– Хватит, я сказал! – рявкнул Колт раздраженно, послав Блор взгляд, под которым тушевались даже высокопоставленные мужчины.

Она не стушевалась, но папку отпустила, скрестила руки на груди и посмотрела на него с раздражением.

– Почему вы мешаете мне делать мою работу?

– Потому что – я повторюсь – это мой кабинет, – уже чуть спокойнее пояснил Колт. – И в этом замке у вас нет и не может быть никакой работы, пока я так не скажу.

Блор склонила голову набок и окинула его то ли оценивающим, то ли осуждающим взглядом. Однако свою разрушительную деятельность все же прекратила, чему нельзя было не радоваться. Колт не знал, что делать, если слова на нее не подействуют. Не драться же с дамой? И угрожать ей так, как он угрожал Майнеру Рабану, когда тот попытался вести себя здесь как хозяин, Колт тоже не смог бы. Это позволяло углядеть в появлении Рамины Блор чей-то тонкий расчет: тот, кто прислал ее сюда, понимал, что воевать с женщиной ему будет сложнее.

– Боюсь, вы ошибаетесь, ректор Колт, – неожиданно мягко заметила Блор. – Несмотря на вашу новую должность, вам могут навязать директора, даже не спросив. Поверьте, я тоже не очень-то рада быть здесь в этой должности, но отказаться не могу несмотря на то, что мой приемный отец стоит в иерархии драконов весьма высоко.

– Приемный отец? Высокопоставленный дракон? Не знаю среди них никого по фамилии Блор. И вообще нечасто слышу о том, чтобы драконы кого-то удочеряли. Сыновей приемных иногда берут. Как правило, собственных бастардов, когда не складывается с наследником в законном браке. Но дочери обычно никому не нужны.

– Странно слышать это от отца дочери. Тоже, кстати, рожденной вне законного брака, но все равно недавно признанной.

– Я говорил про драконов, – пытаясь скрыть смущение, пояснил Колт. – А я горгулья. Учитывая, как мало нас осталось, для нас ценны все дети.

– И вы только поэтому ее признали? А я думала, что вы ее любите и очень любили ее мать. По крайней мере, я так слышала. И теперь разочарована.

Колт открыл было рот, собираясь возразить и пояснить, что дочь действительно очень любит и половину жизни мечтал о том, чтобы она жила с ним, но промолчал, ведь сам поставил себя в весьма дурацкое положение. Пытаясь уязвить особу, без спросу хозяйничавшую в его кабинете, он загнал себя в угол, что случалось с ним крайне редко. Практически никогда, поскольку такое происходит на эмоциях, а он обычно не позволял эмоциям возобладать над рассудком.

Но при всем своем опыте и заслугах Энгард Колт оставался мужчиной, а мужчинам свойственно поддаваться эмоциям в присутствии красивых женщин. Рамина Блор была действительно прелестной женщиной. Высокая, тонкая, изящная. В ее теле чувствовалась гибкость, во взгляде был виден ум, в речи и манерах – воспитание, хорошее образование и уверенность в себе. Она носила длинное платье, подол которого почти касался пола, но крой подчеркивал каждый изгиб тела, рукава из полупрозрачной ткани позволяли любоваться руками. Длинные густые волосы – черные, как у всех драконов и большинства горгулий, – были сплетены в замысловатую, не слишком тугую косу, доходившую почти до талии. Необычная прическа для женщины ее статуса.

– Блор я по мужу, – снисходительно пояснила собеседница, видя, что он не знает, как ответить. – Кем я прихожусь своему приемному отцу и почему он меня удочерил – не ваше дело. Что вам действительно важно знать и понимать, так это то, что я буду здесь директором, хотите вы того или нет. Так решил совет и поставил в известность Ламберта Рабана. Я удивлена, что будущий зять не сообщил вам об этом, но моей вины в том нет. Я хотела бы приступить к своим обязанностям как можно скорее, поэтому прошу мне не мешать.

– Вы приступите к своим обязанностям, как только они у вас появятся, – упрямо повторил Колт, в глубине души понимая, что проиграл этот спор.

Там, где вмешивается совет правления – высший орган власти Содружества, там не может сопротивляться даже лорд Ардем. Что уж говорить об Энгарде Колте… Вот только непонятно, почему Ламберт его не предупредил?

– И приступите к ним в своем кабинете, как только он у вас появится. Этот кабинет всегда был и останется моим, независимо от того какую должность я занимаю. Это моя башня и посторонние могут появляться здесь только по моему приглашению или с моего разрешения. Независимо от того, кто и почему вас назначил и кто должен был мне об этом сообщить, вам стоило сначала прийти ко мне, представиться и согласовать круг своих обязанностей. Сомневаюсь, что вас прислали сюда, чтобы облегчить мне жизнь и разгрузить мое расписание, поэтому ваше рвение неуместно и выглядит подозрительно. Не знаю, что вы хотите найти в этих бумагах, но поиски вы немедленно прекратите. Сначала мы определимся, где вы будете жить, потом вы получите кабинет, а потом я скажу, какими вопросами вы будете заниматься. Вас могут мне навязать, но в стенах академии распоряжаюсь я. Это понятно?

Он сверлил ее взглядом, но Блор и не думала опускать свой. Лишь на последнем вопросе едва заметно улыбнулась и кивнула, нарочито послушно склонив голову, что явно было лишь игрой.

– Можно подумать, ректор Колт, вам есть что скрывать, – заметила она, оглядываясь на разложенные на столе документы и журналы. – Поэтому вы так болезненно реагируете на вторжение?

– А вас, стало быть, прислали сюда шпионить за мной и найти на меня компромат?

– Вы уходите от ответа.

– У вас нет прав задавать вопросы.

Она снова улыбнулась и сделала странное движение головой, словно хотела одновременно кивнуть и отрицательно качнуть ею. Но в целом, судя по всему, признала, что эта словесная баталия осталась за ним.

– Хорошо, ректор Колт, как скажете. Я дождусь ваших распоряжений. Прошу прощения за неуместное рвение. Мне убрать все это?

– Не трогайте здесь больше ничего, – велел он и сделал приглашающий жест в сторону двери. – Идемте, я подберу вам комнату.

Блор послушно направилась к выходу из кабинета, Колт последовал за ней. Уже на лестнице, пока они спускались, поинтересовался:

– Муж не против, что вы будете жить здесь по меньшей мере два месяца, до летних каникул? Он остался в столице?

– Моему мужу уже какое-то время все равно. Я вдова.

– О… – выдохнул Колт, испытав от этой новости непонятное удовлетворение. Но все же смог собраться и с должным сочувствием добавить: – Мне жаль.

Продолжая придерживать подол платья, чтобы случайно не наступить на него при спуске по ступенькам, Рамина Блор вполне искренне, даже немного торжествующе улыбнулась, не глядя на него, и лаконично ответила:

– А мне нет.

Размещение Рамины Блор не заняло много времени. Колта подмывало выделить ей самую крошечную и неудобную комнату из всех, что могла предложить преподавательская часть замка, но совесть не позволила поступить так с дамой. В конце концов, она тоже только пешка в игре, которая ведется то ли против него, то ли против молодого лорда Ардема. Или, возможно, против них обоих.

Тем не менее все планы на день пришлось перестроить. Первого занятия у Колта в расписании не было, и он все еще мог успеть сделать то, что планировал на утро, но теперь у него появились более срочные дела. И прежде всего он собирался переговорить с Ламбертом, выяснить, действительно ли тот знал о приезде Блор и почему ничего не сказал.

Колт надеялся перехватить молодого дракона перед лекцией, но в аудитории его не оказалось, хотя до начала оставалась всего пара минут. Не появился он и к сроку, хотя не имел привычки опаздывать. По крайней мере, прежде Колт за ним такого не замечал.

Ламберт появился в пустом коридоре лишь спустя три минуты после начала занятия. Он, конечно, не бежал, памятуя о своем высоком статусе, но шел очень торопливо, попутно оправляя одежду и волосы, что заставляло думать, будто он только-только встал с постели, накинул первую попавшуюся под руку одежду и теперь приводит себя в порядок на ходу.