– А твоя мама нам не поможет? – Она хихикнула. – Шучу, конечно. А кем она сейчас работает, если не секрет?

– Режиссер театра.

– Ой, как здорово… Ну, расскажешь потом.

А Бажена еле сдерживалась, чтобы не прикрикнуть на Феликса прямо здесь – зачем вообще идти на какой-то конкурс, если у твоей мамы знакомые в институте? Зачем переходить дорогу тем, у кого таких связей нет?

– А как нам быть? – спросила Бажена. – Ну, то есть мы же не можем поставить сразу два спектакля.

Да-да. Я все еще здесь. Я все еще здесь, и я лучше этого парня с мамой-режиссером. И я уже злюсь. Даже если он единственный из моих знакомых, кто знает Теннесси Уильямса.

– Я так полагаю, никто из вас уступать не собирается?

– Нет!

Даже ответили хором. Вернее, Феликс действительно ответил – тихо, спокойно, почти беззвучно, – а Бажена это слово едва не выкрикнула. Но смысл донесли оба.

Никаких уступок.

– Мы можем отослать сценарии представителю оргкомитета, – задумчиво сказала Елена Станиславовна. – И там уже скажут, какой подходит больше.

– Отлично, – оживилась Бажена. – Мы сдадим сценарии, и в оргкомитете выберут лучший.

– Только, пожалуйста, внимательно читайте регламент. Нужно соблюдать каждый пункт.

– Конечно-конечно, все прочитаем.

– Тогда вам пора на урок. Феликс, занеси потом сценарий Оксане Георгиевне. Бажена – чем раньше сдашь, тем лучше. И пожалуйста, не воспринимайте это слишком серьезно. Так переглядываетесь друг с другом, будто сейчас подеретесь.

Бажена пихнула регламент в сумку и, попрощавшись, выскочила в коридор. С каждой секундой идей в голове становилось все больше – сказки, холод, дух зимы… Да! Определенно, это должен быть лучший спектакль на конкурсе!

– Бажена.

Бажена обернулась. Сейчас Феликс выглядел одновременно напряженным и расстроенным, будто ожидал победу уже сегодня. В этом, пожалуй, они очень даже сходились.

– Что-то еще? – уточнила Бажена.

– Зачем тебе этот конкурс? – спросил он, подойдя ближе.

– В смысле?

– Я же видел, тебе и раньше грамоты вручали. С таким портфолио ты уже можешь поступить куда угодно.

– Как и ты со своей мамой. Как ты сказал? Знакомые в институте? Так пусть эти знакомые тебя и проводят.

– Ты мыслишь дурацкими стереотипами. Моя семья не собирается мне помогать.

– А ты получше попроси.

– Бажена, это не сочинение на пять страниц. Это разработка сценария, работа с актерами, постановка, звук…

– По-твоему, я не могу с этим справиться?

– Я не хочу тебя обидеть, я просто полагаюсь на свой опыт, и…

– Значит, так. Я тоже не хочу тебя обижать. Но если ты хочешь ставить этот спектакль, давай соревноваться честно. Кто победит, тот победит, а победителей не судят.

– Даже если одному из нас победа нужна кровь из носу, а для другого это просто приятный бонус?

Маски спали. Вот так, в один щелчок. Теперь Феликс не стеснялся – смотрел через очки своими хищными гадючьими глазками и даже не думал скрывать, что ни во что не ставит свою соперницу. Бажена начинала закипать.

– Феликс, дорогой, – прошипела она. – Я вижу, у тебя много друзей. Разрабатывай с ними офигительные сценарии, подбирай офигительных актеров. Только от меня, пожалуйста, отстань.

В точку. На секунду растерявшись, Феликс все-таки попытался состроить хорошую мину, но первая реакция выдала его полностью. О да, его задели. Очень сильно задели. Может быть, даже пошатнули самолюбие – жутко раздутое, как у всех золотых детишек.

Не дожидаясь ответа, Бажена развернулась и поспешила на урок. Зачем болтать с каким-то мерзким типом, если других дел хватает? А его и так мамочка в институт проведет.

– От моих друзей хотя бы колхозом за километр не несет, – вдруг послышалось за спиной.

Бажена вздрогнула.

Как выстрел. Залп – и все мысли вылетают из головы. Одно-единственное предложение снова и снова проносится в голове, и даже не хочется верить, что оно прозвучало на самом деле. Так ведь никто не говорил. Даже самые злые. Но Феликс сделал именно это. Жестко, прямо, без лишних намеков. А просто стоял и смотрел, будто чего-то ожидая. Может, истерик? Или хорошего удара по лицу? О, сейчас его стоило ударить!

Глубокий вдох.

Да, задел. Попал, да, прямо в яблочко. На секунду даже захотелось обернуться и выдать что-то пафосное, вроде «один – один», но Бажена отбросила эту мысль. С таким счетом игра должна продолжаться, а пересекаться с этой гадюкой еще раз и уж тем более общаться не было никакого желания.

К черту. К черту, к черту…

Бажена свернула на лестницу.

– Степка! Степан, я дома!

Не успела Бажена закрыть дверь, пес выскочил ей навстречу. Без хозяйки он совсем приуныл, а теперь, вертясь и прыгая, старательно наверстывал упущенное. Будто из экспедиции дождался!

– Кто тут хороший мальчик? Ты хороший мальчик! – Бажена села на корточки, и Степка кинулся облизывать ей лицо. – Ой, ну хватит! Да что ты все в нос?! А-ай, слюнозавод хренов…

В отместку она стянула шапку и нацепила Степе на морду, а пока он возился, пытаясь ее скинуть, быстренько разделась и помогла. Усталость как рукой сняло.

Степан был необычным псом. Его, еще маленького щенка, Бажена прихватила из родных Новосокольников. Одной ведь страшно в большом городе, а тут верный друг, который точно так же ничего не понимает. Так что осваивались они вместе.

– Голодный? Да-а, кто тут такой голодный? Ты ведь не пытался опять съесть диван, да? Не пытался? Молодец! Молоде-ец!

Пока Степан с громким пыхтением атаковал миску, Бажена прошмыгнула в свою комнату. Очень маленькую – как коробка, набитая всяким хламом. Со старым шкафом, оставшимся еще от прошлых хозяев, скрипучим диваном, маленьким окошком с видом на улицу и доской. Очень важной доской.

Бажена нашла ее на лоджии. Обычный кусок фанеры, наверняка когда-то бывший задней стенкой шкафа. Он был достаточно легким, чтобы повесить его над столом, и достаточно большим, чтобы уместить на себе все.

Открытки, рисунки, театральные билеты. Забавные календарики из комиссионки и засушенные осенние листья. Фотографии – бабушкина, Бажены на фоне цветущего садика у деревенского домика, с охапкой грамот на одной из линеек, со школьной конференции по творческим профессиям. Но самая важная висела с краю. Она была очень старой и немного помялась на уголке. Бажене на ней только-только исполнилось семь, и на ее голове красовался жуткий розовый бантик. А рядом стоял папа. Невысокий, с копной медно-рыжих волос и веснушками, которые передались дочке. Это был поход в театр. На «Щелкунчика».

Взглянув на фото, Бажена сунулась в шкаф и достала портфолио. Папка была жутко толстой и закрывалась с большим трудом.

Но этого все равно недостаточно. Есть люди, у которых грамот примерно столько же, даже больше.

Вернее, человек.

– Да подожди ты! – Бажена отпихнула Степку ногой. – Сейчас, сейчас пойдем, подожди!

Степка решил, что этого недостаточно, и запрыгнул на диван. Его Бажена никогда не убирала – зачем, если вечером все равно ложиться? Пес, который считал одеяло своим главным врагом, этим только пользовался.

– Так, что ты делаешь? Что ты делаешь, отстань от… Ну все, Степан, ты доигрался!

Поводок и ошейник валялись… где-то. Бажена их нашла. Поймала, пристегнула, потащила в прихожую. Конечно, еще хотела пообедать, но Степка уже завелся. Пришлось прихватить один-единственный бутерброд.

Это место мало подходило для прогулок. Петроградка – исторический район, тесная застройка. Всякие скверики с узкими дорожками облюбовали хозяева всевозможных шпицев и йоркширов, которым Степка с его желанием поиграть мог случайно навредить, поэтому Бажена вела его в парк. И следила, чтобы он опять не пытался лизнуть фонарь.

Сценарий, сценарий, сценарий…

По ноябрьским улочкам с серыми домами, по узким тротуарам. Бажена побаивалась этого города – слишком уж мрачным он иногда казался. Вечно сонный, с жутковатыми дворами-колодцами, коваными решетками и молчаливыми скульптурами, ближе к центру встречавшимися все чаще. Но что поделаешь – чтобы чего-то добиться, надо держаться больших городов. Тем более, когда выпадает такой шанс!