Наконец решилась. Чёрт с ними, с зубами. Не оставаться же без яблочка. «Хруп» получился таким громким, что я невольно покосилась на спутников. Но нет, они были слишком заняты беседой. У меня ещё был шанс стереть с моськи красную карамель, пусть даже и рукавом. Однако зубы разомкнуть у меня уже не получилось. Совсем. Карамель намертво склеила челюсти. К тому же я понимала, что, даже если мне это удастся, выглядеть я буду как не очень опрятный вампир после обеда.

А разговор тем временем принимал интересный оборот. От сюжета книги Марина перешла к более насущным вопросам книгоиздания:

– В общем, я не знаю, куда её теперь отправить. Адреса редакций надо раздобыть, что ли… А где их взять? В этом твоём Интернете?

Алекс тяжело вздохнул и начал объяснять, что рукописи сейчас принимают исключительно в электронном виде, что для начала надо текст набрать, а потом через Интернет отправить по сайтам издательств.

– А если украдут рукопись? И издадут под чужим именем?

– Да никто не украдёт! – Шёл второй час увлекательной беседы, и Алекс явно терял терпение. – Кому нужно связываться? Скорее проблема обратить на себя внимание! И вообще, на эту тему тебе гораздо больше Юля расскажет. Она у нас и писатель, и юрист, между прочим. Да, Юля?

На эту тему Юля могла бы очень много сказать. Целую лекцию прочитать часа на три. Об особенностях отечественного книгоиздания, амбициях авторов и той реальности, с которой им приходится сталкиваться. Наверное, моя вдохновлённая лекция о трёх собственных книгах и их мытарствах по издательствам разбила бы иллюзии Марины о лёгком хлебе писателя, а заодно и образ маленькой девочки с яблоком на палочке, каковой я, наверное, показалась. И всегда, чёрт возьми, кажусь рядом с Алексом. А может, Марина бы просто не восприняла меня и мои слова всерьёз. Но, увы, лекции не случилось. Потому что красная карамель была чертовски прочной.

Памяти Иосифа Давыдовича

– Да не пойду я! Отстань от меня пожалуйста! – Алекс был искренне возмущён. – Я и так выполнил экзотическую культурную программу на десять лет вперёд! Сначала музей Островского, потом концерт этих… Как их?

– «Тату», – мрачно подсказала я, рассматривая цветок магнолии, распустившийся прямо у нас за окном.

Я уже сто раз пожалела, что потащила его на тот концерт. И что сама пошла, тоже пожалела. Большей халтуры я никогда ещё не видела. Воспитанной на старой эстраде, с костюмами, бабочками и брюками-не-дай-бог-присесть-и-помять, мне было дико видеть, как девчонки в майках, будто завернули на собственный концерт в «Фестивальном» прямо с пляжа, скачут по сцене под фанеру, пиная колонки, а порой и садясь на них. И тщетно я пыталась тогда объяснить Алексу, что просто пыталась побыть как все. Вписаться в интересы своего поколения. Побыла. Не понравилось. Алекс вообще провёл половину концерта в баре, любуясь морем.

– Вот! На «Тату» я с тобой ходил! А теперь ты предлагаешь мне пойти на Кобзона?!

– Поверь, он лучше, чем «Тату». – Я задумчиво посмотрела в кружку с безнадёжно остывшим чаем и вылила остатки в горшок с кактусом. – Тебе понравится!

– Мне?! Кобзон?!

– А ты его слушал? Хоть раз? И вообще, он легенда, понимаешь? Живая пока ещё легенда. И если есть возможность сходить на его концерт, ею надо пользоваться. Он больше не гастролирует, вообще-то. И тот факт, что он решил отметить юбилей в Сочи, огромная удача!

Алекс смотрел на меня как на сумасшедшую. Как будто мы с ним не на сайте Лещенко познакомились…

Самое обидное, что без него мне на концерт никак не попасть. Я и десять лет спустя могу заблудиться в любимом городе, а тогда, в первое лето, путешествие из Адлера в центр Сочи казалось мне кругосветкой. И я не нашла ничего оригинальнее, чем надуться. Знаете, когда ты вроде бы делаешь вид, что всё нормально, но на самом деле нет. Ровным голосом отвечаешь на вопросы, обед готовишь, пыль вытираешь. Но всем вокруг срочно хочется найти пятый угол.

Через два дня Алекс принёс билеты. Шмякнул на стол и пробурчал:

– Ладно, хотя бы Зимний театр тебе покажу. Он сам по себе произведение искусства.

Более того, мы решили усилить культурную программу посещением Дендрария. Мол, раз уж ехать в Сочи, то гулять на весь рубль. Здесь Алекс проявил чудеса смекалки. Я-то не знала, что меня ждёт, а вот он был прекрасно осведомлён, что Дендрарий – огромный парк, обойти который пешком довольно сложно. Особенно в вечернем платье. Особенно на каблуках. В итоге мы гуляли только по нижнему парку, лезть на гору в театральном наряде я отказалась напрочь.

Нижний парк оказался очень даже милым: пруды, розарии, вольеры с енотиками. Мы чинно прохаживались по дорожкам в ожидании, когда придёт время отправляться в театр, культурно проводили досуг, беседуя о музыкальных вкусах. А потом набрели на выхухолей. Целое семейство толстеньких и глазастеньких выхухолей деловито сновало из одного пруда в другой, изредка отвлекаясь на щёлкающих фотоаппаратами туристов. От туристов выхухоли ничего хорошего, в смысле съедобного, не ждали, они вообще оказались на редкость самодостаточными. Но всё-таки позволяли себя фотографировать, после чего возвращались к своим, выхухолиным делам. Я тоже радостно щёлкала фотоаппаратом, тратя батарейку, предназначавшуюся Кобзону, на выхухолей. Потом у меня на диске так и хранились их фотографии вперемешку: выхухоли и Кобзон. Вам вот смешно, а я до сих пор, глядя на Иосифа Давыдовича, вспоминаю этих глазастеньких, с хвостами.

Наконец мы добрались до Зимнего театра. Размах впечатлял: подсвеченные колонны, легендарная лестница, по которой каждый год карабкаются знаменитости на «Кинотавре», роскошный вид на гостиницу «Жемчужина». В двух шагах парк, ведущий к морю. От кафе доносятся сводящие с ума запахи шашлыков. Квинтэссенция Сочи, все его символы на одном пятачке Театральной площади. По крайней мере, мой Сочи выглядит и пахнет именно так.

Но тогда я, конечно, не делала далекоидущих выводов, а просто шагала по ступенькам. Какую публику ожидать на концерте, я примерно представляла: бабушки в янтаре, с высокими причёсками и букетами из гвоздик. И запах «Красной Москвы» повсюду. Но я ошиблась. На юбилей Иосифа Давыдовича слетелись столичные знаменитости. Среди толпящихся в фойе я то и дело замечала знакомые по телевизору лица: композитор, поэт, аккомпаниатор, фотомодель, чья-нибудь жена. Бабушки в янтаре почти не попадались, публика была намного моложе юбиляра.

Мой бедный спутник затравленно озирался по сторонам, кажется, тоже испытывая когнитивный диссонанс. Но он вовремя вспомнил о своей просветительской миссии и повёл меня на прогулку по Зимнему. В буфет.

Ну, собственно, я и не ждала лекции по истории искусств в отдельно взятом курортном городе. А буфет был примечательный: шампанское, миниатюрные бутербродики со всяким, пирожные, коньячок, пользовавшийся особой популярностью. Впрочем, весь буфет пользовался популярностью, знаменитый и не очень народ с удовольствием налегал на закуски. И всё это действо происходило под звуки скрипки и фортепьяно, коими ублажали публику артисты местной филармонии. Я уже чувствовала, как расту духовно.

– Подожди, осенью начнётся театральный сезон, – рассуждал Алекс, – приедут лучшие коллективы, будем с тобой ходить. А летом что: «Кинотавр», оперетки всякие, ну и вот, эстрада. Раньше сюда эстрадников не пускали, между прочим. Для них «Фестивальный» есть. И Зелёный театр. И «Южное взморье».

– Ну ты не сравнивай, Кобзон всё-таки. Не «Бутырка», – заметила я.

Пару недель назад мы ещё и на «Бутырку» ходили, как раз в Зелёный театр. Говорю же, у меня не лето, а сплошной духовный рост. Особенно шикарно было, когда солист предложил всем желающим прямо посреди концерта сгонять за пивом: «А то чё как не родные?».

Алекс вынужденно согласился, что Кобзон в Зелёном театре и с пивом смотрелся бы как-то не очень.

– Только обещай мне, будет совсем нудно, уйдём в антракте, – заявил он, когда мы шли в зал.