Как только на ноги я встану,
В любой беде, в любом бою
Я за тебя, друг, постою!..
Только подлечусь немного...
Гаван, послушай, ради Бога, -
Здесь, если двигаться к реке,
Есть лазарет невдалеке...
Дай мне коня моей подруги..."
Как отказать в такой услуге?
Гаван подвел ему коня...
«Нет, он, боюсь, не для меня!» -
Промолвил рыцарь, и нежданно
Он прыгнул на коня Гавана
И ускакал, неудержим.
Его подруга – вслед за ним...
Разыграна дурная шутка!..
За что? За то, что сердце чутко?
За то, что раненому помог?
Он толком сам понять не мог...
Но чем сильней его досада,
Тем больше Оргелуза рада...
..."Ах, рыцарь!.. Скверные дела...
Я вас за воина сочла,
Вы рыцарем мне показались,
Но лекарем вы оказались.
Теперь, увидев «подвиг» ваш,
Не лекарь, вижу, вы, а паж!..
Я это сознаю вполне...
...А как насчет любви ко мне?
Меня вы чуть не убедили,
Что от любви с ума сходили?
Но все, надеюсь, улеглось?.."
О боже! Что тут началось!
Какие объясненья!..
Нет от любви спасенья!
. . . . . . . . .
. . . . . . . . .
Давно уже сказать пора,
Что песнопений мастера
В стихах сверх всякой меры
Славят власть Венеры!..
Нет, это, право, чересчур!
Венера, Купидон, Амур,127
Их факелы, их стрелы -
Как это устарело!..
Вот посмотрите: Купидон.
Своей стрелой мне в сердце он
Целится напрасно -
Все это неопасно!..
Усвоить надобно сперва:
Любовь без Верности мертва!
Что там огонь Венерин?
Кто любит? Тот, кто верен!
Я только Верность, Верность славлю
И словно с праздником поздравлю
Того, кто Верность сохранил,
Любя, Любовь не уронил!..
Кто Верностью запасся,
Считай – навеки спасся!..
. . . . . . . . .
. . . . . . . . .
Но дальше слушайте... Итак,
Наш друг Гаван попал впросак.
Здесь не отделаться смешком:
Он вынужден шагать пешком,
А дама скачет на коне!..
Об этом с тяжкой болью мне
Приходится рассказывать,
Как бы себя наказывать...
...И вот через недолгий срок
Они увидели поток,
Разлившийся широко...
На левом берегу потока
Величественный замок встал,
Под солнцем золотом блистал,
Камнями драгоценными
Над валами пенными...
Поднималась к небесам
Огромнейшая башня там,
Где в окнах женщины сидели
И с умилением глядели
На множество земных красот.
Четыреста или пятьсот
Их было? Да. Не менее.
Все знатного происхождения...
Но продолжение – потом.
Пока ж – скорее на паром!
Скорее переправиться,
И все еще поправится!..
Вот и паромщик тут как тут...
Хоть нрав у Оргелузы крут,
Она рукой слегка взмахнула
И грустно, глубоко вздохнула,
Мол, переправь, не откажи,
Свое усердье докажи.
...Гаван случайно оглянулся
И чуть в поток не окунулся:
Их некий рыцарь догонял!
Кто это? Он еще не знал.
Но было совершенно ясно,
Что рыцарь сей свиреп ужасно,
Что в силе он своей уверен
И меч щадить свой не намерен...
И Оргелуза молвит: "Ну-с,
Сам Лишуа Гивелиус
Решил пожаловать сюда!..
Никем, нигде и никогда
Еще он не был побежден.
В своей победе он убежден.
И вы его разубедите,
Лишь если сами победите!..
При этом следует сказать:
Свою мне верность доказать
Вы поклялись во что б ни стало.
Что ж. Испытание настало.
Смотрите, чтоб, не ровен час,
Штаны не лопнули у вас
Во время схватки с перепугу!
Ведь вам в бою придется туго...
Блюдите рыцарский закон:
Тут дамы смотрят из окон!
Явите выдержку и сметку!.."
...И Оргелуза села в лодку.
"Ужель, – вскричал Гаван тогда, -
Мы расстаемся навсегда?!
О герцогиня, погодите!.."
"Мой друг, сначала победите,
А уж потом поговорим..."
(Нет! Женский прав неповторим!..)
Так отплыла она от брега...
Меж тем Гивелиус с разбега
На друга нашего напал.
Гаван сперва чуть не упал,
Но сам нанес удар прекрепкий.
Копье Гивелиуса – в щепки!
Затем копье Гавана – вдрызг!..
Осатанелой стали визг:
Герои действуют мечами,
Сверкая грозными очами
И с хрипом, тяжело дыша...
Гаван вцепился в Лишуа
И, заключив его в объятья
(Отважнейшее предприятье!),
Стянул с коня и – наземь – бух!..
О, как перехватило дух!..
"Убей меня! – несчастный просит. -
Смерть избавление приносит
Тем, кому жизнь уж не мила.
Честь, гордость, слава и хвала,
Все, все, что было мной добыто,
Твоей рукой навек разбито!
Я проклят Богом и людьми!
Так смилуйся же, так сними
С меня тягчайшую обузу!
(Он намекал на Оргелузу.)
Так не раздумывай! Убей!
И сразу станет она твоей!.."
Подумал сын отважный Лота:
"Не ждал такого поворота!
Рехнулся этот господин.
Убить? Нет никаких причин!
Он дрался, как и я, несчастный,
Из-за любви своей напрасной,
Из-за мучительной любви...
Я не убью тебя! Живи!
И жизнь тебе дарую ныне
В честь обожаемой герцогини!.."
. . . . . . . . .
Меж тем паромщик воротился,
И к сыну Лота обратился:
"Ваш подвиг доблестный ценя,
Вернуть вам вашего коня
Торжественно мне приказали!..
Ах, вы Гевелиуса взяли
С неповторимым блеском в плен!.."
"Возьмите же его взамен
Мне отданного Грингульеса...
Хотя бы ради интереса..."
. . . . . . . . .
Паромщик ему благодарность принес
И на левый берег его перевез...
Однако ту, что так прекрасна,
Повсюду он искал напрасно.
Она исчезла без следа.
Никто не мог сказать – куда...
Узнавши об исходе боя,
Она от нашего героя
Сокрылась в сумраке ночном...
...В свой сказочно богатый дом
Паромщик пригласил Гавана...
Был приготовлен ужин званый.
Стол под яствами ломился,
Но наш приятель утомился.
Он мало пил и мало ел,
Он, очевидно, спать хотел...
. . . . . . . . .
И вправду наступила ночь...
Паромщик подзывает дочь
И, не позволяя ей прекословить,
Велит немедля приготовить
Для гостя славного кровать:
Мол, гость желает почивать...
Тут должен я заметить, кстати,
Роскошней, сказочней кровати
Никто, наверно, не знавал.
О, бархат этих покрывал!
Жар одеял и мягкость пуха
Подушек, в коих тонет ухо!
