— Но, за это не убивают. — Адвокат явно был очень удивлён.

— Да, вы правы, не убивают. Но, тут вот в чём дело, до того как подставили Краснову у неё отношения были с Павлом Лучко, и в результате этих отношений она родила девочку, Вайсер Еву Максимовну.

— Так. И?

— Ни Лучко, ни Махнова об этом разумеется не знали, они жениться собирались, но случайно встретили в кафе Татьяну Вайсер… В общем что дальше рассказывать? Дальше вы сами всё знаете, Лучко бросил Махнову, она решила отомстить.

— Убив старика, который приютил Краснову? Смешно даже. Вы хоть сами понимаете, что причины убивать Соломона Вайсера у моей подзащитной не было.

— Она и не собиралась его убивать, убить она хотела Еву, дочь Татьяны, но именно Соломон ходил за ней в садик, поэтому во дворе они были вместе и в тот момент, когда метнули камень он наклонился к девочке, она что то рассказывала Вайсеру, поэтому… прямо в висок. Смерть мгновенная.

Лейтенант замолчал, адвокат тоже молчал. Вообще такое он слышал впервые, девочка, старик, это же практически два беззащитных человека. Как можно было поднять на них руку? Самые отъявленные преступники и то такого себе не позволяют. А тут…

***

Махнов ходил по кабинету, очень нервничал.

— Ну, что там, Егор Петрович? — Махнов места себе не находил. — На что рассчитывать можно?

Адвокат вздохнул.

— Всё плохо. Всё очень плохо, Игорь Иванович, вашу дочь обвиняют в убийстве. Причём покушение было на четырёхлетнюю девочку, это вообще ужасно.

— Девочку? Но… сказали, что погиб пожилой человек. — Игорь Иванович был уничтожен морально

— Да, это Вайсер Соломон Моисеевич, в прошлом музыкант, он учителем последнее время работал, перед выходом на пенсию, ну и некоторое время на пенсии.

— Вайсер? На сколько мне известно, у него нет ни детей, ни внуков. Какую девочку убить хотела Ника? — Махнов присел на стул.

— Дочь Татьяны Максимовны Вайсер, я навёл справки, Татьяна Максимовна, дочь Краснова. И как мне стало известно, дочь у неё, от Лучко Павла Олеговича. Сами знаете кто это. Вот теперь думайте, что делать.

— Как она убила его? Чем? Застрелила? Зарезала? — Игорь Иванович поверить не мог, что его Ника на такое способна.

— Камнем. Попала прямо в висок, он в это время наклонился к девочке. Спас, ценой собственной жизни.

— Кошмар. А доказательства какие? — Игорь Иванович не находил себе места. — Не верю, что Ника на такое способна.

— Видео с камер. Отпечатки на орудие убийства, свидетель который видел её в это время во дворе. В общем… доказательств достаточно. — Вздохнул адвокат. — К тому же утром за день до того, она ездила к Павлу Лучко, говорила с ним, просила вернуться к ней. Он отказал, они поссорились, тоже свидетели есть.

— Но ведь, свидетелей купить можно, факты подтасовать. За что я тебе деньги плачу?! — Вскипел Махнов. — Дрянная девчонка! Что же ты натворила! Егор делай что нибудь, за что я тебе плачу?

— За работу, и я её делаю хорошо. Вы понимаете, что я опросил несколько человек, все они одноклассник вашей дочери, они все подтвердили ту историю с колье. Один даже, некто Сайкин Виктор показал мне, снятое на телефон видео, впрочем до этого мне его в полиции показывали. Вы хоть понимаете, как это компрометирует вашу дочь. Тем более нашёлся человек, которого ваша дочь просила купить ей сим-карту, недалеко от дома Вайсера. Понимаете, Вероника Игоревна наследила достаточно, опытные преступники и те оставляют следы, а здесь… месть отвергнутой девчонки, месть от обиды… И месть эта, обернулась гибелью человека.

— Вот значит как? Ну а под подписку о невыезде, её могут отпустить? Делай же что-нибудь! Под залог, в конце концов! Егор, я вообще не понимаю, как можно докатиться до такого, я всегда прикрывал её шалости, а сейчас даже я бессилен.

— Посмотрю, что можно сделать. Если уж честно, то… ни за какие деньги… защищать за такое… не знаю. Ребёнка… спасибо что не убила, знаешь что с теми, кто за убийство детей сидит, на зоне делают? Вижу знаешь.

— Знаю. — Махнов ссутулился от этой новости. — Делай что-нибудь, я согласен даже на психиатрическую экспертизу. Может она, в невменяемом состояние это сделала. Делай, делай что нибудь! Мать с сердечным приступом свалилась, что я ей скажу когда спрашивать будет? Пусть в психушке Ника полежит я оплачу палату отдельную, врачей лучших.

— Вы понимаете, что это диагноз на всю жизнь? — Егор Андреевич покачал головой.

— А что ты мне предлагаешь? Зону? Она лучше? Егор прошу, как отец, сделай что нибудь! Никаких денег не пожалею, ты меня знаешь, всё продам.

— Хорошо Игорь Иванович, я попробую. Хотя, вы понимаете, что мне это нелегко.

Мы похоронили Соломона Моисеевича, нашего любимого дедушку, обряд проводили несколько человек, евреи, по своему, я едва на ногах держалась, Паша меня чуть ли не носил на руках. Плакала. Этот человек, Соломон Моисеевич, спас меня, если бы не он я бы пропала, не выжила в том мире в который попала. Как может тепличный цветок выжить под полящем солнцем? Ему требуется тень, вот именно этой тенью и стал дедушка, он один выслушал меня, поверил мне и оставил жить у себя. Ни слова плохого не сказал, только вздохнул: "Эх, Максим, Максим"… и горестно покачал головой.

***

— Тань, ну ты поешь что-нибудь, помяни дедушку. — Уговаривал меня Паша. — Нельзя так.

Мы поминали Соломона Моисеевича в столовой, все его знакомые и друзья ну и мы с Павлом.

— Не могу Паш, не могу, я вообще сейчас ничего не хочу, ни есть, ни пить. Вообще домой хочу, к Еве. Поедем, отвезёшь меня. — Снова слёзы, они последнее время так льются из глаз.

— Почему отвезу? Сейчас вместе и поедем.

Мы вышли из столовой, в которой состоялся поминальный обед и поехали домой, у меня сердце болело за дочку, я боялась её оставлять даже на попечение соседки, хотя знала что Нику арестовали.

— Мама! Я ждала тебя. И тебя ждала, пап. — Обняла нас Ева. — А вы где были? А дедушка в больнице? Он скоро приедет? Мам, почему он не приезжает, он сильно болеет, у него кровь была, я сама видела.

— Дочка, маленькая моя. — Господи, я чуть не лишилась своего счастья, которое в данный момент ёрзает у меня на коленях. Дочка, любимая.

— Дедушка ещё нескоро приедет, он болеет, и просил передать чтобы ты слушалась маму. — Ответила ей. — Он очень скучает по тебе.

— А я слушаюсь. Не балуюсь и веду себя хорошо. — Отрапортовала дочка. — Я тоже скучаю, вот он выздоровит и я обрадуюсь.

— Интересная такая, такая няшка, Ева Лучко. И не важно, какая у неё фамилия. — Павел подошёл к нам.

— Ты самая послушная девочка в мире, ты самая умная и самая красивая. — Павел поднял на руки красавицу. — Ева-королева, ты чудо.

Она обняла его, посмотрела на него хитренько, и засмеялась. Ева не всегда послушна, как и все дети, но всегда обаятельна, тоже как все дети. Или мне так кажется, потому что она моя?

— Пап, а поедем к тебе? Ты сказал мы к тебе поедем. Мам? Поедем? — Дочка обхватила шею Павла обеими руками.

— Поедем, конечно поедем. — Поцеловал её Павел.

— Ева, не сегодня. Сейчас я хочу отдохнуть, потому что устала. Ты понимаешь меня? Ты обещала меня слушаться. И потом… — Я осеклась на полслове.

— Таня, в чём дело? Не понимаю, ты отказываешься что ли? — Павел обиженно посмотрел на меня. А что я? Я должна бежать к нему по первому зову? А если он снова…

— Езжай домой Паш. Я тут подумала, наверное я здесь останусь с дочкой жить. Ты… ты…

— Останешься? С дочкой? А она и моя дочка! Ты забыла? Ну пойми ты меня тоже, Тань, я уже думал, что не встречу тебя больше никогда. А тут сразу и тебя и дочку свою…

— Да, какая она твоя? У тебя прав нет на неё. Уходи, жить мне теперь есть где, эту квартиру мне Соломон Моисеевич завещал. Работу найду. Проживём как нибудь. Видишь, снова какая беда случилась, стоило лишь нам встретиться. Выходит, все мои беды из-за тебя.