- Я сама, Лешик, спасибо, - попыталась сопротивляться девушка сильным рукам друга.
- Чтоб потом мне Ярканат по лбу треснул? Нет уж, подруга, выполняем предписание врача, дышим ровно через нос, - положил ее на диван, под голову сунул подушку, укрыл пледом.
- Леш… А Решад придет? Что он сказал?
- Уехал он в лесничество на два дня, может, дольше, да, как получится. Странно, я сейчас вспомнил, недавно же ездил, вдруг сорвался. И сказал, что он редкий мудак, - вдруг до него дошло. - Ты из-за него ревешь, что ли?
- Вот еще! Просто живот еще болит.
- Не умеешь ты врать, Иришка, не начинай, вон, покраснела вся, аж уши полыхают. А раз живот болит, это мы поправим, сейчас почитаю инструкцию, поколдую, потом чаю попьем, - Алексей походя стянул со стола ванильный сухарик, хрупнул его крепкими зубами, вымыл руки. - Знакомые полотенца, все же, выучил Ярканат твои вкусы, со всеми подарками тебе угадал.
- Что, Леш? Это не Костя купил все в городе?
- Причем тут Кащей? Ты же сама сказала, что догадалась, кто покупал. Ярканат ездил в Казань, подарки выбрал, шарики эти привез, все жалел, что мало влезло в машину. Мы только потом деньгами сбросились, да и то, оказалось, где-то на один подарок. Я позже увидел, сколько стоят одни твои масла, долго глаза ловил по полу.
- Зачем он так делает, Лешик? Почему ничего не говорит? Нет слов…
И не струсил, не испугался чувств, нет, тут Костя подсуропил, попадись он сейчас под горячую руку! Пора сказать ему, чтоб оставил надежды, не приезжал больше. И с подарками получилось неловко, не того благодарила, не тому достались все восторги.
- Так, подруга, потом пережуешь свои обиды. А пока, чуфырь-чуфырь, будет у нас Ирка здоровенькая, ей еще по огороду бегать, да? Кабачки созрели, огурчики, ехать пора за луговой клубникой, черникой, опять же, смотри, сколько дел!
- Лешка, не смеши!
- А я чо, я ничо! - вернулся к дивану со стаканом аккуратно и точно разведенного лекарства. - Не будешь всякую дрянь в рот тянуть, как маленькая, честное слово.
- Не буду, обещаю. Лешик, ты иди, я посплю до вечера, хорошо?
- А я маму попрошу бульончика сварить тебе куриного, вечером принесу тогда. Спи, подруга, голова бедовая.
Отмахивая километры, он старался пока не думать, что натворил, следил за дорогой. Верная Тень лежала сзади, с комфортом занимая все сиденье.
На работе оставил распоряжения, предупредил Светлану и Марию Николаевну, если что, Назар теперь есть, можно спокойно уезжать. И не только в лесничество. Телефон завибрировал звонком, Решад остановил машину на обочине, принял вызов из Питера:
- Внимательно, Яков Вениаминович.
- Ну что, как поживает наша проблема?
- Хорошо поживает, сегодня выполз на свет, и, думаю, окончательно. Документы восстановили. Работу попросил. Протез возжелал. Свисти своему кудеснику, на следующей неделе приплывем в нерезиновую.
- Смею предположить, что у чубатого появилась женщина?
- Таки да, Яша, ви зрите прямо в корень! - расхохотались старые друзья. - Закатим хохлу свадьбу по высшему разряду.
- А я говорил! Ты не слушал старого еврея. Когда в жизни мужчины появляется та самая, единственная женщина, хочется летать. Или утопиться, - философски отметил друг. - Ты на семена будешь уже сдаваться?
- Не дождетесь. И в данный момент еду к болоту, топиться.
- Все едино выплывешь, непотопляемый, только ноги промочишь, простудишься, две недели будешь инфлюэнцию соплями разматывать, оно тебе надо? - флегматично ответствовал Яша.
- Как дома?
- Все по стандарту. Дети шалят, мамы на кухне, папа на работе, Майя беременна. Вчера узнали.
Беспокойное и многочисленное семейство Левинзонов обитало в двух бывших коммунальных квартирах, отремонтированных и соединенных вместе, занимая этаж старинного особняка на Васильевском острове. Попадая в эту квартиру, можно было потеряться с непривычки от количества комнат, книг, детей, криков взрослых, запахов от вечно кипящих кастрюлек и сковородок на огромной кухне.
Но к вечеру любой гость, накормленный до отвала, разомлевший, уже легко ориентировался, кто есть кто в этом бедламе. Яша с молодой женой сперва жили отдельно, но через полгода переехали к его родителям, через пару месяцев туда же перебралась мама Майи, влившись в эту семью, будто жила с ними всю жизнь. Младшая сестра Яши после замужества не пожелала отделиться от родителей, поставив перед этим фактом молодого мужа еще перед свадьбой. Он и не возражал.
А когда в страшной автокатастрофе погибли старший брат Майи с женой, Яша без колебаний усыновил двух племянников, и никогда не делал различий между ними и собственными двумя детьми.
- Поздравляю, отец-героин! - искренне порадовался за друга Решад. - Майечку поцелуй от меня, счастливчик.
- Увидимся в Москве, спишемся, некогда сейчас, кто-то в кабинет ломится. Отбой, татарва. Держим круг, пока ветер без камней.
- Отбой, маца. Держим.
Старая присказка на троих, ставшая их девизом еще на первом курсе, улыбнула, успокоила нервы. У него есть друзья, прошедшие с ним сквозь время, не потерялась связь. А любовь… Такая любовь ему не подходит, заберите обратно, вот чек.
Почему же так отчаянно хочется завыть, полететь обратно, в дом, ставший сосредоточением его мира? Чужой дом, из которого выгнали поганой метлой. Чужая женщина. Его душа…
А напротив того места, где он случайно остановился, поворот на земляничные поляны. Туда, где недавно были с рыжей мавкой, лежали рядом под палящим солнцем, вдвоем, только руку протяни... Внезапно вспомнил, что только сегодня держал ее в руках, обнаженную, бережно укутывая в халат, как самое дорогое сокровище в его жизни.
И тут он заорал. Заорал, с размаху ударив кулаками по рулю, еще, еще и еще, что Тень на заднем сиденье подпрыгнула, забеспокоилась, лизнула в ухо своего человека, положила морду на плечо, будто желая принять на себя часть его боли.
- Прости, моя хорошая, напугал, да? Прости, не буду больше. Сейчас к Бабаю приедем, в лесу побегаешь, может, уже пару себе найдешь, - гладя лобастую голову волчицы, приговаривал, успокаивая, отвлекаясь от горьких мыслей. - Ну что, вперед? Убери лапы с бороды.
Через час свернул на проселочную дорогу, сбросил скорость. Вдохнул смолистый воздух, моментально заполнивший салон. Его место силы, убежище, как в детстве, в зарослях ежевики. Тень беспокойно поднялась, высунула голову в открытое окно, заворчала.
- Подожди, доедем скоро, не торопись, - Решад оглянулся на верную спутницу, понимая ее нетерпение.
Наконец впереди показался дом, широкие ворота были распахнуты, будто ожидая дорогого гостя. Уютный двухэтажный дом, в детстве, когда приезжали сюда с дедом, он казался таким огромным, как корабль в бушующем зеленом море сосен и берез. Старые яблони всплеснули рукавами, завидев машину своего выросшего любимца, закачались, приветствуя. И ветер тут не виноват.
С крыльца поднялся крепкий мужик, отложил заготовку для будущей корзины, неспешно вытянул из кармана широченный клетчатый платок, вытер им руки и блестящую в закатных лучах солнца лысину. Подождал, пока машина припаркуется под навесом, пока гость выпустит свою волчицу, только хвост взметнулся среди деревьев.
- Зачастил ты ко мне, да, - вместо приветствия хмыкнул хозяин леса.
Мужчины пожали руки, крепко обнялись:
- Да оказия случилась, заехал. Примешь на постой?
- Куда тебя девать, онык[1]. Живи, пока не надоест. Я уху сварил, айда ужинать.
Два алабая подбежали поздороваться с гостем, виновато ластясь, жара, брат, лень было вставать, сам понимаешь. Ткнулись мордами в багажник, получили угощение, убрались обратно под крыльцо, порыкивая друг на друга.
Решад достал из багажника сумки с продуктами, свой рюкзак, шагнул по сосновому опаду следом за хозяином в дом.
- Есть кто дома? - хлопнула калиткой пожилая почтальонша. - Ирка, ау!
