В годы Первой Мировой войны в Архангельске были расквартированы: 14-я пешая Архангельская дружина в составе 87 офицеров и унтер-офицеро и 846 нижних чинов, две роты 668-й Костромской дружины, прибывшие в Архангельск в апреле 1915 года в составе 43 офицеров и унтер-офицеров и 469 нижних чинов, рота 348-й пешей Вологодской дружины, укомплектованная 24 офицерами и 128 нижними чинами. Дружины предназначались для охраны грузовых районов порта и для выполнения погрузочно-разгрузочных работ.

Кроме того, в Архангельске находились пешая пограничная Беломорская сотня, укомплектованная 45 офицерами и унтер-офицерами и 140 рядовыми, Архангельская конвойная команда, Дисциплинарный флотский полуэкипаж, расположенный во флотских казармах в Соломбале. На Бакарице располагалась Архангельская рота 1-го Балтийского флотского экипажа, в Соломбале квартировали матросы с тральщиков — и англичане и русские.

На начало 1917 года сухопутный и флотский гарнизоны Архангельска насчитывали более 19 000 человек. Личный состав Флотилии включал 6580 человек, а также 2500 человек ратников морского ополчения. До начала войны Архангельск был небольшим городом с населением около 44 тысяч человек. Его территория составляла 5611 десятин (6116 га) земли, причем заселено всего около 900 десятин (980 га).

Площадь города с юга ограничивалась Смольным буяном, с севера — Соломбальским селением, на востоке — только начинающим застраиваться Костромским проспектом, а на западе — Северной Двиной. На левом берегу реки был заселен лишь небольшой участок, на котором располагался вокзал и железнодорожная пристань. На территории города имелось более 2500 домов, в основном деревянных однои двухэтажных.

За годы войны население Архангельска значительно выросло. На начало 1917 года в городе проживало уже 65 500 человек, без учета военнослужащих, беженцев и населения пригородов — Маймакских поселков, Экономии, Бакарицы, Левого берега, Исакогорки и других рабочих поселков расположенных вверх по течению Северной Двины.

В условиях войны в Архангельске быстрыми темпами начали строиться казенные портовые районы и военный порт. Все население города было так или иначе связано с работой в порту.

До постройки железной дороги Петроград — Мурманск, Архангельск оставался единственным морским портом, через который в Российскую империю могли доставляться казенные и частные грузы. Через Архангельск выезжали и въезжали в нашу страну российские и иностранные чиновники, военнослужащие и частные лица.

В Архангельске действовало семь иностранных представительств: норвежское консульство, шведское, датское, бельгийское, нидерландское, великобританское и испанское вице-консульства, а также работал нештатный консульский агент США.

За годы войны, через порт и город прошло огромное количество грузов оборонного значения, поступавших из стран-союзниц России. Эти грузы были жизненно необходимы стране в борьбе с Германией, поэтому строительство порта, способного осуществить перевалку такого большого количества грузов, стало основной, стратегической задачей военного времени в Архангельске.

Возглавлял все работы по строительству новых причальных сооружений Архангельского порта инженер Петр Герардович Минейко. В годы войны он занимал пост производителя работ по улучшению Архангельского порта.

По свидетельству современников, архангелогородец П.Г.Минейко был незаурядным человеком. Он сделал свою карьеру, прежде всего, благодаря собственной энергии. П.Г.Минейко был главным инженером по строительству портов Белого и Баренцева морей и одним из первых энергетиков России — это он построил первую в России ГЭС в монастыре на Соловецких островах.

Руководство флота высоко оценивало деятельность Петра Герардовича Минейко. Адмирал Угрюмов, в августе 1916 года так писал о работе инженера Минейко:

«В Архангельске всех приезжих особенно поражают те колоссальные сооружения, которые сделаны портостроительством в такое короткое время, при таких затруднениях, которые существуют в Архангельске по причине его сурового климата, его отдаленности от центра государства и при отсутствии местных достаточных средств. Все это сделано и делается благодаря необыкновенной энергии и знанию местных условий одного только человека — инженера Минейко, и это большое счастье для Родины, что такой человек нашелся в нужный момент и в нужном месте».

Являясь местным жителем, П.Г.Минейко имел в Архангельске и свой бизнес. По воспоминаниям современников, как предпринимателя его отличало то, что он стремился вести дела своим собственным, а не традиционным путем.

Петр Герардович Минейко был хлебосольным человеком, и его гостеприимный дом всегда был открыт для незаурядных людей. Часто бывали у него в гостях и флотские офицеры. Дочь Петра Герардовича — красавица Ксения являлась душой этих компаний… Возможно, бывал в этом гостеприимном доме и молодой красивый холостяк — лейтенант Бруно Садовинский… К сожалению, спросить об этом у самой Ксении Петровны Гемп (урожденной Минейко) уже нет возможности. Она, долгожительница Архангельска, покинула этот мир на 107-м году своей необыкновенной жизни.

Советский писатель-маринист Н.А.Черкашин бывал у нее в гостях, беседовал с ней, спрашивал ее о сослуживце лейтенанта Садовинского по Флотилии Северного Ледовитого океана, старшем лейтенанте И.И.Ризниче, судьбу которого сам исследовал в то время.

Н.А.Черакшин так писал об этом:

«Услышав имя Ризнича, Ксения Петровна грустно усмехнулась:

Наконец-то хоть кто-то спросил меня про Ивана Ивановича. Как же мне его не знать… Я встречала “Святой Георгий” у Соборной пристани… Иван Иванович бывал у нас в доме… Целовал мне руку… Любил веселье, доброе застолье… Большевиков он не принял… Он был прекрасным моряком и истинным патриотом».

Н.А.Черкашина поразила красота этой пожилой женщины: «Поморские староверы звали ее Королевной. Воистину — Королевна! За столом, уставленным стопами фолиантов,… свитками карт, сидела худощавая женщина, похожая на одну из постаревших шекспировских королев. Белая, как призрак серебряного девятнадцатого века…

Весь немалый свой век она прожила на Севере.

Север, — говорит она, — край русской удали, русской славы, русского интеллекта, русской отваги…

И она рассказывала о Владимире Русанове, отважном полярном исследователе, сгинувшем вслед за Георгием Седовым в гибельных просторах Арктики… С победой удалось ей встретить лишь одного Бориса Вилькицкого. Полярный командор …совершил самое крупное географическое открытие двадцатого века — нанес на карту очертания Северной земли — архипелага, превышающего по площади несколько европейских стран, таких как Бельгия, Нидерланды и Люксембург».

В приказе Начальника экспедиции от 21 августа 1913 года об этом открытии говорилось следующее:

«При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управления пройти после работ на запад в поисках Великого Северного пути из Тихого океана в Атлантический, нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть Земли, о которых никто и не думал.

Мы установили, что вода на север от мыса Челюскина не широкий океан, как его считали раньше, а узкий пролив, Это открытие само по себе имеет большое научное значение, оно объяснит многое в распределении льдов океана и даст новое направление поискам великого пути». В день открытия нового обширного архипелага Земли императора Николая II, в точке высадки с координатами 80°04’ северной широты и 97°12’ восточной долготы, русские военные моряки врыли большой столб с доской, на которой обозначили дату и название экспедиции. Рядом укрепили флагшток и подняли Государственный флаг Российской Империи.

Так на географической карте Российской Империи появились Земля императора Николая II и пролив Цесаревича Алексея между полуостровом Таймыр и открытой землей. Обнаружение российскими военными гидрографами Земли Императора Николая II явилось крупнейшим географическим открытием на земном шаре в первой половине ХХ века.