ОГПУ воспользовалось предоставленной Олдхамом информацией о сотрудниках Управления связи для нового вербовочного рейда. Два нелегала ОГПУ были отправлены в Женеву, где несколько коллег Олдхама работали шифровальщиками в составе британской миссии в Лиге Наций. Один из нелегалов, бывший русский моряк, живший одно время в Соединенных Штатах, оказался настолько неумелым, что члены делегации очень скоро заподозрили его в работе на советскую разведку. Второй нелегал, Генри Кристиан (Хан) Пик, преуспевающий и общительный голландский художник, работал в разное время на Ганса Галлени (который контролировал Олдхама), злополучного Игнатия Порецкого (ликвидирован в 1937 году) и Теодора Малого (о котором речь пойдет позже). Под их руководством Пик с помощью своего обаяния стал весьма популярной фигурой среди широкого круга британских чиновников и журналистов в Женеве. Он пригласил нескольких шифровальщиков приехать к нему в гости в Гаагу, где оказал им роскошный прием и одолжил денег.

Он отобрал как наиболее подходящую для вербовки кандидатуру капитана Джона Герберта Кинга, поступившего на работу в Управление связи в качестве «временного сотрудника» в 1934 году (должность, которая не давала права на пенсию), ушел от жены и жил с любовницей-американкой. Кингу не хватало его скромного заработка. Пик с большим терпением и мастерством развивал свое знакомство с Кингом. Однажды он с женой пригласил Кинга и его возлюбленную отдохнуть в Испанию, где они останавливались в лучших гостиницах и вообще не стеснялись в средствах. Г-жа Пик позднее отзывалась об этой поездке как о «настоящем испытании», а о Кинге и его знакомой как о «невероятно скучных» людях. Хан Пик не предпринимал попыток завербовать Кинга в Женеве, а дождался, пока тот вернется в Управление связи Форин Оффиса в 1935-м и только тогда навестил его в Лондоне. Даже и здесь Пик скрыл свою связь с НКВД. Вместо этого он сказал Кингу, что голландский банкир, чрезвычайно заинтересованный в секретной информации о международных отношениях, заплатит им обоим массу денег, если Кинг будет такую информацию предоставлять. Тот согласился.

Для того чтобы оправдать свое пребывание в Великобритании, Пик предложил специалисту по интерьеру магазинов британцу Конраду Парланти, с которым он встретился в компании знакомых шифровальщиков, организовать фирму по художественному оформлению. Деньги он обещал достать сам. Парланти согласился, и партнеры заняли дом на улице Букингем Гейт. На этаже, который занимал Пик, имелась закрывающаяся на замок комната, где Пик фотографировал документы, поставляемые Кингом. Гордиевский видел досье, из которого следует, что некоторые из документов считались настолько важными, что были показаны самому Сталину. В это число входили телеграммы, отправленные английским посольством в Берлине по результатам встреч с Гитлером и другими нацистскими руководителями.

В октябре 1935 года в Форин Оффис попал еще один (в конечном счете еще более важный) советский агент, Дональд Маклин. Маклин был первым из группы британских агентов, завербованных в период или вскоре после окончания Кембриджского университета и успешно проникших в коридоры власти на Уайтхолле. В КГБ по-прежнему считают пятерых ведущих агентов из Кембриджа самой действенной группой иностранных агентов, которые когда-либо были завербованы. Во время Второй мировой войны они стали известны как «лондонская пятерка». После выхода на экраны фильма «Великолепная семерка» в Первом главном управлении их стали называть «великолепной пятеркой». Первыми были раскрыты Дональд Маклин и Гай Берджесс. Оба бежали в Москву в 1951 году. После своего бегства в СССР в 1963 году Ким Филби был наречен британской прессой «третьим человеком». «Четвертым человеком» стал Энтони Блант, раскрытый в 1979-м. В течение восьмидесятых годов журналисты прошли по ряду ложных следов в поисках «пятого человека», заходя в тупики и находя не тех, кого искали. Имя этого человека было обнаружено Гордиевским во время подготовки секретной истории Третьего отдела ПГУ и упоминается впервые.

В отличие от Олдхама и Кинга, продавших Форин Оффис за деньги, мотивы «великолепной пятерки» основывались на идеологии. Приманкой, которая привела их к работе на КГБ, был антифашизм как реакция на захват нацистами власти в Германии. Вот как Энтони Блант объяснил свою вербовку после разоблачения в 1979 году:

«В середине тридцатых годов мне и многим моим современникам казалось, что коммунистическая партия и Россия составляют единственный прочный оплот против фашизма, поскольку западные демократии сформировали неопределенное и компрометирующее отношение к Германии. Гай Берджесс убедил меня, что я смогу лучше всего служить антифашистскому движению, если вместе с ним буду работать на русских».

В середине тридцатых большинство старшекурсников в Кембридже были настроены апатично-консервативно. Хотя консерваторы располагали самыми крупными политическими клубами в Оксфорде и Кембридже, они казались интеллектуально вымирающими и сторонящимися какой-либо активной деятельности. В начале 1934 года автор заметки в «Кембридж Ревью» заметил:

«Политическая деятельность в старых университетах за последние несколько лет была, главным образом, занятием социалистов и, во все большей степени, коммунистов… Русский эксперимент вызвал в университетах очень большой интерес. Он считается смелым и конструктивным, а молодежь, которая всегда нетерпелива по отношению к осторожной медлительности и препятствиям со стороны старшего поколения, склонна сочувственно отнестись (часто независимо от политических взглядов) к этой попытке найти новый социальный и политический порядок.»

Рост симпатий среди идеалистически настроенных старшекурсников в отношении «русского эксперимента» был связан с событиями в Британии в не меньшей степени, чем с развитием дел в России. Момент, который Ким Филби считал «истинным поворотным пунктом» в своем политическом развитии, для многих представителей молодежи, сочувствующих Советскому Союзу, наступил вместе с «деморализацией и разгромом лейбористской партии в 1931 году». За великим «предательством» лидера лейбористов Рамсея Макдональда, выразившемся в согласии возглавить в августе 1931 года состоявшее преимущественно из консерваторов национальное правительство, последовало поражение лейбористов на избирательных участках два месяца спустя. Что касается Филби, то ему: