— Я тебе задал вопрос, ответь мне.

— Чего ты прицепился-то?

— Варвара, — от тона Алекса я чуть не усмехнулся. Точно задела.

— Не смей меня трогать, — поцедила девушка.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать, — прошипела Варя дикой кошкой, явно не желая меня будить. — Отпусти.

— Врешь, — цедит Алекс не так тихо, он-то знает, что я не сплю. — Откуда у тебя пятилетний ребенок?

— Ему не пять, а три. Отпусти.

Решаю, что хватит с меня интригующих историй на сегодня, поэтому, чтобы не смущать Варю, тянусь, будто просыпаюсь, и встаю. Видно, по красным лицам обоих, что я не вовремя, но если друг бросал на меня досадливый взгляд, то Варя явно была благодарна.

— Я подежурю, — бросаю я, выползая из ямы-пещеры.

— В этом нет необходимости, — говорит Варя просительным тоном, — наоборот, привлечете хищников.

— Все равно не усну, так что хоть с дичью позабавлюсь, — отмахиваюсь я.

— Ты не ответила, — за моей спиной Алекс снова начинает на нее наседать. Похоже, спать сегодня никто не будет.

Хочется закурить, да только на задании это практически то же самое, что повесить себе на лоб мишень.

Потому обхожу периметр и начинаю делать разминку. Чтоб меньше думать.

Удачи мне в этом.

Варя напоминает мне мою Малышку. Такая же бойкая, бесстрашная и смелая.

Господи, пусть с Кирой все будет в порядке. Я готов на все, только бы с Малышкой все было хорошо. Пусть будет с другим, но живая и счастливая.

Господи, я никогда тебя ни о чем не просил, но сейчас умоляю, пусть она вернется ко мне живая и невредимая. Отдай мне то, что уготовил ей. Пусть это ничтожество не сможет причинить ей вреда. Позволь мне найти ее, позволь спасти. Умоляю.

Впервые, с тех пор как мне исполнилось десять, и я перестал верить в то, что мама за мной вернется, я молился. От всего сердца и до слез в глазах.

Сердце в груди ныло. Тоска по ней и ужас оттого, что Кира не в порядке, убивали меня.

Никогда ни к кому так не относился, никого так не любил. И никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. Она где-то там, одна, во власти конченого наркомана, который может выкинуть все что угодно, и я не могу ничего сделать. Даже на шаг не приблизился к ней. Чувствую, будто трепыхаюсь на одном месте, как в болоте, в которое сам же и угодил.

Я не смогу жить, зная, что ничего не сделал. Не смогу жить без нее.

Прошла целая вечность, прежде чем из пещеры вылезла Варя, а за ней и недовольный Алекс.

— Ты не разбудил, — пробурчал он больше для проформы.

Было еще темно, но мы двинулись в путь. Солнце стояло в зените, когда наконец Варя остановилась.

— Мы почти дошли, — предупредила она тихо. — Лес там резко кончается, и на несколько километров голый участок, — Варя посмотрела на меня. — Подумала, вам будет это важно, — пожала она плечами. — Там две пятиэтажки и восемь домов. Он тусовался в том, что из красного кирпича с черными окнами, — она перевела дыхание. — Второй этаж, но он мог занять любой, потому что здесь давно никто не живет, даже животных не осталось.

Сердце бьется в горле от надежды, что эта тварь здесь. Что я нашел Малышку и могу спасти.

— Останься здесь, — приказал Алекс Варе, — спрячься где-нибудь, — на что девушка демонстративно громко фыркнула, но все-таки осталась.

Хорошо, что Варя предупредила нас о поляне, так что мы быстро двинулись в обход, подстраховывая друг друга.

Здание определили быстро. Еще на подходе к нему я заметил белый и очень странный трос, свисающий с окна.

«Черт возьми, что она делает?» — успел я подумать, когда увидел женскую фигурку, вылезающую из окна.

Кира. Малышка. Это она!

У меня дыхание перехватило и сердце замерло в груди, когда я понял, что она спускается с окна по простыне. Она не достает до земли. Господи.

Но, прежде чем я успел, приказав Алексу прикрывать меня, добежать до нее, она уже упала с приличной высоты и не двигалась.

Что же ты творишь, Малышка?

Я не могу ее сейчас потерять, только не когда только нашел. Господи, это несправедливо.

Сава

Кира лежит без сознания.

Господи, какая же она маленькая и похудевшая. Роман ее что, голодом морил?

Увидев ее перевязанную руку, прихожу в ужас. Кажется, она ее сломала.

Желание узнать, где эта тварь, что причинила ей такую боль, сметается желанием унести отсюда Киру, туда, где она будет в безопасности. Он все равно от меня никуда не денется.

— Вызывай вертушку, — приказываю я Алексу, поднимая Киру на руки, сейчас не до конспирации.

Невесомость Киры вызывает во мне безумное, до дрожи, желание распороть себе грудь и спрятать ее там от всего мира. Странное и пугающее чувство.

Несу ее на поляну, но в последний момент меняю направление, ближе к кромке леса. Не хочу давать Новикову шанс нас пристрелить, если он вдруг вернется или прячется где-то в лесу.

А он вернется, в этом я почти уверен.

— Периметр чист, — отзывается Алекс. — Вертушка на подлете. Она в порядке?

— Я бы так не сказал, — шепчу я, убирая с лица Киры волосы. — Она справится. Она сильная, — неосознанно шепчу я, пытаясь поверить в это сам. Малышка не воин, хоть и смелая, как никто.

— Ты прав, она сильная, — приводит меня в чувство голос Алекса, и я наконец осознаю, что все это время говорил в рацию. — Я вызвал парней, чтобы проверить территорию, прятаться уже смысла нет, — продолжает он. — Постараемся перехватить его.

— Его здесь нет. — Поднимаю голову, встречаясь взглядом с Варей, которая тихо вышла из-за дерева. — Он бы уже дал о себе знать.

Я с ней согласен. Проверяю пульс Малышки. Сердце ее бьется тихо, но сильно. Она просто без сознания. Скорее всего, шок от боли или удар головой вызвал сотрясение. Неизвестность меня убивает.

— Ты дождись Алекса, — прошу я Варю, помня, что и о ней должен позаботиться.

Молча держу Малышку на руках. Несмотря на желание прижать ее к себе сильнее, сдерживаюсь, боюсь причинить ей боль. Я не знаю, какие у нее еще могут быть травмы, не видные с первого взгляда.

Выдыхаю, услышав характерный звук вертолета.

— Присмотри за Варей, — напоминаю я Алексу. — Отвези ее к Роману и еды не забудь дать.

— Да все я понял, — отрезает он недовольно.

Знаю, что он выполнит приказ, и потому спокоен.

Летим недолго, до ближайшей больницы. Не желаю размыкать рук, снова оставлять ее, но ей нужна помощь, которую я оказать не в силах. Положив Киру на каталку, замечаю, что ее штаны порваны. От осознания, что это значит, потемнело в глазах. Он надругался над ней? Господи, нет. Но факты говорят об обратном.

Киру увезли, и мне осталось только стоять, уткнувшись в дверь, за которой они скрылись. Саданул пару раз кулаком по стене, оставляя кровавые разводы. Он ее трогал. Он прикасался к тому, что принадлежит мне. Я убью его за это.

За что ты с ней так? Господи! За что?

Сколько времени я, как раненый зверь, не находящий себе места, мотаюсь по узкому коридору, не знаю, но вечность спустя наконец на пороге появляется доктор. Ну или кто-то похожий на него. Мне все равно.

— Как она? — от моего тона сухопарого докторишку затрясло. — Отвечай.

— С ней все будет хорошо, — заикается он. — Пока мы еще ждем результаты анализов, но она будет в порядке, это точно. Ничего критического не случилось. Сломаны пальцы, и несколько ушибов и царапин.

Что для него «критическое», интересно?

— Она ударилась головой, — сообщаю я вместо вопроса, который хочу задать. Не могу выдавить из себя эти слова, просто не могу.

— Да, ей сейчас делают МРТ, — уже более уверенным тоном отвечает доктор, — вы не переживайте, все будет хорошо.

Как бы я хотел в это верить!

— Я хочу ее увидеть, — требую я, но тут же осекаюсь. — Хотя нет. Когда она придет в себя?

Не смогу смотреть ей в глаза, зная, что не убил того, кто сделал это с ней. Я должен его уничтожить.

— Этого пока я сказать не могу, все будет зависеть от ее состояния, — тараторит врач, но я уже его не слушаю.