– Ладно, ладно… – отозвался Иккинг, поглаживая бурого дракончика по шейке – уж больно расстроенный у того был вид. – Сделаю, сделаю…
– Но это ОЧЕНЬ ТРУДНО! – взвизгнул Одинклык. – Потому что у тебя нет ни ЛОДКИ, ни УТРАЧЕННЫХ СОКРОВИЩ, ни ОРУЖИЯ…
– Не волнуйся, я все сделаю…
– Очень важно, что Судьба привела нас на Последний Приют, Иккинг. Не могу сказать тебе, почему это так важно, но именно здесь был похоронен Чернобород Оголтелый. Люди не знают, что ты еще жив, потому что вчера Элвин убил твоего двоюродного брата Сморкалу, и все думают, что это был ты… – Голос Одинклыка звучал уже очень устало, и старичок тараторил как можно быстрее, понимая, что вот-вот отключится. – Короче, не доверяй НИКОМУ. Все хотят тебя убить. Ярогнев, Элвин – ВСЕ ПЫТАЮТСЯ ТЕБЯ УБИТЬ…
– Не стану я никому доверять, – утешительно пообещал Иккинг.
– И наконец, Иккинг, когда доберешься до Завтра, ни в коем случае не…
Но больше Одинклык ничего не успел сказать. Под действием сонного зелья с пескакульего дротика веки его тяжелели, раздвоенный язычок заплетался.
Он сделал последнюю попытку:
– Ни в коем случае не…
Но поздно.
Одинклык закрыл глаза и обмяк, не успев договорить.
Что было очень некстати по меньшей мере, поскольку сказать-то он пытался вот что: «Когда доберешься до Завтра, ни в коем случае не высаживайся на песок, потому что его охраняют Стражи-Защитники Завтра». И это были очень важные сведения.
Одинклык был совершенно прав.
Как бы плохо все ни складывалось, всегда может стать еще хуже.
3. Мелкая неприятность
Пять минут назад Одинклык пытался разбудить пребывающего в обмороке мальчишку.
Теперь они поменялись ролями.
– Очнись! – шептал Иккинг, нежно потряхивая дракончика и щекоча его за ушами. – Пожалуйста… очнись! Я не знаю, что делать!
Яд в дротике не убил Одинклыка, но оказался достаточно силен, чтобы очень крепко усыпить дракончика. И теперь он похрапывал, на удивление громко и раскатисто для такого малыша, в счастливом неведении о надвигающейся драконьей атаке.
Не паниковать, НЕ ПАНИКОВАТЬ…
Силы врага: тридцать пескакул и один ну очень жуткий вампир-ищейка.
Силы Иккинга: спящий Одинклык, полупарализованный Герой, способный только скакать на одной ноге или ползать, в теле у которого засело отвратительное следящее устройство, и один очень милый, но до крайности глупый Мухрюндель, выжидательно пыхтящий перед человеком, вывалив язык.
Все ближе и ближе подползали пескакулы.
Все ближе и ближе подбирался вампир-ищейка.
Чем ближе подбирался вампир, тем сильнее горела от боли рука у Иккинга, словно зубы чувствовали присутствие хозяина. Они шевелились внутри мышцы, и их зазубренные краешки причиняли Иккингу настоящие страдания.
И тут он расслышал жуткое сопение по ту сторону деревянного корпуса судна. Ох, ради Тора, враги уже так близко, что слышно их пыхтение. Надо взглянуть еще разок…
Иккинг едва успел отпрянуть от дырочки из-под сучка: к его полному ужасу, с той стороны в укрытие заглядывал гигантский глаз вампира-ищейки.
Дрожа, Иккинг дождался, пока глаз уберется, и выглянул в дырочку сам.
Дракон-ищейка припал к земле прямо перед кораблем, так близко, что Иккинг видел, как шевелится, принюхиваясь, его нос и капает слюна с вампирских клыков. Враг издавал угрожающее «чак-чак», возникающее у драконов в глубине гортани, когда они вот-вот набросятся… Длинный извилистый хвост оплетала какая-то веревка и волочилась за ним по песку[1].
Надо срочно что-то делать, что угодно, иначе они обречены.
И тут Иккинга посетила безумная идея. Дротики не подействовали на раздутого Мухрюнделя… Надо заставить дракончика отвлечь пескакул, пока сам Иккинг разбирается с вампиром.
– Мухрюндель, мне нужна твоя помощь, – прошептал Иккинг настойчиво. – Я хочу, чтобы ты поиграл в пятнашки…
– Ой, ОБОЖАЮ пятнашки! – воодушевленно пискнул Мухрюндель. – А кто во́да? Ты или я?
– Водами будут пескакулы, – прошептал Иккинг.
– Это те, которые поют такую красивую песенку? – уточнил Мухрюндель.
– Они-они, – подтвердил Иккинг. – Но тебе придется сделаться УХ, Мухрюндель.
– Вот так? – Дракончик изо всех сил сосредоточился и раздулся, как воздушный шар.
– Именно, – похвалил Иккинг. – А потом я хочу, чтобы ты вылетел наружу, только ни за что не дай им себя поймать…
– Заметано!
Мухрюндель сделался круглым и лиловым, как здоровенная виноградина, если можно представить себе виноградину с хвостиком-закорючкой и поросячьей мордочкой, которая вся аж светится от счастья.
– ОБОЖАЮ играть в пятнашки! В пятнашки я умею даже лучше, чем в «палочку»! Им НИ ЗА ЧТО не поймать меня!
– Жди, пока не подам сигнал, – прошептал Иккинг, снимая безвольное тельце Одинклыка с безрукавки и укладывая его в рюкзак – для безопасности.
Затем он сгреб большую охапку водорослей и прилепил себе на голову, а сам обмазался мокрым песком и илом.
Мухрюндель притаился под самым краем борта, круглый как луна, и возбужденно хихикал про себя.
– Вот они удивятся-то… – весело похрюкивал он.
Иккинг приник глазом к дырке от сучка. Вампир-ищейка пригнулся еще ниже, готовый напасть…
– Пошел! – шепнул Иккинг.
Мухрюндель пробкой вылетел из-за борта, вереща:
– Не поймаете меня!
БАМС! БАМС! БАМС! БАМС!
БАМС! БАМС! БАМС! БАМС!
Пескакулы выпустили дротики одновременно, но все стрелки срикошетили от круглого тельца надутого Мухрюнделя и попадали на песок, не причинив вреда.
Вампир-ищейка подскочил, прервав нападение, и перевел взгляд на невероятное зрелище – в воздухе носился, трепеща крылышками, абсолютно круглый домашний дракончик.
– Хороший выстрел! – великодушно щебетал Мухрюндель, уворачиваясь так и этак, словно бейсбольный мяч с крылышками. – Только, спорим, вам меня не поймать!
БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС!
– И снова неплохо! – прочирикал Мухрюндель с добродушным удивлением. – А теперь я немного усложню вам задачу, вот так…
БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС! БАМС!
За мгновение, пока вампир-ищейка изумленно таращился на Мухрюнделя, Иккинг выполз из-под укрытия. Сердце у него тяжело колотилось, а предплечье горело так, что ему пришлось закусить губу, чтоб не орать в голос. Облепленный песком и илом, в модной шапке из водорослей, Иккинг как можно быстрее извивался на песке, волоча раздутую и онемевшую половину тела.
Пескакулы ничего подобного Мухрюнделю никогда раньше не видели. Чем гуще они осыпали его дротиками, тем больше стрелок отскакивало от кругленького тельца. Это сбивало с толку. Хищники выпустили по умильному домашнему дракончику столько дротиков, что накачанная ядом под завязку малявка должна была бы уже валяться замертво на песке, а не порхать взад-вперед и вести светскую беседу.
