— Какое-то необычное предложение. — Виктор задумался. — Материально мне бы кто помог, да и, честно говоря, сиделка из меня не очень.

— Что вы, какая сиделка?! Это муж с женой, они нестарые и вполне самостоятельные. Им, наверное, лет по шестьдесят пять, просто, как и многие пенсионеры, живут очень скромно.

— Тогда давайте немного конкретней, расскажите, чего, где, сколько. — Виктору не очень нравилась вся эта идея, но было уже просто интересно, что там ещё расскажет этот необычный сосед.

— Да всё просто, — оживился Николас. Он вырвал из блокнота лист с написанным адресом и именами. Затем подумал и, ещё что-то дописав на обратной стороне, протянул листок Виктору. — Это вот адрес моих знакомых в деревне, а вот это — координаты другого места. Там есть старый заброшенный дом. Ни на каких картах он даже не обозначен, так что найти непросто, но по GPS-навигатору несложно. Вот на рисунке есть схема.

— Как-то всё необычно. — Виктор взял в руки листок, с одной стороны весь изрисованный дорогами, реками, где также были обозначены названия деревень. С другой стороны был написан адрес, имена людей, рисунок со стрелками и ещё много чего неразборчиво, на незнакомом иностранном языке.

— Это пахнет несусветной интригой. — Он даже слегка поморщился, так уж всё это нелепо выглядело.

Но, похоже, Николаса нисколько не смутил явно недоверчивый настрой Виктора, и он продолжил:

— В этом доме я не был почти двадцать лет и не знаю, что там сейчас, но тогда я спрятал в погребе, что под домом, ящик. Закопал его так, что даже если кто-то был там, то он бы его не нашёл. На листочке, что я вам дал, есть схема, где он находится. Вы разберётесь. Там есть всё, что нужно. Просто сделайте так, чтобы им было комфортно.

— А что там, клад, что ли? — спросил Виктор с явным сарказмом в голосе.

— Да, в некотором роде клад. Вы всё увидите. — Николас загадочно улыбнулся. — Просто поверьте мне.

— Как-то с трудом верится. — Ярскому абсолютно не нравилась вся эта затея. — Вы знаете, я, пожалуй, пас, — сказал он.

Это ничуть не удивило его собеседника, он даже, казалось, обрадовался такому недоверию со стороны Виктора.

— Хорошо, давайте так: если я сейчас смогу вас удивить, вы пообещаете подумать над моим предложением.

— Не вопрос, подумать я и так обещаю. Такого мне ещё никто не предлагал. Даже интересно.

— Хорошо, — сказал Николас. — У вас есть мелочь?

— Что?

— Ну, мелочь, там два рубля или пять?

Виктор порылся в карманах и, достав несколько монеток, положил их на стол.

— Вот эту оставьте, остальные уберите, — показал на пятирублевую монетку Николас.

— Вы знакомы немного с физикой, Виктор?

— Да, немного знаком.

— Тогда слушайте. Многие знают, что эта монетка сделана из медно-никелевого сплава, весит около шести грамм, ну и т.д. — Он посмотрел вопросительно на Виктора, и тот кивнул.

— Итак, если копнуть глубже, то мы понимаем, что металл состоит из молекулярной сетки, которая в свою очередь состоит из атомов, вокруг которых вращаются электроны, протоны и ещё бог знает что. Мы также знаем, что расстояние между всеми этими частицами, по сравнению с их размерами, просто огромное. А раз так, то фактически на столе лежит не монетка, а девяносто девять — запятая и много девяток — процентов пустоты и только мизерная часть вещества, которое держится одним куском благодаря силе магнетизма, которую создают все эти крошечные частицы. Вы ловите?

— Да, конечно, — улыбнулся Виктор. — Только не могу пока связать это с вашим предложением сходить туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что, и, кстати, тому, не знаю кому.

— Человеческие возможности абсолютно безграничны, — не обращая внимания на сарказм, продолжал Николас. — Вы даже не представляете, насколько. Иисус ходил по воде, воскрешал мёртвых, он говорил, что все могут делать то же самое.

— Ну, это же легенды, не более, — усмехнулся Виктор.

— Ничуть! И я вам сейчас это докажу. Возьмите монетку в руки и попробуйте, ну, скажем, попробуйте согнуть её.

— Это очень сложно, — улыбнулся Виктор. — Имея силу, можно согнуть чуть-чуть, и то, если перед этим её несколько раз нагревать и остужать.

— По вере вашей вам дано будет, — сказал Николас. — Следите внимательно.

Он взял монетку большим и указательным пальцами за край, поднял её так, что она оказалась прямо у Виктора перед лицом и широко улыбнулся. Тот думал, что Николас будет показывать свою сноровку. Однажды он видел как здоровенный мужик сгибал монетку. Долго пыхтел, напрягая всю свою силищу, мял и мял этот кусок железа толстыми пальцами. В результате ему всё-таки удалось её немного согнуть. Николас же, продолжая держать монетку одной рукой, молча смотрел на Виктора. Вдруг верх пятирублёвки стал плавно загибаться вниз, словно она нагрелась до температуры плавления и начала обтекать под своим весом. Через несколько секунд от монетки получился ровный полукруг. Пятирублёвка сложилась напополам. Сложилась сама, без какого-либо физического усилия. Положив монетку на стол, он спокойно спросил:

— Сделаете это для меня? Поможете хорошим людям?

Сказать, что Ярский сидел в оцепенении, это ничего не сказать; по-научному это называют когнитивный диссонанс — отрицание действительного. Глаза отказывались верить, а разум — понимать. Как? как? — твердил он себе. Этого же не может быть! Это либо гипноз какой, либо он сошёл с ума. Это просто не могло быть реальностью.

— Я обещаю подумать, — наконец удалось сказать хриплым голосом. Он взял монетку в руки, стал её рассматривать: ничего необычного, просто половинка — и всё. Попробовал разогнуть. Тщетно. Да бред какой-то! Николас же спокойно продолжал:

— И это только малая часть того… да это вообще ничего по сравнению с тем, на что способен человек. Люди не задействуют и одного процента своих возможностей, даже не подозревая о них.

Затем он взял со стола листок и, дописав в него ещё несколько строк, сказал:

— Виктор, я уверен, что если вы поверите мне и сделаете то, о чём я вас попросил, то у вас возникнет много вопросов. Я здесь написал мой адрес на Крите, а ещё летом, где-то в начале августа, я буду две или три недели в Ново-Валаамском монастыре. Слышали про такой?

Ярский отрицательно покачал головой. Слова Николаса доносились фоном, как сквозь дымку помутнения разума. Он слышал, что тот продолжает говорить, но смысл слов проходил мимо, не задерживаясь в мозгу.

— Вижу, согнутая монетка не даёт вам покоя, — тихо усмехнулся Николас. — Ладно, я написал адрес, это Финляндия, очень красивые места. Если захотите получить ответы, я буду рад встрече. — Он посмотрел на Виктора и как-то по-отечески добавил: — Мне кажется, всё у вас будет хорошо. — Помолчав немного, Николас вдруг сказал: — Спокойной ночи, — лёг на свою полку и мгновенно заснул.

Виктор только покачал головой, машинально сунул исписанный вдоль и поперёк листок в карман джинсов, вздохнул и тоже полез на свою полку. Поезд подъезжал к Ярославлю.

* * *

Проснулся Виктор от громкого голоса проводницы: — Просыпаемся, подъезжаем к Москве.

В купе разговаривали, тихо, вполголоса. Он повернул голову. Внизу сидела молодая женщина приятной внешности и что-то рассказывала девочке лет семи-восьми, видимо, своей дочке, а та слушала и что-то рисовала на листочке цветными карандашами. Мама заметила, что сосед не спит, поздоровалась.

— Доброе утро, — ответил Виктор.

— Пойдём, Лана, прогуляемся, пусть дядя одевается, — сказала она девочке, и они вежливо удалились, оставив его одного.

Он спрыгнул с полки и, быстро одевшись, пошёл умываться, на ходу сказав спасибо новой соседке. Виктор думал, что на самом деле это признак хорошего тона и воспитанности — вот так ненавязчиво удалиться, оставив его одного в купе. Когда он вернулся, новые соседи продолжали мирно беседовать за столиком. Девочка отложила свои рисунки и смотрела в окно.

— А где мужчина? — спросил даму Виктор, указывая на нижнюю полку, где несколько часов назад сидел его новый странный знакомый.