— Здравствуйте, Мовлад Ахмедович, — охранник привстал из-за своей стойки.

Мержоев молча кивнул.

— Меня заругать могут за машину на тротуаре, — охранник смотрел вслед Мержоеву, направляющемуся к лифтам.

— Я быстро, — сказал тот, нажимая на кнопку вызова, — пять минут.

Дома никого не было. Жена с детьми поехала по кружкам и тренировкам. Ключ странно повернулся в замке. Как будто там что-то слегка заклинило, но потом отпустило. «Надо будет смазать», — подумал Мовлад и сразу направился в свой кабинет. Привычным движением отдёрнул бамбуковую шторку, набрал код, повернул ручку сейфа. И замер. Сейф был пуст. На средней полке ровно посередине блестел патрон от автомата Калашникова. Причём именно блестел. Такой до зеркального блеска начищенный патрон. Взяв его в руки, Мержоев почувствовал неприятную дрожь. Нет, он не испугался. Он давно перестал бояться за свою жизнь. Здесь было что-то другое. Скорее, злость, и если кто-то пытался завладеть его вниманием, то у него это получилось. И этот кто-то явно начал против него направленную и продуманную войну. Это не была череда совпадений, а строго выверенные ходы. И они зашли в святая святых, в его жилище, где могли быть его жена и дети. Мовлад был в прострации всего несколько секунд. Потом мозг заработал на-полную, и он начал действовать чётко и без промедления.

Сначала позвонил жене. Узнав, что она в порядке, набрал своему компьютерщику и партнёру в одном лице, Тимуру, и быстро спустился вниз, к охране. Тимур приехал почти сразу. Прогнав охранника из-за стойки, скопировали себе всё, что было на видео за последние три дня. Тот пытался сопротивляться, что, мол, так нельзя, надо делать официальный запрос, но Мержоев бросив на стол несколько тысячных, показал ему кулак, и тот, успокоившись, согласился. До бани было недалеко, но уже собирались вечерние пробки, и пришлось потолкаться. Мержоев не нервничал. К пробкам он давно привык, в них он думал. Думал о своём бизнесе, планировал свои ходы наперёд и анализировал уже сделанные.

Мовлад родился в конце шестидесятых в небольшом посёлке в долине реки Терек. Потом родители переехали, и в первый класс он пошёл уже в Грозном, а в пятнадцать лет стал чемпионом Чечни по греко-римской борьбе среди юношей. Затем, по настоянию отца, он поехал в Питер и поступил в Лесгафта. Пока учился, параллельно увлекся боями ММА, на чём и заработал свои первые деньги. Тогда уже вовсю шла горбачёвская перестройка, и Мовлад понял, что надо зарабатывать не кулаками, а головой. Учиться было уже неинтересно, и институт он окончил только из уважения к родителям. Но не обошлось и без накладок — Мержоев только чудом не сел за изнасилование. Он потратил на отмаз почти все свои деньги, но остался на свободе. Каким-то удивительным образом не хватило улик. Потом дела пошли резко в гору. Дисциплина, взятая из спорта, природная самоуверенность и беспринципность, а также незаурядный ум и хитрость дали свои плоды. Мержоев теперь решал вопросы не только с помощью силы, а стал договариваться, подкупать, брать в долю, а также уважать границы чужих зон влияния. В начале девяностых он открыл фирму «Южные врата». Почти сразу подтянул в бизнес Вована, своего если не друга, то давнего хорошего знакомого.

Вован был на год младше Мовлада. Он повоевал в Афганистане. После дембеля поработал пару лет в ОМОНе, но не прижился. Вован был не дурак, быстро сколотил команду и стал в конторе кем-то вроде начальника службы безопасности. Его парни в основном были из обыкновенных быков и без труда решали все силовые задачи. Мовлад был не против переложить всю грязную работу на Вована, а сам полностью занялся развитием легальной части бизнеса.

Третий дольщик, Тимур, был в фирме с самого открытия, но работал по найму, хоть и получал просто баснословную зарплату. Потом он заработал кучу денег, взломав несколько крупных инфо-блогов и запустив левую инсайдерскую информацию от имени одной крупной компании. Сам же, купив фьючерсов и дальних опционов за копейки, сыграл против толпы. Вложенные деньги были Мовлада, но прибыль составила тысячи процентов. Мержоев в этом ничего не понимал, однако быстро смекнул выгоду и предложил Тимуру долю, понимая, что либо тот будет зарабатывать деньги конторе и будет под присмотром, либо всё равно уйдёт на вольные хлеба. Деля компанию, Мержоев по номиналу продал своим партнерам две равные доли по двадцать пять процентов, оставив себе пятьдесят.

В последнее время их бизнес устаканился, и всё закрутилось более-менее гладко. Территории давно были поделены, конфликты случались крайне редко и решались быстро. Всем, кому надо, платилось, но эти расходы были каплей в море по сравнению с прибылью. Работа превратилась в накатанную рутину, и стало даже немного скучновато. Порой за бутылочкой вискаря нет-нет да и вспоминались с ностальгией старые времена, когда вопросы решались жёстко: с помощью кулаков, бейсбольных бит, а то и АК-47. И вот внезапно случилось наглое, дерзкое ограбление. Сразу в двух местах в один день. На такое мог пойти только кто-то, очень хорошо знающий конторский распорядок и владеющий внутренней информацией.

Трое сидели на белых осиновых лавках в парной и решали, что делать дальше. Говорил больше Мовлад.

— Тимур, ты должен прошерстить всё, что только можно. Просмотри каждого человека, кто входил и выходил. Посмотри другие камеры. Может, ещё где есть, на соседних домах. Проверь компы в офисе. Словом, собери всю информацию. Ты, Вован, пробей всех девок, кто от нас ушёл. У кого были проблемы, может, кого-то из них больше штрафовали. Особенно проверь тех, чьи паспорта унесли. Поговори жёстко со всеми, кто был сегодня в офисе. Ну, ты знаешь. Я пока пробью этого мудилу, который отказался от продажи бара. Может, он как-то замешан.

На том и порешили. И вот все уже разъехались, а Мовлад продолжал сидеть, пить ароматный чай и думать. Почему-то захотелось дать оценку своему бизнесу. Правильно ли всё это? Мержоев не соблюдал все законы шариата, хоть и считал себя мусульманином. Он выпивал спиртное. Не часто, но бывало. В последнее время даже жене не изменял. Намазы делал крайне редко, только в исключительных случаях. Бизнес интим-услуг хоть и классифицировался как харам, но уже так приелся, что Мовлад не считал это направление греховным и смотрел на проституток не как на людей, а как на инструмент, приносящий доход. Как доярка смотрит на корову. Это просто животное, которое даёт молоко. А не то, что у животного есть какие-то переживания, личные потребности или душа. Вспомнилась эта деревенская Настя откуда-то с Вологодской области. Эту дуру он лично затащил в бизнес, наобещав кучу всего несбыточного. Она, походу, даже не сразу и поняла, куда вляпалась, а когда открыла рот, чтобы уйти, он выставил ей огромный штраф, чтоб не расслаблялась. Может, больше, чем того следовало, но с ними иначе нельзя. Иначе они берега попутают, а должны бояться и уважать. Он вспомнил этот её злой взгляд, когда вез её к голландцам на субботник и несильно ударил по лицу. Так, для общего воспитания. Она так посмотрела на него, как будто намеревалась дать ему сдачи. У этой девки однозначно был характер. Сбежала с голой жопой. Все вещи, документы оставила — и пропала. Где-то трётся, по любому, в Питере. А может, к себе в деревню укатила. Да и хрен с ними, с убогими. Надо найти, кто всё это сделал. Найти и наказать. Наказать жестоко, чтобы впредь знали, что с Мержоевым лучше не связываться. Опять где-то в голове цветной картинкой промелькнул тот парень, которого он мельком увидел при входе в офис. Мовлад потряс головой, стараясь избавиться от навязчивого видения. Он допил чай и не торопясь стал собираться домой.

***

Череповец

Виктор проснулся пораньше и, чтобы не будить Настю, вышел, тихо закрыв за собой дверь. Завтракать не стал. Быстро умылся, взял ключи от гаража и выскользнул из квартиры. Около подъезда стояла припаркованная «Нива». «Надо что-то с ней делать», — подумал он. Две машины вроде как ни к чему. Поздоровавшись со сторожем на стоянке, прыгнул в свой новый «форд». Опять ощутил приятное чувство обладания чем-то прекрасным. Поехал сразу в гараж. Первым делом разложил деньги. Положил в пакет пять миллионов, потом, подумав, добавил ещё три. Пакет завернул в старое одеяло, плотно завязал бечёвкой и, спустившись в кессон, положил в самый неприметный угол, сверху бросил грязный холщовый мешок из-под картошки. Остальное разложил по коробкам. Если кто-то будет искать целенаправленно, то найдёт однозначно, а если так, случайный воришка, то вряд ли. Пять миллионов положил в сумку на ремне. Это домой. Затем достал пачку питерских порнофоток, что утащил из «Южных врат», скомкал их, положил в буржуйку и поджёг. Печку не топил давно, и она сразу же наполнила дымом весь гараж. Видимо, в трубе скопился конденсат. Пришлось открыть ворота и долго шевелить не желавшие гореть улики. В конце концов в печке ничего не осталось, кроме кучки чёрного пепла.