Ну и пусть. Веерская не собиралась искать тут будущего мужа и, между прочим, еще не известно кто кого сейчас использует.
Как-то после очередных съемок, Веерская коротало время сидя за столиком прибрежного кафе и с аппетитом полдничая блюдами местной кухни, а вскоре к ней пришвартовал «Кадиллака Эльдорадо» 59-ого года, и актриса, оставив одно международное песо на чай молодому официанту, с улыбкой встретила своего нового любовника. Сегодня кубинец пообещал приготовить ей нечто необычное, чего она еще ни разу не испытывала. Веерская была заинтригована.
В этот раз Абеландо не повез ее в свои апартаменты, сказав, что сегодня в районе, где он проживает совсем отключили воду (Кристина улыбнулась, вспомнив о матушке-России, оказывается, их с Кубой роднит не только автопром и соцстрой). Зато они сейчас поедут в одно место, где их никто не побеспокоит и он ее угостит кое-чем вкусненьким. Надо было отдать должное Абеландо, он потратил почти всю свою недельную зарплату на то, чтобы арендовать бунгало на берегу живописной бухточки, где действительно почти не было людей, только те, что отдыхали в других бунгало. Никто никому не мешал и все вдыхали соленый океанский воздух, ловили вечерние лучи заходящего солнца и слушали экзотических птиц на пальмовых листьях. Вот почему у Абеландо в квартире было все дешевое, он тратил весь заработок на такие вот расслабления.
На стволах этих же пальм были развешаны гамаки, стилизованные под рыбацкую сеть. Веерская заметила, что это и были сети и даже, кажется, давно не новые. Что может быть еще дешевле? Газетка на песочке? Но деньги в этом раю не имели значения, в этой бухте, как, впрочем, и на всем волшебном острове, можно было кайфовать имея в кармане лишь пару Кубинских песо на бутылочку газировки.
Абеландо принес свежевыжатый фреш из ананаса и папайи (кубинец назвал этот фрукт – фрутобомба) и предложил, пока солнце еще на небе, немного понырять. Он покажет ей какое тут прибрежное дно и морские звезды.
– А тут есть акулы? – спросила она, элегантно шлепая по белому песку.
Абеландо на полном серьезе ответил, что есть, но тот подвид, что распространен в этих областях – не нападает на человека. Потом, когда половина солнца уже опустилась за океанический горизонт, они лежали в своих сетчатых гамаках и пили коктейли, приготовленные Абеландо по какому-то специальному рецепту, одним из ингредиентов которого был перебродивший сок одного редкого кактуса. От этого коктейля Кристину совсем «повело», истома и блаженство окутало ее тело, лежа в гамаке из старой рыбацкой сети, ее туловище стало легким как пушинка, она словно качалась на облаке. Ей было очень хорошо. Какой чудесный коктейль… Интересно, Абеландо готовит его для всех своих подружек? Если, как он утверждает, кактус редкий, то, должно быть это не дешевое удовольствие…
Кристина улыбнулась закату и легкому океаническому бризу и взглянула на кубинца. Абеландо лежал в своем гамаке, направив свой гигантский нос вертикально в небо, кудри в этот раз не стянутые серебристой лентой с синими бусинами, покоились на бронзовых ключицах. Бокал с волшебным коктейлем стоял на декоративном пенечке. Рассматривая дремлющего Абеландо Веерская стала думать, что это не африканский профиль, ни у одного негра не может быть такого шнобеля, у них носы, наоборот, широкие и приплюснутые. И это не африканская кожа. Она скорее темно-бронзовая, нежели черная. И тут до Кристины дошло! Абеландо не потомок негров-рабов, завезенных из Африки, как она думала до этого – он индеец! Самый настоящий американский индеец! Чингачгук Большой Змей! Ему бы еще орлиное перо в волосы, да боевой топорик в руку!
Ее мысли прервала телефонная мелодия. Пошарив ручкой в висевшей на пальмовом стебле сумочке, она выудила телефон:
– Да, Толя, здравствуй, – обратилась она к адвокату. – Рада тебя слышать. Но сразу предупреждаю – стоимость разговора немыслима дорогая.
– Ничего страшного, – ответил адвокат Максименко. – Как у тебя дела?
– В русском языке нет таких слов восхищения, которыми я могла бы описать этот рай!
– Красиво говоришь. Долго сочиняла?
– Сегодня днем пришло в голову, ждала когда ты позвонишь, чтобы произнести эту фразу.
– Не буду тратить время и деньги, перейду сразу к делу, – собрался адвокат. – Наш выпуск «Оксюморона» всё-таки ставят в сетку вещания.
– Что-ж, этого надо было ожидать. Они тянули сколько могли, да, Толь?
– Это не их вина, руководство канала вынуждено было заказывать выпуски на другие тему. Если ты следишь за новостями, то знаешь, сколько всякого происходит в России. Но выход в эфир нашего выпуска – это единственная плохая новость.
Пока ты до изнеможения снимаешься у своего нетрадиционно направленного режиссера у нас тут в России кое-что произошло. Ты следишь за нашими новостями?
– Нет, – ответила актриса, пытаясь припомнить, когда они с Максименко перешли на «ты».
– Президент внес на рассмотрение в Госдуму законопроект, – докладывал Максименко, – отменяющий одну из статей в уголовном кодексе Российской Федерации. Это закон о СМИ. Если убрать всю лишнюю шелуху, то вывод будет следующий – теперь любой человек, и совсем не обязательно аккредитованный как журналист, может вести наблюдение за кем угодно, снимать на фото, делать видеозаписи, вести трансляцию в интернете. В принципе, это уже давно практикуется, но скоро это станет совершенно ненаказуемо. Любой может будет следить за любым. Одним словом – папарацци легализуются.
Кристина Веерская задумалась над этими словами. В России хотят легализовать папарацци? Что дальше? Проституция? Легкие наркотики? Свободная продажа огнестрельного оружия?
– Минутку… – заговорила она, прекратив покачивания в гамаке, – Но ведь… Тогда… Как мы будем судиться с «Ярким Созвездием»? Это та самая тема по которой мы проходим! Если этот законопроект примут, то что получиться… Это издание и ему подобные будет процветать как сорняки на специально удобренной почве! Что тогда мы будем делать, Толь?
– Вот-вот! В этом-то и загвоздка! Если так произойдет, то мы мало что сможет отсудить у издания.
– Тогда надо скорее доводить наше дело, пока в Думе не приняли этот чертов законопроект! – всполошилась Веерская и свесив ноги на белый бесок, приняла сидячее положение. – Только… я не смогу сейчас вернуться в Москву… Я не могу прерывать съемки… Что же делать? Толь, сколько у нас будет времени, если Дума примет закон?
– До меня дошла информация, что этот законопроект примут, это точно. Увы, без всяких «если». Буквально на днях. По-этому я и звоню.
– Проклятье! Сколько времени у нас будет? – еще раз спросила Веерская.
– Новый закон вступит в силу через месяц после подписи президента, – доложил адвокат.
– Мы не успеем! – воскликнула Веерская. – Я вернусь в Россию недели через две, вряд ли раньше! Мы здесь из-за ветра выбиваемся из графика и съемки обещают продлить на несколько дней.
– А вот теперь хорошие новости, – успокоил ее адвокат. – Нам не придется торопиться, Кристин. Наша дорогая главная редакторша «Яркого Созвездия» Алла Тантанова…
– Не напоминай мне о ней, – попросила актриса, – фонетика ее фамилии портит мне настроение. И я не представляю, как новый закон о папарацци в совокупности с Тантановой может дать какие-то положительные новости. Минус на минус – дает плюс? В этом случае – эта аксиома не действует.
– Дослушай, Кристин. Теперь фамилия Тантановой будет поднимать тебе настроение…
– Ее уволили? Она умерла?
– Она готова выплатить компенсацию! – объявил Максименко. – Полностью! Мы встретились вчера и обо всем договорились. Я не знаю с кем она советовалась и о чем раздумывала на досуге, но она очень просит отозвать наш иск. Говорит, что совет директоров «Яркого Созвездия» решил, что с них довольно судебных тяжб, что это портит их репутацию, и что именно наш иск может оказаться решающим! Тебя это радует, Кристин?
– Странно. Почему, когда новый закон фактически развязывает им руки и дает возможность нашим иском подтереться и послать нас ко всем чертям, они вдруг идут на попятную? Это не спроста, Толь… Мне это кажется подозрительным…
