для всех песенок я писал мелодии, а оркестровку, дело кропотливое и ответственное делала она. И тексты тоже: я делал черновой перевод, а Мария-Антуанетта шлифовала французский текст до полного блеска.

Совсем уж расшалившись, я передрал «Собаку на сене» великого Лопе де Вега, только Диана у меня стала простой пастушкой. Марсела стала подружкой пастушки, Теодоро дворянином из соседнего поместья. Соискатели руки и сердца простой пастушки так и остались графом и бароном. Особенно пикантно и умилительно звучала серенада барона Рикардо у балкона хижины пастушки Дианы посреди ухоженного парка. Уж не помню, в каком фильме я услышал песенку: