В свете пасмурного и холодного летнего дня Клара ступила на мостик, прошла по скрипнувшим доскам и толкнула массивную входную дверь. За этой дверью открывался другой мир. Прекрасный для непосвящённого взгляда, очень соблазнительный для знающего магика и опасный, смертельно опасный для любого входящего.

Клару окружила темнота лирской ночи. Синяя тьма скоро прорезалась силуэтами посетителей бара и очертаниями мебели. Перед глазами промелькнула лофра – птичка размером с земного шмеля, магия крыльев которой порождала нежное золотистое сияние. Этих птичек летало здесь множество, и за каждой вился шлейф из тонких, угасающих лучей света.

Незримые музыканты наполняли воздух мелодичным звучанием эйт и фрелей. Родные мелодии заставили сердце сжаться. "Останься" – пели они. "Ты дома", "ты желанна", "твоё место здесь". Клара даже приостановилась, чтобы сбросить наваждение, как ей в нос ударил запах сорпы, знакомый каждому магику. По сути, это была просто каша. Но сваренная с диким лесным мёдом и травами, она обретала запах детства и беззаботного счастья.

Здесь хотелось остаться навсегда.

Забыть всё. Землю, портал, все беды. Жить здесь, жить в Лире. Забыть, что это лишь жалкий его фрагмент, воссозданный бессердечными королями гетто.

Клара спустилась по четырём хорошо знакомым каменным ступенькам. Глаза её уже привыкли к темноте, колдовские огни вокруг заманивали к себе словно болотные. Пальцы невольно приласкали резьбу на перилах, в уши вливался сладкий гомон из смеха и тихих разговоров, где-то слышались стоны, где-то гибкая и знойная танцовщица извивалась на столе у посетителей, и перезвон её монист вносил свою лепту в окружающее мирное разнозвучье.

Мимо уха, что-то напевая, пролетела ещё одна маленькая лофра, и Клара вспомнила, как гадала в детстве. Поймай пичужку рукой. Нежно поймай, не повреди её хрупкие крылышки, поднеси к уху и послушай, о чём она поёт. Это и есть твоя судьба. Но лови без магии, а сломаешь крылышки – быть беде.

Мало ли нежных лофр, падали вниз, не в силах распрямить изувеченные крылья. Быть может, это их месть случилась с Лиром? Месть тысяч маленьких пташек, раздавленных руками детей в угоду глупой легенде…

Клара пошла по круглой зале, уставленной открытыми и закрытыми столами. Открытые почти все были пусты – слишком ранний час. Закрытые – представляли собой подобие шатров и походили на древесные купола. Из-за плотных разноцветных драпировок доносились звуки застолья, смех, приглушённые разговоры и звон бокалов. Где-то, кажется, постанывала женщина. Через ткани просвечивали огни светильников, там двигались тени.

А ещё здесь вился запах лея. Он летел незримыми дымками, просачивался сквозь щели и дарил кайф даже тем, кто не заплатил ни гроша за запретное удовольствие.

Клара внимательно осмотрелась, но нужного магика не нашла. Лезть с поисками в шатры она не собиралась. Из-за одного как раз послышались сладострастные и жалобные стоны, а ткани шатра бессовестно затряслись.

Нет, беспокоить посетителей закрытых столов категорически запрещалось. Даже Кларе с её значком магической безопасности. Она ведь хотела прийти сюда ещё.

Поэтому ей не оставалось ничего кроме, как пройти к барной стойке и заказать выпить. Такова уж была суть обитателей гетто. Они не признавали мир, в котором оказались, и словно продолжали жить в Лире. А там никогда не существовало сотовой связи.

Перед Кларой вырос большой бокал с голубым вином Фо. Как и положено, ко дну опускались и тихо таяли, теряя последний свет, кристаллики древесной соли из Исчезающего леса.

– Первый бокал за счёт заведения, – многозначительно улыбнулся мистер Лагго Дрой, бармен, а также совладелец "Звезды".

Он Клару, конечно, узнал. Магичка печально улыбнулась.

– Мне иногда кажется, что портал не закрылся сто лет назад, мистер Дрой, и ваши умельцы продолжают нырять в Лир за разными редкостями.

В такие минуты Клара, правда, была готова поверить в бредни Кира Вуса. Вернуться в Лир было и её мечтой тоже.

– Всё возможно, – не меняя выражения лица, ответил магик и отошёл.

Кларина осталась наедине с подношением, стоимость которого граничила с её автомобилем. Теперь придётся весь вечер цедить один бокал лирского напитка, потому что после голубого вина с кристаллами, пить людское пойло, которое здесь тоже продавалось, было сродни акту мазохизма.

Клара не сразу решилась сделать глоток. Это как нырнуть с головой в омут, из которого нет возврата. Глоток. Дуновение. Память о сладких цветущих лесных мхах, о тёплом ветре, разносящем волшебный аромат. Нега, волнами бегущая по телу. Расслабляющее тепло.

Глаза пришлось прикрыть от наслаждения, окутавшего всё тело. Этот глоток был сродни поцелую и имел похожее влияние. Хотелось улыбаться. Просто сидеть в баре, просто пить лучшее вино двух миров и ни о чём не думать. Мечта.

Клара улыбнулась какой-то совсем непохожей на свою улыбкой. Засмущалась и опустила голову. Потом открыла глаза и сделала новый глоток. Перед ней стоял полный бокал, а впереди была пара часов необременительного ожидания, в течение которых она никому ничего не была должна.

Вино красиво играло и переливалось. На танцы медленно исчезающих искринок можно было смотреть бесконечно, в окружающей атмосфере беззаботности и расслабления время таяло незаметно. Народу вокруг прибавилось, как и веселья, как и шума.

– Привет, Колючка.

Клара прикрыла глаза, тая разочарование и от этого немного злости, а потом покосилась на приземлившегося рядом типа. Ожидание со всеми его приятностями подошло к концу.

– Развлекаешься?

Тип кивнул на бокал, в котором осталось неожиданно мало голубого напитка. Клара усмехнулась, оценила подкол и отодвинула от себя посудину.

– Здравствуй, Сплетник.

Теперь пришла очередь морщиться у её собеседника. Это был невысокий и юный на вид магик, перенявший моду людских подростков. Узкие штаны, футболка, толстовка. Всё серого и чёрного цветов. Он был черноволос и носил асимметричную стрижку, с левой стороны дополненную татуировкой в виде птицы с головой волка.

У Сплетника были серые с металлическим отливом глаза. Холодные, в окружающей темноте они сверкали не хуже кинжала убийцы, притаившегося за углом в лунную ночь. Ещё они неплохо отрезвляли.

– Чем тебе помочь на этот раз, Колючка?

Они были давно знакомы, ещё с Лира. И столь же давно обрели свои нелюбимые имена в этом мире отверженных магиков. Когда-то давно Кларина знала его настоящее имя, но с тех пор прошло слишком много десятилетий.

– Помоги мне раскрыть убийство.

Сплетник не любил Колючку и не любил помогать ей. Но его помощь была своеобразной данью, откупом обществу "чистых" магиков. "Чистенькие" – так называли жителей магик-сити отбросы из трущоб, намекая на их двуличность в отношении запретной магии и других удовольствий.

Клара предпочитала быть Колючкой, а не "чистенькой".

– Пойдём, – Сплетник грязно усмехнулся и потянул Кларину к освободившемуся шатру.

Клара проследила за его взглядом. Идея ей не понравилась, но спорить она не собиралась. Магик имел полное право требовать конфиденциальности, учитывая, где они находились и кем были.

Бывали минуты, когда её почти восхищала его роль. Старшины гетто вроде Барко Фрея приказали ему помогать ей. Практически назначили его крысой, при этом чётко разграничив знания, которыми можно делиться с полицией, а которыми – нет. Им было удобнее иметь информатора на виду, чем искать неизвестного доносчика и разгребать за ним дерьмо. Сплетнику же его роль не нравилась, но он научился извлекать из неё выгоду, выдавая Кларе запретные сведения нетривиальными способами. Перед старшинами он оставался чист, а Кларина не искала другого стукача. Магичку тоже всё устраивало.

Они прошли в тёмно-синий шатёр, из которого всё лишнее только что убрали прислужницы в невесомых одеяниях. Девушки же почтительно опустили полы шатра, отрезав двух магиков от остального мира.