Зорге родился на Кавказе в 1895 году. Отец был немцем, буровым рабочим на нефтяных месторождениях, и, как о нем позже отзывался Зорге, человеком, настроенным «националистически и проимпериалистически». Мать была русская. Зорге учился в берлинской школе, в Первую мировую войну был ранен, разочаровался в «бессмысленности» принесенных ею разрушений и присоединился к революционному крылу рабочего движения. Большевистская революция убедила его «не только поддержать движение теоретически и идеологически, но и принять в нем непосредственное участие». После войны Зорге получил степень доктора философии в области общественных наук в Университете Гамбурга, был активным коммунистом. В конце 1924 года он переехал в Москву, в начале 1925-го начал работать в ОМС, получил советское гражданство. С 1927 по 1929 год ОМС посылал его с рядом шпионских заданий в Германию и, как Зорге заявлял впоследствии, в Англию и Скандинавию. В ноябре 1929 года он был лично завербован генералом Берзиным для работы в Четвертом Управлении. Впрочем, он также продолжал поддерживать связь с Пятницким и ОМС.

Первым назначением Зорге было руководство шпионской сетью в Шанхае под крышей немецкого журналиста. Там он завербовал японского журналиста, впоследствии ставшего его самым важным агентом, Хоцуми Озаки. Озаки был молодым идеалистически настроенным марксистом из богатой семьи и с прекрасными связями в японских правительственных кругах. В январе 1933 года Зорге вернулся в Москву, где принял личные поздравления Берзина за достижения в Шанхае. Следующим и самым важным назначением Зорге была работа в Японии. По дороге в Японию он провел несколько месяцев в Германии, утвердив свою репутацию журналиста и получив известность как общительный и компанейский член нацистской партии. На прощальном ужине, устроенном Зорге в Берлине, присутствовал сам доктор Геббельс. По прибытии в Токио в сентябре 1933 года Зорге быстро завоевал доверие немецкого посольства. После своего ареста восемь лет спустя он похвалялся:

«Тот факт, что мне удалось наладить хороший контакт с посольством Германии в Японии и завоевать абсолютное доверие его сотрудников, стал основой моей организации в Японии… Даже в Москве тот факт, что я проник в самый центр посольства и использовал его для своей разведывательной деятельности, оценивается как чрезвычайно удивительный, не имеющий аналога в истории».

Зорге не представлял себе, что к тому времени было совершено еще несколько внедрений, которые в Москве считались не менее «удивительными». Тем не менее именно шпионская сеть Зорге предоставила Москве наиболее важные разведданные по Германии и Японии из всех, что были получены посредством агентов.

Большую часть времени из восьми лет, проведенных Зорге в Токио, Кремль считал, что главная угроза Советскому Союзу исходит от Японии. В начале тридцатых годов «великая депрессия» вырвала неглубокие корни японской демократии. Депрессия создала такой общественный климат, при котором армии удалось покончить со своим подчиненным положением по отношению к политикам и заручиться поддержкой народа в плане ее территориальных амбиций. В сентябре 1931 года японские войска, расквартированные вблизи принадлежащей Японии Южно-Маньчжурской железной дороги, устроили взрыв на путях. Ответственность за взрыв они переложили на китайские войска и воспользовались этим событием, впоследствии получившим эвфемическое название «маньчжурского инцидента», как предлогом для того, чтобы начать оккупацию Маньчжурии. Японское правительство согласилось с резолюцией Лиги наций, требующей вывода японских войск, однако перед лицом националистической лихорадки, охватившей Японию, политики оказались бессильны навязать свою волю солдатам. В начале 1932 года армия создала в Маньчжурии марионеточное государство Маньчжоу-го под номинальным управлением последнего из маньчжурских императоров. С того момента Япония стала контролировать большой участок суши, граничащий с Советским Союзом.

До середины тридцатых годов Москва видела в Германии значительно менее серьезный источник военной опасности, чем в Японии. В течение ряда лет она наблюдала за ростом нацизма с невозмутимостью, граничащей с самодовольством, видя в нем скорее агонию немецкого капитализма, чем предзнаменование будущей завоевательной войны на Востоке. Вплоть до того момента, когда Адольф Гитлер стал канцлером Германии в 1933 году, Коминтерн призывал немецких коммунистов атаковать социалистического врага слева, а не нацистского врага справа. Хотя комиссар по иностранным делам Максим Литвинов и предупреждал в 1933 году в своем общем обзоре советской внешней политики о «крайних антисоветских идеях» нацистского режима, он тем не менее подчеркнул, что основная угроза продолжает исходить от Японии. В течение последующих нескольких лет политика СССР в отношении Японии и Германии, как и политика Запада, основывалась на умиротворении. Ее главной задачей было избежать войны как с Японией, так и с Германией.

По прибытии в Токио в сентябре 1933 года Зорге получил приказ «внимательно изучить вопрос, планирует ли Япония нападение на СССР». Он писал после своего ареста восемь лет спустя:

«В течение многих лет это было самым важным заданием, данным мне и моей группе; не было бы большой ошибкой сказать, что это было единственной целью моей миссии в Японии.. В результате наблюдений за важной ролью, полученной японскими военными после маньчжурского инцидента, и за их взглядами в СССР появились глубоко укоренившиеся подозрения, что Япония планирует напасть на Советский Союз; подозрения эти были настолько сильными, что часто выражаемое мной противоположное мнение не всегда находило полное понимание в Москве…»

Если опасения Москвы по поводу нападения со стороны Японии и были порой преувеличенными, они все же не были беспочвенны. Японская армия на несколько лет раскололась на враждующие группировки: Кодо-ха, которая выступала за войну с Россией, и менее авантюристическая Тосей-ха, чьи амбиции были устремлены в Китай. Лишь в 1936 году, после неудачного переворота, организованного Кодо-ха, Тосей-ха сумела начисто переиграть своих противников. К тому моменту предписания со стороны Запада Японии не вмешиваться в дела Китая стали походить, по выражению военного министра Японии, на «попытки уговорить мужчину не вступать в связь с женщиной, которая уже от него забеременела». К тому моменту, когда Япония открыто начала войну в июле 1937 года, она уже установила косвенный контроль над значительной частью северо-востока Китая.