См. Путешествие П. Люкаса по Греции, Малой Азии и прч. Амстердам, 1714. В 11 частях, в 12 долю.

Примечание. Не лишнее будет и здесь заметить, хотя мимоходом, что Г. Люкас, быв отправлен путешествовать Французским Королем Людовиком XIV-м, которому и посвятил свое Путешествие, не смел, конечно, описывать ему свои выдумки; ибо Государь сей не позволил бы ему распространять ложь в своем Государстве и притом под своим именем; а еще менее стал бы, после таковой наглой дерзости, покровительствовать ему и оказывать свое благоволение до самой его смерти.

XIII

Странное приключение с одним шкипером

Фамус, Египетский шкипер, отправился однажды в Рим на корабле своем. Когда он приближался к Эхинадским островам в Ионическом море, то в полночь услышал голос, который кликал его, называя по имени, но о котором не известно ему было, чей он и откуда. Все бывшие на корабле пришли от того в великое удивление и страх. Когда же голос кликнул его в третий раз, тогда он откликнулся. Голос сказал ему: «Как скоро ты приедешь к ближайшему острову и пристанешь к нему, то громким голосом прокричи на корабле своем следующие слова: “Великий Бог Пан умер!”». Фамус, услышав это, весьма испугался и не хотел было исполнить сего; однакож, после размыслив, покорился сему повелению. Как скоро он, пристав к острову, прокричал оные слова и возвестил о том с корабля, тотчас раздался в воздухе такой плачевный крик и вой, что все, находившиеся с ним в корабле, едва не померли от ужаса. По приезде его в Рим, разнесшийся о том слух дошел наконец до Императора Тиверия, который велел потребовать Фамуса к ответу, и законным следствием удостоверился в том; так что спрашивал у авгуров и жрецов своих, что надлежит думать о сем случае.

См. Плут. в книге об оракул., преставших давать ответы.

XIV

Двое удивительных иностранцев в Кёльне

В нижеозначенном периодическом издании находится следующая статья из Кёльна.

Два несчастные предсказателя из Дамаска все еще делают здесь много шума между простым народом. Они могут, как слышно, даже в темную ночь явственно видеть все предметы; и многие из тех, кои посещали их в тюрьме, где они содержатся, хотят и себя и других уверить, будто по временам огненный свет в виде венца является вокруг головы их. Предсказания свои основывают они частью на беспосредственном вдохновении высшего Духа, частью же на изречениях древних Сивилл. Они уверяют, что лично были в Константинополе в 1453 году, когда Магомед II отнял у Христиан столицу сию, и что удостаивались самого короткого обращения с Константином Палеологом, последним Христианским на Востоке Императором, а от супруги и сестры его имеют даже собственноручные письма на имя свое, которые хранятся ими в одной Сирийской пустыне и которые могут они показать. По словам их, тогда уже было каждому из них более нежели 300 лет от роду. — Они свободно говорят по-Персидски и по-Китайски.

Чрез Химию достигли они до познания удивительных таинств, и носят при себе некоторую, так называемую белую тинктуру, посредством которой не только все металлы превращают в золото, но и могут исцелять все болезни. Еще незадолго до прибытия их сюда, они, в некоторых соседственных деревнях наших, производили сею тинктурою такие исцеления, от коих все изумлялись. Рассказывают об них и еще другие чудеса, как напр., что они от употребляемой ими в тюрьме пищи, состоящей всегда из одного хлеба и воды, никогда не имеют испражнений; что платье их никогда не изнашивается; что дикие звери показывают к ним страха исполненную покорность и т. п. Они, сверх того, очень сведущи в писаниях древнейших мудрых мужей, и особенно о Пифагоре говорят с глубоким почтением. Слова и поступки сих двух иностранцев, по крайней мере, непонятны во многих отношениях.

См. Разную Лейпцигскую Смесь 26 Мая 1761 года.

XVЗамечательный случай, бывший в Вене

В 1687 году одно странное приключение наделало много шуму в Вене и заслуживает, чтобы рассказать о нем. Некто иностранец, по имени Синьор Джеральди, жил там весьма пышно и принят был в самых лучших домах, хотя в продолжение трех месяцев, проведенных им в Вене, никто не знал о нем, откуда и кто он. Он особенно отличался от прочих тем, что, во-первых, имел у себя, хотя небольшое собрание, но самых изящнейших картин, которые охотно показывал любопытствовавшим видеть их; во-вторых, был необыкновенно сведущ в художествах и науках и говорил об них с большою свободностью и с глубоким проницанием; наконец, в-третьих, он никогда сам ни к кому не писал и от других не получал писем; никогда также ничего не покупал в долг и никому не давал ни долговых расписок, ни заемных писем, а всегда платил за все наличными деньгами.

Сей Джеральди, бывши однажды в кофейном доме, встретился там с одним Венецианским Ноблем (дворянином высокого происхождения), который был великий знаток в живописи и пожелал видеть собрание Джеральдиных картин. Посмотрев их, он изъявил ему свою живейшую благодарность и божился ему, что в жизнь свою не видал ни столь прекрасной живописи, ни столь отборного собрания. Когда он хотел уже проститься с Синьором Джеральди, то нечаянно увидел портрет над дверью кабинета его и вглядевшись пристальнее, сказал: «Удивительно, как он на вас похож!». Джеральди отвечал ему на слова сии низким только поклоном. «Но — продолжал Венецианский Нобль — «вот что для меня странно: вам, по-видимому, много уже пятьдесят лет, а по сведениям, какие имею в живописи, я удостоверен, что портрет сей писан вашим знаменитым Тицианом^[9], который умер тому назад по крайней мере 130 лет; итак, не понимаю, как же это возможно?» — «И в самом деле — отвечал ему с важным видом Г. Джеральди — не так легко понимать все то, что возможно; впрочем, нет, кажется, никакого преступления, походить на портрет, писанный еще Тицианом. — Тогда Венецианец, опасаясь, не оскорбил ли он тем Синьора Джеральди, извинился перед ним и немедленно с ним простился.

Венецианский Нобль не мог, однакож, не рассказать вечером того же дня о странности бывшего с ним случая некоторым из своих приятелей, которые также захотели видеть сей удивительный портрет. Они на другой же день пошли в тот кофейный дом, куда обыкновенно прихажи-вал Синьор Джеральди; и, не нашед его там, один из них отправился наведаться об нем в той гостинице, где он жил. Но здесь, к удивлению своему, он узнал, что Г. Джеральди не более как с час выехал уже совсем из Вены. Приключение сие наделало столько шума, что оно описано было во всех ведомостях.

См. Историчес. записки 1867-го, том I, стр. 365.

XVI

Любопытный сон одного ученого

Один ученый, живший в Дижоне, бился целый день над одним важным местом некоторого Греческого Стихотворца и, не могши найти в нем смысла, лег наконец спать, все еще размышляя о трудности того места. Во сне он переносится в Стокгольм; является во дворец Королевы Христины; входит в библиотеку; отыскивает в ней одну книжку; открывает ее, и видит в ней десять или двенадцать стихов Греческих, которые совершенно разрешают все его недоумения. Он пробуждается и немедленно записывает те стихи, которые читал, во сне. На другой день пишет он к Г. Картезию, бывшему тогда в Швеции, и просит его посмотреть в таком-то месте, на такой-то полке библиотеки, есть ли там такая-то книга и находятся ли в ней Греческие стихи, которые он при сем к нему посылает.

Г. Картезий отвечал к нему, что он, в означенном от него месте, нашел упоминаемую им книгу, в которой находятся и присланные им стихи, и что некто из его приятелей обещал доставить ему один экземпляр сего сочинения, который он, при первом удобном случае, и перешлет к нему.