— Это сумасшедшее безумие.

— Расскажи мне об этом.

Касс сморщила нос.

— Ты думаешь, она живёт с ним?

— Нет, она купила, — я сглотнула, но это не сняло горечи с того, чем я собиралась поделиться, — Старый дом Блейка.

Дрожащими пальцами Касс переложила кукурузную булочку на подставку для торта, положила на её место другую, а затем положила сверху ещё одну. Затем она исправила другую сторону золотой башни, которая не нуждалась в исправлении. Закончив, она смахнула слезу с глаз.

— Не похоже, что он когда-нибудь вернётся.

Нет, Блейк не вернётся.

Касс громко шмыгнула носом.

— Будем надеяться, что она оставит чаевые получше, чем мистер Гамильтон.

— Он оставляет чаевые?

— Однажды я получила десять центов.

У меня вырвался взрыв смеха. Я прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить звук, который заставил папу обернуться.

— Касс. Шутка, — прохрипела я между взрывами смеха.

Касс расплылась в улыбке.

Слёзы выступили из уголков моих глаз и потекли по щекам. Я вытерла их, но появилось ещё больше. Касс протянула мне бумажную салфетку и взяла одну для себя. Каждый раз, когда наши глаза встречались, мы снова начинали смеяться. Наши нервы, должно быть, были сильно расшатаны, если мы так сильно смеялись из-за десятицентовика.

Только когда зазвенела дверь, я протрезвела.

Каджика прибыл.

ГЛАВА 3. ПРИЗНАНИЕ

Каджика переводил взгляд с меня на Касс, потом на моего отца, потом снова на меня. Выражение его лица было мрачным. С другой стороны, выражение его лица всегда было мрачным. Трупы в нашем подвале казались совершенно жизнерадостными по сравнению с ним.

— Катори, всё хорошо?

Это чуть не заставило меня снова истерически расхохотаться. Его речь звучала так устарело. Каджика принадлежал к эпохе, которой больше не существовало, эпохе, когда женщины носили нижние юбки и корсеты, а туземцы всё ещё жили в вигвамах и обменивали шкуры на чёрный порошок.

— Всё в порядке, — наконец сказала я, убирая волосы с лица. Они были такими же чёрными, как у него, такими чёрными, что при прямом солнечном свете казались почти синими.

Касс уставилась на охотника, затем нахмурилась на меня. По крайней мере, папа был так поглощён своим разговором, что не обращал на меня внимания.

— Что ты хотела обсудить?

Я указала на самую уединённую кабинку в закусочной, затем схватила свою куртку и кофе и пошла. После того, как мы сели, подошла Касс, чтобы принять его заказ.

— Воды, пожалуйста.

Перед уходом Касс взволнованно прошептала:

— У тебя намечаются какие-нибудь новые бои? Мне очень понравилось на прошлой неделе.

Мой глоток кофе попал не в то горло. Я зашипела.

— Ты всё ещё сражаешься? — я выдохнула с хрипом.

— Мне нужны деньги. И драка смягчает мой характер, — пристально глядя мне в глаза, он склонил голову набок, и его скользкие чёрные волосы упали ему на лоб. — Лучше я буду драться на ринге, чем в реальной жизни.

— Да.

— Чтобы ответить на твой вопрос, Кэссиди, я дерусь в этот четверг. Добро пожаловать, вы обе можете прийти.

Я прочистила горло. Если бы он знал, что я встречаюсь с Эйсом, он бы определённо отменил своё приглашение.

— Я буду там.

Касс вернулась к бару, наполнила высокий стакан кубиками льда и водой, затем вернулась к нашему столику, чтобы поставить его перед Каджикой. На секунду я подумала, что она может снять свой чёрный фартук и плюхнуться на банкетку винного цвета рядом со мной, но шериф подозвал её.

Как только она ушла, я сказала:

— Сегодня утром в газете была озадачивающая статья.

— Озадачивающая?

— Тревожная. Огорчающая.

Его словарный запас, хотя и дополненный памятью Блейка, насчитывал двести лет, поэтому некоторые слова ускользали от него.

— Я знаю, что значит озадачивать, Катори, — он положил руки на стол. — Почему это тебя так озадачило?

— Хоум Депот. Железные цепи. Ничего не напоминает?

Он убрал руки со стола и сцепил их перед собой.

— Ты же знаешь, что я не ворую.

— Служащий, который выносил ящики с железом, не помнил, как это делал. Возможно, это был не ты, а только охотники, — я понизила голос, — обладающие влиянием.

Глаза Каджики резко сверкнули.

— Я не знал об этом. Спасибо, что обратила на это моё внимание.

— Ты серьёзно понятия не имел?

Он покачал головой. Я поискала на его лице что-нибудь, но ничего не нашла. Может быть, он хорошо это спрятал, а может быть, действительно не знал.

— Разве ты не контролируешь их?

— Контролирую их? Я тренирую их, да, но я не стремлюсь контролировать других. Я оставил это Гвенельде.

— Ну, либо она плохо справляется с этим, либо… — я наклонилась вперёд в кабинке, чтобы мой шёпот быстрее достиг Каджики. — Или она планирует нападение. Что действительно разрушило бы хрупкий мир между…

— Мир? — его губы искривились в хмурой гримасе. — Какой бы это был мир, Катори? Вчера голвинимы убили одного из наших.

— Они убили? Кого?

Я втайне надеялась, что это будет Элис. Я встречалась с ней всего один раз, но она мне не понравилась. И моя неприязнь к ней не имела ничего общего с тем фактом, что у неё был секс с Каджикой. Охотнику разрешалось заниматься сексом с кем он хотел. Она мне просто не нравилась. Она казалась дикой и властной.

— Том. Бывший генерал.

Мой разум щёлкнул по воспоминанию. В ту ночь, когда я вернулась из Детройта, рядом с Гвенельдой стоял мужчина в армейской форме. Должно быть, это был Том.

— Почему они убили его?

— Потому что они могли.

— Должно быть, в этом есть что-то большее.

— Почему ты всегда должна принимать их сторону?

— Я не знаю, — неужели я так делала? — Мне просто кажется странным, что они устранили его из-за простой возможности.

Каджика фыркнул.

— Для того, кто проводит много времени с фейри, ты, похоже, не очень хорошо с ними знакома.

Жар охватил моё лицо. Я потянула шарф свободнее и начала разворачивать его, когда вспомнила, зачем я его надела в первую очередь. Я замерла и начала прокручивать его обратно. Я была недостаточно быстра.

Каджика зацепил пальцем мягкий материал и отдёрнул его от меня. Его глаза расширились, когда они встретились с моими.

— Ты конфисковала гассен?

Я прикусила губу. Кивнула.

— Хотя и не нарочно.

Он нахмурился.

Стараясь говорить как можно тише, я сказала:

— Я столкнулась со Стеллой, и, ну… она пыталась меня задушить. Почти справилась с этим, но потом медсестра увидела, что я задыхаюсь, и очистила мои дыхательные пути скальпелем, и моя кровь… намагнитила пыль Стеллы.

Хотя Каджика оставался спокойным, на его виске яростно пульсировала вена.

Я пожала плечами.

— По крайней мере, теперь я знаю, как это работает.

Он закрыл глаза. Когда он открыл их, они были почти чёрными.

— Я убью её.

— Нет, Каджика, — я покачала головой. — Я рассказала тебе об этом не для того, чтобы отомстить.

— Это в два раза серьезнее, чем фейри напавшие на одного из наших.

Я поморщилась. Одна из них.

— Я благодарю Геджайве за то, что Стелла потерпела неудачу, но я не позволю, чтобы их преступления остались безнаказанными.

— Каджика…

— Не защищай их, — прорычал он, и его рычание привлекло нежелательное внимание.

— Позволь мне наказать её, — прошептала я. — Ты сказал, что научишь меня драться, так научи меня драться.

Каджика изучал меня.

— И нет, я никогда не буду использовать то, чему ты меня учишь, против тебя. Я клянусь в этом.

После долгого молчания он сказал:

— Завтра утром. Я заеду за тобой в девять часов.

— Утром или вечером?

Каджика повернул лицо в сторону, к телу, нависшему над нашим столом. Тело, которое я не смогла ощутить, двигалось в нашу сторону.

— Почему Каджика заезжает за тобой в девять, Кэт?

Я съёжилась.