Плоть зверя была просто ужасна на вкус. Горькое, приторное, но мягкое мясо ещё источало пар на холодной погоде, так и маня его к себе, шептав ему в уста: «Пожирай». Кровь капала ему на сапоги, давно желанная кровь Дракона.

На четвёртый укус – вырос хвост, с которым было тяжело справиться из непривычки и из – за которого бой почти был проигран. Ящер придавил его и уже был готов пожрать воина, но хвост отпал, и сражаться стало проще.

Из тяжеловеса, Ягер быстро сменился в озорного ловкача. Теперь он тратил силы на бег и быстрые удары, вместо одного решающего. Он даже скинул свою броню, снял сапог, шлем и выбросил любое оружие.

Он отскакивал от стен и скал, быстро перебегая от укрытия к укрытию. Иногда даже проскальзывая под чревом ящера, не боясь быть придавленным, признаться – была то ошибка. Раздавить Ягера – оказалось плохой идеей, она хоть и сработала, но последствия были критическими. Ягер разодрал плоть и пытался залезть внутрь, слыша, как его зовёт сердце чудища. Но всё же, лунному Дракону удалось вытащить почти забравшегося паразита и отбросить в сторону.

Всё тело зверя покрылось рваными ранами и глубокими укусами, на которых было отчётливо видно, с какой жестокостью Ягер драл плоть. Тому пришлось в страхе улетать, однако и воин не был готов его отпустить.

Зацепившись за хвост, он карабкался к шее, готовясь обглодать её до костей, но пришла в голову другая идея. Он схватил крылья, от чего ящер начал падать вниз, но и этого было мало. Ягер упёрся ногой в спину и что есть моче, пытался вырвать крылья. Вышло…

Ящер падает на землю, а Ягер ликует, кричит на спине у чудища, держа вырванные крылья в руках. Его оставшиеся соратники, которые принялись караулить корабли или те, кто наблюдал на лестнице, ведущей к монастырю – видели, как падает ящер, и отдалённо слышали победоносный крик своего предводителя.

Когда ящер приближался к земле, Ягер не стал спрыгивать с него, а принялся ждать, пока тот сам не остановится. Огромная туша оставляла за собой след из сломанных деревьев и взбаламученных ручьев. На миг можно было заметить, насколько был доволен всадник: Его улыбка была готова выпасть из лица, а волосы отдались ветру. Ужасные разрушения. Прекрасный еловый лес изуродован, опушка с ручейками исчезла под весом ящера, несчастные птицы в страхе улетали как можно дальше, некоторых даже раздавило, и был слышен сквозь падающие деревья смех озорной.

Вонзив когти в тушу, Ягер спустился вниз. Смехом так и переполнялся он.

– Ха – ха – ха! Ягер всадник небес. Ягер – звериная комета. Ягер… Ягер чешуйчатый! – Он присел у глаза зверя, разглядывая свою чешуйчатую руку, слизывая с когтей кровь. Он приложил ухо к груди зверя и прислушался, как еле стучит сердце – О-о-о… Я слышу тебя, я уже иду… Ты будешь моей…

Тогда Ягер не знал о том, что перед ним лежало самое редкое создание Сордикора – Дракон. И Драконы умели многое, в том числе подрывать себя. Так оно и случилось. Остался лишь прах и сердце Дракона ускользнуло из его рук. Взрыв не причинил вреда Ягеру, но затронуло его алчность. Он пытался сожрать прах, думая, что это сможет придать ему больше сил, но тот лишь постоянно кашлял, завывая от горя в небо.

« Почему он тогда ещё не сжёг мою плоть? Почему не сжёг? Зачем ты оставил меня в живых?» с грустью думал он.

Но мысли прервал незнакомец в горной метели, который возник из… «Здесь же никого только что не было»

Метель напевала свою однообразную мелодию, а незнакомец таращился своими голубыми глазами на Ягера из-под капюшона. Лицо было не разглядеть, но была видна маска, закрывающая нижнюю часть лица. То ли железо, то ли кость была материалом для неё, толком не понятно. На маске была узко прилегающая сетка, с обеих сторон лица, через неё исходил пар; тёмный и отличающийся на фоне пролетающего снега. По одежде, из примечательных деталей можно выделить множество грязных, окровавленных бинтов, которые держались под белыми лохмотьями, раздуваемые ветром. Тугой ремень цеплял к себе каменные амулеты и ножны для меча.

– Ягер чешуйчатый… Какая достойнейшая честь встретить такую личность, в столь укромном от мира месте.

– Если ты пришёл за кровью, то кончай болтать.

– Нет, нет, избавьте от глупых драк! Прошу, здесь невозможно говорить, пройдёмте со мной.

На руке незнакомца засветилась метка, из которой вырвался барьер, укрывающий от снега и шума. Он представлял из себя мрачноватый купол, а снежинки пролетали в него и даже проходили сквозь собеседников.

– Ох, право, так намного лучше – не правда ли? -С довольным тоном говорил незнакомец.

– Что ещё за чародейства…?

– Не пугайтесь, это не отрава, не ловушка и не тюрьма. И пришёл к вам с теми же намерениями, как и природа этого места – спокойствие и приятная атмосфера.

– Что ты хочешь? Мои убеждения неизменны, чужой культ я возглавлять не собираюсь.

– Вам и не придётся – Голубые глаза с угрожающих, резко переменилась в столь непривычное добродушие – Мой владыка, хочет с вами лишь посоветоваться. Но, увы, он… Ограничен в передвижении.

– И почему мне должно быть это интересно?

– А потому, что он изображён на знаке вашего культа, который вы носите на груди, та сфера, что возвышается над всеми – это он и есть. Верить или нет – ваше право, но таким «чародействам» я научился не без помощи.

– Чушь! Я знаю всех трёх Древних. Четвёртая сфера – это символ творца Уноса. Мы на том и построили культ – что всё вначале было едино, в единой и неразрушенной форме.

– Я и так знаю, что означает четвёртая сфера, я спрашиваю у вас другое: Готовы ли вы принять аудиенцию моего владыки?

– Нет.

– Какой вы резкий. Что ж, передумаете и я сразу же навещу вас, а на сегодня – прощайте.

Незнакомец разбил барьер, резкий шум метели заложил уши, а сам он – рассыпался и слился с остальными снежинками.

Разговор немного озадачил Ягера, но не поразила его наглость, а скорее – резкие и решительные заявления, и в придачу – та засветившаяся метка на руке. Она сияла сквозь бинты тусклым, но вполне видимым светом. Не ясно, что она означает, но так и вызывала тревогу и при этом, могла стать объектом любования художников или помешанных на старых языках исследователей.

Поднявшись по очередной горе, он заметил, что её кто – то сломал, он вспомнил удар Уноса, что отбросил его, Ягер пробил своим телом гору и её вершина рассыпалась в тысячи маленьких, больших и средних камушков, за ней его ждало ледяное озеро, окутывающее весь остальной берег, от запада до востока. Осенило его в тот же момент, что перед ним уже лежал океан, но порядком замёрзший. Вырвав кору близко стоящего дерева, он положил её на землю, ставя одну ногу, а потом и другую. Спуск был крутой и ради экономии сил, он начал скатываться на своей ледянке вниз. Кора была довольно толстая, достаточно, чтобы выдержать вес двухметрового человека. Маневрируя хвостом, Ягер умело менял направление, минуя деревья и прочие препятствия, возникающие и тут же исчезающие в пурге. От летящего в лицо снега приходилось закрываться двумя руками, но недолго. Спустившись наконец с гор, его ждала снежная равнина, уходившая чуть дальше мили. Где – то там, равнина резко обрывалась, опыт ему подсказывал – обрыв.

Ягер поблагодарил свои «санки» и аккуратно воткнул их в небольшую горку снега, а сам поспешил к обрыву, где и начиналась вода. Разбежавшись и прыгнув со скалы, без страха он погрузился в холодную воду, где заплавал как полноценный ящер! Его скорости могли позавидовать многие наземные и подводные животные. Сочетание имперской военной подготовки с телом зверя дарило ему много преимуществ. Плыл он не глубоко, а зеркально противоположно глубине.

Проплыв около часа, ему повстречалось рыболовное судно, с виду заброшенное и изрисованное хулиганами соответствующих их уму рисунками. На палубе стоял молодой рыбак, нервно покуривая трубку и как бы постоянно оглядываясь то ли высматривая рыбу, то ли боясь получить осуждение от кого – то. Дырявить когтями чужое ему не хотелось, потому ему пришла идея. Опустившись на дно, он достал оттуда маленький сундучок и залез в сети. Начав слегка подёргивать их, тут же они были подняты. Когда его голова уже была на поверхности, он услышал, как радостны оба рыбака.